— Он отчитывается перед директором ЦРУ? — спросил Пратт.
— Да, все отчитываются. Теперь существует по крайней мере пятнадцать различных разведывательных управлений — то, с чем я боролся на протяжении двадцати лет, — и по закону все они отчитываются перед ЦРУ.
— Таким образом, Уэс Роуланд возьмет у меня, что бы я ему ни дал, и доложит ЦРУ? — спросил Джоэл.
— У него нет выбора. Но есть разные пути. Роуланд практичный человек и знает, как вести политические игры. Именно поэтому он продержался столько времени.
— Вы можете организовать встречу?
— Да, но что во время нее произойдет?
— Я брошу ему «Глушилку» и убегу.
— А взамен?
— Сенатор, это простая сделка. Я не хочу денег. Просто небольшая помощь.
— Что именно?
— Я предпочел бы обсудить это с ним. Разумеется, в вашем присутствии.
Разговор прервался, Клейберн смотрел в пол, оценивая ситуацию. Нил подошел к столу и выбрал рогалик. Джоэл налил еще кофе. Пратт, очевидно, страдая похмельем, заглотнул еще один высокий стакан апельсинового сока.
Наконец Клейберн выпрямился на стуле и произнес:
— Полагаю, это срочно.
— Более чем срочно. Если майор Роуланд доступен, я готов встретиться с ним прямо сейчас. Где угодно.
— Я уверен, он отложит любые дела.
— Телефон находится там.
Клейберн встал и подошел к письменному столу. Пратт откашлялся и сказал:
— Знаете ли, друзья, на этом этапе игры я хотел бы из нее выйти. Я не хочу больше ничего слышать. Не хочу быть свидетелем, либо защитником, либо еще одной жертвой. Поэтому прошу меня простить, но я направляюсь в свой офис.
Он не стал ждать ответа и через секунду вышел, сильно хлопнув за собой дверью. Они несколько секунд смотрели на нее, пораженные его внезапным уходом.
— Бедный Карл, — сказал Клейберн. — Всегда боялся собственной тени.
Он поднял трубку и приступил к работе.
Во время четвертого по счету телефонного разговора и второго звонка непосредственно в Пентагон Клейберн прикрыл трубку рукой и сказал Джоэлу:
— Они предпочитают встретиться в Пентагоне.
Джоэл отрицательно покачал головой:
— Нет. Я не собираюсь идти туда с программным обеспечением, пока мы не заключим сделку. Я не возьму его с собой, а отдам им позже.
Клейберн передавал сказанное и затем долгое время слушал собеседника на другом конце провода. Потом он снова прикрыл трубку рукой и спросил:
— На чем записано программное обеспечение?
— Четыре диска, — ответил Джоэл.
— Им нужно его проверить, понимаете?
— Хорошо, я возьму с собой в Пентагон два диска. Это примерно половина данных. Они смогут посмотреть.
Клейберн схватил трубку и повторил условия Джоэла. После чего опять долго слушал, затем спросил Джоэла:
— Вы можете показать мне диски?
— Да.
Сенатор молчал, пока Джоэл доставал портфель. Он вытащил конверт, достал из него четыре диска и положил их на кровать, чтобы Нил и Клейберн смогли на них полюбоваться. Сенатор вернулся к телефону и сказал:
— Я смотрю на четыре диска. Господин Бэкман уверяет меня, что это они и есть.
Он слушал еще несколько минут, потом вновь нажал кнопку удержания разговора.
— Они хотят видеть нас в Пентагоне прямо сейчас, — сказал он.
— Давайте пойдем.
Клейберн повесил трубку и сказал:
— Там все закипело. Думаю, ребята в нетерпении. Мы идем?
— Встречусь с вами в фойе через пять минут, — сказал Джоэл.
Когда за Клейберном закрылась дверь, Джоэл быстро собрал диски и два положил в карман куртки. Два других, номер три и четыре, были отправлены обратно в портфель, который он вручил Нилу, сказав при этом:
— После нашего ухода подойди на регистрацию и возьми еще один номер. Настаивай на том, чтобы занять его немедленно. Позвони сюда и оставь мне сообщение о том, где ты будешь находиться. Никуда не выходи, пока я не свяжусь с тобой.
— Конечно, отец. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Всего лишь обделываю сделку, сынок. Как в старые времена.
* * *
Таксист высадил их у южного крыла Пентагона, рядом с остановкой «Метрополитен». Два одетых в форму сотрудника майора Роуланда ждали их с документами и инструкциями. Они провели их через службу безопасности и сделали фотографии для временных пропусков. Все это время Клейберна угнетало то, как просто оказалось вернуться в старые дни.
