– Спасибо, уважаемый! Не хочу.
Мне удалось поймать взгляд Маркуса.
И я увидел в его глазах самую настоящую растерянность.
Глава пятая, в которой мы переходим границу но беды наши еще не кончаются
Граница – она лишь черта на карте. Между провинциями и то по старинке рисуют рубежи. А порой сцепятся префекты и графы, так дело доходит до самых настоящих войн... будто не все равно, кто больше дани для Дома соберет.
Но между Державой и Руссией, между Державой и Османской империей границу по-настоящему охраняют. Ничего не поделаешь, всякое в прошлом бывало. И пусть сейчас Владетель с Ханом и Императором любезными посланиями обменивается, но это строгости не отменяет.
Теперь же из-за нас границу охраняли как никогда. Перелески здесь были вырублены, поля – выкошены. И прямо по этой неживой полосе земли пролегала полоса мертвая – выжженная, черная, просматриваемая во все стороны. Каждый километр вдоль границы стояли высокие смотровые вышки, и на площадке я разглядел не то двух, не то трех стражников. Кажется, у одного даже пулевик с собой был...
– Днем никак не пройти, – сказал я. – Гляди, Хелен... Мы лежали в самом конце распадка, скрытые высокой травой. Хотелось верить, что скрытые надежно...
Летунья кивнула. Взгляд ее, пристальный и вдумчивый, обежал вышки и остановился на угрюмом здании, притаившемся у кромки леса.
– Барак видишь, Ильмар? Это пост Стражи. Когда границу усиливают, то на пост помещают человек восемь – десять. Чуть что – с вышки подают сигнал, они бросаются на перехват. – Она поморщилась, добавила с неохотой:
– И еще должны быть конные разъезды. С интервалом в четверть часа, с полчаса... Стопчут.
– Нам отсюда до границы бежать минут десять – пятнадцать, – прикинул я. Да и потом... чтобы от пуль скрыться... Хелен, а где османские пограничники?
– У них другая тактика, – отозвалась Хелен. – Их посты стоят в километре от нашей границы, там тоже вышки... вон, видишь, навесы виднеются, круглые такие? Если что – высылают янычаров на перехват. А к ночи выставляют вдоль рубежа секреты с собаками.
Былое воодушевление начало меня покидать.
– А денег у тебя не осталось, Хелен? Летунья иронически посмотрела на меня:
– Остались. Это Арнольду спасибо... он у баронессы подарок вытребовал к свадьбе. Ну и оставил мне на сохранение.
– К свадьбе? – не понял я.
– Да какая разница, что сумасшедшей старухе сказать? – вскинулась Хелен. К свадьбе. Бабка-то не бедная, пришлось – так я бы ее сама обворовала.
– Конечно, я вор... – пробормотал я. Хелен наклонила голову, ожидая, – Но такой хитрости бы не придумал, – закончил я. Удовлетворенная летунья кивнула. И сказала:
– Подкупить не удастся. Это одного человека деньгами соблазнить легко. А там – десятки... друг друга испугаются. Да и нет у нас такой прорвы марок.
Замолчав, она мрачно уставилась на сторожевые вышки.
– Марк, есть у тебя какие мысли? – позвал я. Мальчишка не ответил. Я обернулся и увидел, что Маркус сладко спит, подложив руку под голову.
– Пусть, – сказала Хелен. – Он на ногах еле держится, ты его совсем загнал.
– Да я не прочь, чтобы Маркус ехал в дилижансе на мягких подушках, сказал я. – И мы где-нибудь рядом... Хелен? Дилижансы тут наверняка ходят... – И что нам с того?
Я молчал. Думал.
Границу, конечно, закрыли. Для простых граждан, что из села в село собрались сходить... народ-то что на этой, что на той стороне – весь родственными узами перевязан.
А дилижансы, что ходят между державным Аквиникумом и османскими Тимишоарой, Крайовой или Софией, вряд ли остановят. Там публика серьезная.
Досмотрят, но...
– Нет, не думаю, – сказала Хелен, будто мысли прочла. – Слишком ставки высоки. Я тебя уверяю, Ильмар, все дилижансы сейчас стоят в ближайшем от границы селе. А если уж и пропускают – то с полным досмотром, даже мышь не спрячется. Ильмар, не надо напрасных надежд.
– Но должен же быть путь? – спросил я.
– Дождаться ночи... – Хелен сама покачала головой. – Ох не знаю... Тех солдат или нашли, или вот-вот заметят. Сразу станут нас искать, прочешут весь район. Даже если не догадаются, кто и куда нас вывез, все равно наткнутся.
– Не в бой же на стражников идти? – воскликнул я. – Тут никакая отвага и сноровка не помогут!
– Не помогут, – согласилась Хелен. – Да и с тем ирландцем не помогли бы.
Вот алчность – помогла... Давай не придумывать авантюр, Ильмар. Будем все же ночи ждать.
Я молчал, не спорил, хотя и понимал – ждать ночи смертельно опасно.
– Интересно, что командиры пограничной страже сказали... – размышляла вслух Хелен. – Саперам – почти что правду. Может, и им... Хотя, с другой стороны, легионеры и Стража – разница большая...
– Хелен, а что произойдет, если упадет вышка? – спросил я.
– Какая?
– Ну, одна из сторожевых. Или лучше две. Хелен задумалась.
– Две – это уже не случайность. Решат, что диверсия.
– Чья?
Летунья пожала плечами:
– Ну, чья... Османская. Насторожатся... да нет, Ильмар... суматоха будет, но нам от того только хуже!
– А если еще и у осман вышки упадут? Хелен пожала плечами:
– Вышлют к границе патрули. Но... Я повернулся и подергал Маркуса за плечо. Мальчишка открыл глаза.
– Силы есть? – спросил я без обиняков.
– Какие? – со вздохом ответил Маркус вопросом на вопрос.
– Марк, мы снова в ловушке. Не хуже той, подземной.
Тоскливо он на меня смотрел. Тоскливо и загнанно. Но я сейчас жалости поддаваться не мог, она нас только к смерти могла привести. И потому сказал жестко:
– Тебе придется сделать еще кое-что. Потруднее... чем в катакомбах.
– Говори, – попросил Маркус.
– Видишь вышки?
Он кивнул. И тут же замотал головой:
– Нет...
– Не сможешь?
– Ильмар. – Маркус наморщил лоб, будто пытаясь облечь в слова те ощущения, которые никогда вслух не высказывал. – Чем дальше, тем тяжелее тянуться Словом.
Я не смогу взять вышки на Слово.
– Вышки – не надо! Вытащи все гвозди из досок. Чтобы вышки рассыпались.
Маркус неожиданно улыбнулся:
– Как епископ Геллерт?
– Да. Тоже слышал эту легенду?
– Мне Арнольд рассказывал...
Маркус приподнял голову, осматриваясь/Кивнул:
– Да. Я смогу.
– И сознание не теряй, – велел я, будто раньше Маркус по собственной воле лишался сознания. – После этого тебе придется дотянуться до тех вышек... османских...
Он очень долго молчал. Потом сказал:
– Верни Книгу.
Я повиновался.
Маркус не стал ее открывать и читать, как я вначале подумал. Просто взял в ладони, подержал немного, закрыв глаза.
И сказал:
– Не знаю. Может быть, сумею, может быть, нет. Хелен хотела было что-то сказать – я остановил ее взглядом. И прошептал:
