А потом было шумное застолье. Было веселье и смех, воспоминания, и улыбки, и слезы… Много радости от долгожданной встречи и неутешная грусть — за столом далеко не все, кто шел той длинной дорогой фронтов. Я не предполагал, что у меня будет еще много встреч с этими людьми. Что задуманное интервью, разговор с ветеранами войны превратится в эту непридуманную повесть. И если она состоялась, то только благодаря моим встречам со скромными и героическими людьми, солдатами боевой гвардейской дивизии. Им я и посвящаю свою повесть. Им и их друзьям, которые не смогли прийти на эту встречу, потому что остались в снегах под Воронежем, в горах Закарпатья, в Венгрии и под Берлином. Тем, что, умирая, передавали эстафету Победы живым, и тем, что донесли эту эстафету до поверженного Берлина.
ПЕРВЫЙ ПОИСК
23 сентября 1942 года. Вот уже два месяца, как отгремели кровопролитные бои под Воронежем. Противника удалось остановить. Но положение на участке фронта пока еще трудное. В конце июля положение стабилизировалось. Обе стороны перешли к обороне. Строим и укрепляем оборонительную линию. Ни на минуту не прекращает работу и противник. За два месяца перед его передним краем густо «засеяны» минные поля, выросли в три-четыре ряда проволочные заграждения и многочисленные огневые точки. По ночам в каком-то километре от нас натужно урчат немецкие тягачи. Что-то затевается… Срочно нужен «язык». До сих пор ни один поиск не принес удачи. С каждым разом — одни потери. И тем не менее сейчас нам нужен пленный как никогда. Любой ценой…
Из дневников капитана запаса Ротгольца, бывшего переводчика, в дальнейшем начальника разведки 237-й стрелковой дивизииКомандир дивизии полковник Новожилов отпил глоток терпкого остывающего чая и поставил стакан на отогнувшийся уголок карты. На другом конце широкого, ладно вытесанного стола зазуммерил телефон.
— Начштаба на проводе, товарищ полковник, — сообщил ординарец.
Полковник, обойдя стол, взял трубку.
— Только что подумал о тебе, Петр Маркович. Совпадение… Ну, что ж, не будем считаться визитами — прошу ко мне, — опустив трубку, полковник вернулся на место, сел возле карты.
А через несколько минут, нагнувшись, чтобы не задеть головой низкую притолоку входа, в землянку входил начальник штаба майор Мароль.
— Чапаев думает… — голос у майора низкий, будто простуженный.
— Задумаешься тут, — полковник кивнул на карту и отодвинул веточку рябины, лежавшую где-то посредине ее.
— Роща Рогатая… — усмехнулся майор, взглянув на желто-зеленый островок на карте. — Только название сохранилось, ни деревца…
— Да, не холодно было здесь в июле. Потери большие, куда к черту…
— И все же мы остановили их тут, прижали!
— А какой ценой?! Дивизия-то необстрелянная была. Из Сибири — прямо сюда в июне, а через месяц встречные июльские бои. Да… Сибиряки — что кремень! Русский дух… Серьезный поворот у нас тут начался благодаря им. И опыта начали помаленьку набираться огневого.
— Да как сказать, Виталий Иванович… Обстрелялись — это да. А вот второй месяц без «языка». Не выходит у разведчиков. Что ни поиск — потери.
— Сколько ходили?
— Раз семь, не меньше.
— Дело это сложное, только входит в практику дивизии. Судя по донесениям, у нас пока считанные удачи…
— Я, собственно, в связи с этим к тебе, товарищ полковник. Есть соображения, но… надо вызвать командира разведроты старшего лейтенанта Андреева.
— Как он на твой взгляд?
— Сокол! Андреев… До сих пор он был самым результативным командиром разведчиков. Несмотря на временные неудачи. И пожалуй, сейчас вся надежда на него.
А через некоторое время Андреев сидел рядом с ними, сутуловатый, крупный, с литыми мышцами тяжелых предплечий под гимнастеркой.
Поверх голов, склонившихся за столом, сизыми слоями стлался табачный дым. Разговор, видно, шел долгий.
— И еще замечу, товарищ полковник, — старший лейтенант Андреев резким движением отбросил упавшие на лоб пряди густого русого чуба, — слишком большими силами мы делали поиск. К дивизионным примыкали и артиллерийские и химические разведчики, я не говорю уже о взводе автоматчиков.
— Вы имеете в виду потенциальную возможность потерь?
— Не только. Вполне понятно, что группа в пятьдесят человек — а у нас так и было — не может бесшумно уйти за нейтральную полосу. А еще труднее ей вернуться оттуда…
— Да, он прав, — кивнул начальник штаба. — Кроме того, саперы были неопытны, не всегда вовремя подготавливались проходы в обороне противника.