Было ли это возвращением в старые дни или нет, но он быстро поменял роль скептического критика на роль основного игрока и был полностью вовлечен в дело Бэкмана. Пока они шли по широким коридорам второго этажа, он думал, какой простой была жизнь, когда существовали всего две сверхдержавы. Против США всегда стояли Советы. Было очень просто отличить плохих парней от хороших.
По лестнице они поднялись на третий этаж, в крыло «С». Сотрудники провели их через ряд дверей в помещение с рабочими кабинетами, где их, очевидно, ждали. Майор Роуланд присутствовал лично. Ему было около шестидесяти, в форме цвета хаки он выглядел все еще подтянутым и элегантным. После официальных представлений он пригласил их в комнату для переговоров. На одном конце длинного широкого стола, стоявшего в центре комнаты, три техника возились с большим компьютером, который, видимо, только что вкатили в помещение.
Майор Роуланд попросил разрешения Джоэла на присутствие двух помощников. Конечно, Джоэл не возражал.
— Вы не против, если мы будем снимать встречу на видеокамеру? — спросил Роуланд.
— С какой целью? — поинтересовался Джоэл.
— Чтобы была пленка на случай, если кто-нибудь вышестоящий захочет ее увидеть.
— Например?
— Возможно, президент.
Джоэл посмотрел на Клейберна, своего единственного друга в этой комнате, да и то довольно сомнительного.
— Как насчет ЦРУ? — спросил Джоэл.
— Возможно.
— Давайте забудем о видеосъемке, по крайней мере вначале. Может быть, в какой-то момент во время встречи мы согласимся включить камеру.
— Договорились. Кофе, безалкогольные напитки?
Никто не страдал от жажды. Майор Роуланд поинтересовался у компьютерных специалистов, готово ли их оборудование. Все было готово, и он попросил их выйти из комнаты.
Джоэл и Клейберн сидели по одну сторону стола для переговоров. Майор Роуланд сидел на другой стороне между двумя своими заместителями. Все трое держали наготове блокноты и ручки. У Джоэла с Клейберном ничего не было.
— Давайте начнем и закончим разговор о ЦРУ, — приступил Бэкман, который принял на себя роль ведущего. — Насколько я знаю закон или по крайней мере как это было раньше здесь устроено, директор ЦРУ отвечает за всю деятельность разведки.
— Совершенно верно, — сказал Роуланд.
— Как вы поступите с информацией, которую я собираюсь вам предоставить?
Майор посмотрел направо, и во взгляде, которым он обменялся со своим заместителем, читалась неуверенность.
— Как вы сказали, сэр, директор должен знать все и иметь полную информацию.
Бэкман улыбнулся и откашлялся.
— Майор, ЦРУ пыталось меня убить, понимаете? И, насколько я знаю, они все еще меня разыскивают. Я не испытываю большого доверия к людям из Лэнгли.
— Директор Мейнард ушел, господин Бэкман.
— И кто-то другой занял его место. Майор, мне не нужны деньги, мне нужна защита. Для начала я хочу, чтобы мое правительство оставило меня в покое.
— Это мы можем устроить, — уверенно сказал Роуланд.
— И мне нужна помощь в некоторых других делах.
— Почему бы вам не рассказать нам все, господин Бэкман? Чем больше мы знаем, тем больше сможем вам помочь.
Бэкман не доверял ни одной живой душе на свете, за исключением Нила. Однако пришло время выложить карты на стол и надеяться на лучшее. Побег закончился, бежать больше было некуда.
Он начал с самого «Нептуна», описал, как он был построен красным Китаем, как технология была украдена у двух разных американских оборонных подрядчиков, как он был запущен с помощью маскировки, которая оставила в дураках не только США, но и Россию, Великобританию и Израиль. Он рассказал долгую историю трех пакистанцев — об их злополучном открытии, страхе перед тем, что они обнаружили, и любопытстве, вызванном возможностью передавать информацию «Нептуну», о блестящей программе, которая позволяла управлять системой спутников и обезвредить ее. Он отрывисто рассказал о легкомысленной жадности, проявленной им, когда он пытался продать «Глушилку» разным странам, надеясь сделать такие деньги, о каких было страшно даже мечтать. Он не стеснялся в выражениях, когда вспоминал безрассудство Джейси Хаббарда и примитивность их схем по продвижению своего продукта. Без колебаний он признавал ошибки и принимал на себя всю ответственность за последовавшую потом катастрофу. Затем он спешно продолжил.
