Олег
Сердце обливалось кровью, глядя на то, как моя «ласточка» взлетела на воздух. После громкого хлопка автомобиль подкинуло в воздух настолько легко, будто сделан был из картона, не из прочного металла. Время остановилось, пока я смиренно наблюдал, как осколки пластика с дикой скоростью засыпали парковку. Металл кузова с диким скрежетом лязгнул об асфальт, заставив меня закрыть глаза. Кровь в мозге просто пульсировала, закладывая уши. Говорят, что нельзя сделать больно самому себе. Врут. Всё врут, потому что мои руки сжимались в кулаки так сильно, что кожа ладоней начинала гореть, а суставы напряженных пальцев щелкали, издавая противный звук. На огороженной парковке закрытого на ремонт ресторана догорало то, что когда-то было моей машиной.
С годами научился не привязываться к материальному, понимая, что у всего есть срок годности. Нет ничего вечного. Материальное иногда служит намного дольше, чем абстрактные чувства, которые мы называем любовью, привязанностью и родством. Эти невидимые нити настолько тонки, прозрачны и невидимы, что их может и не быть вовсе, а люди верят… Надеются, что не показалось, рисуя их в своем воображении. Так что я хорошо научился отпускать…
А вот прощать я никогда не умел. Да и не хотел. На миг показалось, что в веренице чувств уловил ликование. Да! Именно! Полупрозрачный оттенок радости проскользнул, оставив за собой тонкий шлейф предвкушения. Давно не сталкивался с подобным. За много лет скитаний я успокоился, потому что все происходило по четкому плану. Не было сбоев. Цель, аргумент, подход и выстрел. Вот эти четыре «кита», на которых строился мой метод. Всегда тщательно изучал аргументы, на основании которых человек лишался права на жизнь. Никогда не поддавался внезапной панике, не устраивал кровавых расправ, потому что тщательно выверял каждый шаг, просчитывая его последствия. А сейчас я ощутил, как земля под ногами пошатнулась, потому что целей было много, аргументов еще больше, а подходов я пока не нашел. Нужно решить, кто станет первым…
Холодное стекло изо всех сил старалось успокоить непрекращающуюся карусель мыслей в голове. Они вылетали, словно искры из костра, стремительно поднимаясь в небо, обрастали фактами, мелочами, в итоге превращаясь в версии. Весь этот мысленный штурм был привычен, только было что-то странно тревожное. Оно скреблось в темном углу мозга, отвлекая от мыслительных процессов.
— Что, так и будешь смотреть? — тихий голос Бояры выдернул меня из собственных мыслей. Мы уже несколько часов сидели во дворе дома, откуда открывался хороший вид на парковку ресторана.
— Б**дь! Да! — взвыл я, откинув голову на подголовник. — Дай насытиться чувством, когда только что пропустил собственные похороны! Только чтобы Мартынова на похоронах не было, если уж случится этот праздник…
— Мара-то тебе что сделал?
— А просто! Потому что мажор долбанный!
— Может, наконец-то, расскажешь? — Бояра вложил в мою руку вторую порцию кофе, наивно надеясь, что это поможет. — Я с самого утра только и делаю, что смотрю на твое багровое от гнева лицо. И, признаться, мне изрядно надоело.
— Не лезь!
— Сука! — Бояра резко обернулся и, схватив меня за затылок, притянул к себе. Хватка руки усиливалась, а пальцы больно впивались в основание черепа. Его карие глаза блестели недобрым светом, он щурился, отчего ресницы дрожали. — Заткнись! Мы уже не в школе, чтобы оберегать нас с Ильей, как курица— наседка. Прекрати играть в «папочку». Не скажешь, начну шуршать самостоятельно! Только от моего кипиша твои планы могут полететь ко всем известным только тебе чертям…
— Б**ть! — я дернулся, освобождаясь от его хватки. — Вышел утром к машине за сигаретами, а вокруг нее следы. Не мои. Всю ночь валил снег. Дверной замок был цел, повреждений не обнаружил. Только у днища с водительской стороны была смазана грязь. Я отогнал тачку в безлюдное место и бросил. Все, больше мне нечего сказать! — выпалил и закурил. Густое облако дыма взмыло вверх и, ударившись о потолок машины, рассеялось тонким покрывалом.
***
Выбежав на пробежку, решил сначала забрать из машины документы и сигареты, оставленные впопыхах вечером. Но застыл в паре шагов, заметив четкие следы на еще нетронутом снегу. На ровной поверхности были четкие отпечатки одного человека.
Снег скрипел под ногами, вторя каждому моему шагу. На детской площадке сонные мамочки катали коляски, а на горках визжала ребятня. Радуясь первому снегу, они с энтузиазмом лепили снеговиков, которые никак не хотели принимать нужную форму, потому что снег еще не видел настоящих морозов и недостаточно прогрелся на ярком, но все же прохладном солнце. Кругляши быстро рассыпались, образовывая бесформенные кучи снега, где елозила ребятня. Крики, визг и постоянно вздымающиеся вверх охапки снега заставили меня остановиться. Нет, я не смотрел на детей. Я думал только о том, что если бы Янка не убежала в универ, то точно присоединилась к этим игрищам. И, несмотря на свой возраст, абсолютно органично вписалась бы в беснующуюся ораву молодняка. Длинный паркинг был отделен от большой детской площадки только тонким проволочным забором. Хлопнув себя по карманам, не обнаружил телефон. Перекинув быстрый взгляд на подъезд, просчитал примерное количество времени, которое затрачу, а потом снова повернулся в сторону детской площадки, куда высыпало еще больше детей. Не было вариантов. Никаких.
Втопив педаль в пол, я мчался по городу, объезжая по-утреннему ленивые пробки по тротуару, полосам общественного транспорта и парковкам торговых центров. Помню размеренное биение сердца, помню какое-то нереальное спокойствие, пока в голове мелькали варианты. Гнать за город было опасно, мог не успеть, оставалось найти место, подходящее для взрыва. Бомба, конечно, бомба! Потом вспомнил, что рядом с домом Пахи закрылся на ремонт ресторан и ночной клуб, где была довольно большая парковка. Если бы только взглянуть на заряд, то можно примерно рассчитать силу удара. Но нельзя было рисковать, как только остановлюсь, времени совсем не останется.
Сжимал руль, пытаясь избавиться от нервной дрожи. Хотелось закурить, да так сильно, что стали чесаться ладони. Грубый шов кожаной оплетки руля впивался в руки, я почти не дышал, представляя перед глазами карту города. Нужно было добраться до ресторана, минуя людные улицы города. Как только остановился на парковке, окинул салон беглым взглядом. Достав из бардачка ствол, засунул его за пояс джинсов и вышел, оставив свою «ласточку» дожидаться своей участи.
***
— Кто? — Бояра тряханул меня за руку, выдергивая из воспоминаний. Я вдохнул, набрав