— Ну что же, рад от вас услышать мудрые соображения, — словно подытоживая разговор, вздохнул полковник Новожилов. — Согласен, поиск надо готовить тщательнее. И ни в коем случае не забывать о взаимодействии с артиллеристами, которые прикроют отход разведчиков. Но даже не это главное: успех может обеспечить длительное наблюдение за объектом поиска. Надо выяснить не только мельчайшие подробности в обороне немцев, но и установить их распорядок дня, места секретов и дозоров, боевое охранение, участки освещения местности ракетами и так далее.
Полковник поднялся из-за стола.
— Старший лейтенант Андреев, прошу вас через сутки доложить план операции. Времени мы больше не имеем, как не имеем больше права на неудачу…
Через двое суток старший лейтенант Андреев направлялся на НП командира артиллерийского дивизиона.
Был яркий солнечный день. На редких березах, сохранившихся вдоль перепаханного минами большака, дрожали на ветру желтые, будто обожженные огнем листья. В стороне золотился нескошенный, увядший луг. Воздух был уже прохладен, дышалось легко. И трудно было отвести взгляд от этой грустной панорамы осенней, как бы замершей вдруг природы.
А мысли старшего лейтенанта Андреева все время возвращались к одному и тому же. «Итак, на этот раз тринадцать человек. Пожалуй, это то, что надо. Меньше — рискованно. Кого же старшим группы? Да, «чертова дюжина» получается. Но ведь мне всегда везло на «тринадцать». И в школе, и потом… Тринадцатый билет достался на последнем экзамене, тринадцатого встретил… будущую жену, тринадцатого получил первый орден. Пять человек — группа захвата. Нормально. Группы обеспечения и прикрытия — по три человека каждая, саперы… Кого же старшим? Конечно — Симоненко! Соображает парень. Не подвели бы саперы…»
— Гвардии старшему лейтенанту привет! — возле НП, поджидая Андреева, стоял лейтенант Ротгольц, офицер штаба, переводчик.
— Здорово, Андрей Васильевич! — козырнув, Андреев крепко пожал его руку.
— Ну как, сдвиги есть?
— Пока что только по фазе. Однако сейчас, как говорят, будем посмотреть. Пошли, пошли, может, идейку подбросишь, засиделся, поди, в штабе-то…
— Так работки-то не подкидываешь, — в тон Андрееву ответил Ротгольц. — Тащи какого-нибудь микрофюрера — враз «расколю» и данные получим. Я уже не одну методу разработал. Но пока все это — только сценарии, а пора бы и кино снимать.
— Ладно, поглядим…
Через несколько минут разведчики были в сборе.
— Все на месте? — спросил Андреев, оглядывая бойцов. — Саперы пришли?
— Так точно, — почти в унисон ответили из-за спины старшего лейтенанта два голоса.
— Становитесь-ка сюда, справа и ближе… Сержант Симоненко, понял, почему мы в гостях у артиллеристов?
— Слепому ясно, товарищ старший лейтенант, — оптика же у их.
— Правильно, Петя! Давай-ка — поближе к оптике. Становись к прибору.
— Побачим… — невысокий смуглый сержант приник к окуляру стереотрубы.
— Блиндаж видишь? — спросил Андреев, не отнимая от глаз бинокля. — Если видишь, то сколько до него?
— Метров четыреста от нашего переднего края…
— Глазомер точный, что еще заметил?
— Один из ходов сообщения уходит в овраг и дальше не прослеживается, второй — вдоль линии фронта, а третий уходит в немецкий тыл.
— Огневые точки усек?
— Как на ладони, товарищ старший лейтенант. На открытой площадке вижу станковый пулемет. А метрах в ста, ближе к оврагу — ручной…
— Все верно. Уступи-ка место саперам… Докладывайте, братцы.
— Проволочные заграждения типа «испанская рогатка», — сказал, едва взглянув в окуляр стереотрубы, один из саперов — рядовой Белых.
— Ну, мины вам отсюда не определить…
— Зачем не определить, товарищ старший лейтенант? — обиделся было рядовой Джанбаев, сдернув в запальчивости с головы пилотку. — Этот аппарат глядеть не надо. Сами ходил, сами щупал…
— Мины известны, — подтвердил рядовой Белых. — Противотанковые и противопехотные — в несколько рядов.
— Да, с минами мы успели познакомиться… Опыт имеем, хотя и печальный, — согласился Андреев. — Надеюсь, он пригодится вам сейчас. «Коридор» должен быть надежным, не у́же пяти метров.
