— Проволочные заграждения типа «испанская рогатка», — сказал, едва взглянув в окуляр стереотрубы, один из саперов — рядовой Белых.
— Ну, мины вам отсюда не определить…
— Зачем не определить, товарищ старший лейтенант? — обиделся было рядовой Джанбаев, сдернув в запальчивости с головы пилотку. — Этот аппарат глядеть не надо. Сами ходил, сами щупал…
— Мины известны, — подтвердил рядовой Белых. — Противотанковые и противопехотные — в несколько рядов.
— Да, с минами мы успели познакомиться… Опыт имеем, хотя и печальный, — согласился Андреев. — Надеюсь, он пригодится вам сейчас. «Коридор» должен быть надежным, не у́же пяти метров.
— Можно взглянуть, — попросил лейтенант Ротгольц, пробираясь к стереотрубе. — Да, вообще, довольно близко… Перед поиском надо предупредить всех наших — и в первой траншее, и в боевом охранении.
— Правильно мыслишь, Андрей Васильевич, учтем. — Андреев достал портсигар. — Сержант Симоненко назначается старшим группы поиска. Прошу продолжать наблюдения. Кроме того, с сегодняшней ночи вплоть до момента операции будем отрабатывать ночную ориентировку. Тренировки делают мастеров. — Андреев прикурил от протянутой Ротгольцем зажигалки и повторил, выпустив колечко дыма: — Сейчас пусть каждый ознакомится как следует с выбранной позицией, а с темнотой — на «нейтралку». Отоспимся после…
Начальник штаба дивизии майор Мароль, набивая табаком трубку, то и дело посматривал на дверь. В землянке находились лейтенант Ротгольц и помощник начальника оперативного отделения капитан Филатов.
— На сколько ты им назначил, Николай Петрович?
— На четырнадцать тридцать, — ответил капитан Филатов, собирая в папку листки донесений. — Сейчас подойдут.
— Отпустили бы к Андрееву в разведку, товарищ майор, — подал голос из угла землянки лейтенант Ротгольц. — Работать хочется!
— Так. А здесь, значит, тебе — безработица?
— Я не в том смысле…
— Подожди, лейтенант, еще успеешь и там и здесь поработать, шагать-то до Берлина придется. Ты вот лучше скажи мне, как языку так здорово навострился?
— В Ленинграде, товарищ майор, в институте.
— Знаю, что в институте. Я вот тоже учился, а кроме «хенде хох», не шпрехаю.
— Самые золотые слова на данном этапе, — улыбнулся капитан Филатов.
— Спортом занимался до войны, лейтенант Ротгольц?
— А как же. Второе место имел в РСФСР по теннису, — оживился Ротгольц.
— А первое у кого было?
— У Николая Озерова.
— Ясно. Ну так вот. В спорте, сам знаешь, есть такое понятие — «запасной». Побудь пока запасным, а потом… кто знает, может быть, мы вам с Филатовым разведку боем проводить поручим, всякое может случиться.
За дверью послышался приглушенный кашель, затем она со скрипом отворилась. В землянку вошли Старший лейтенант Андреев и сержант Симоненко.
— Разрешите доложить, товарищ майор. Группа поиска только что вернулась после проведения рекогносцировки местности.
— Прошу садиться. Дай-ка карту, Николай Петрович. Значит, этот блиндаж около оврага. Так… На карте это будет возле пометки «роща Рогатая», верно? Вот огневые точки. Вот — мины. Управятся саперы до двух ночи?
— Должны, товарищ майор. — Андреев тряхнул чубом. — После разминирования я оставляю их на месте, в «коридоре», до возвращения групп захвата и обеспечения.
— Правильно. Неизвестно, как обстановка сложится… Да, вот еще что: батарее команда дана, отход разведчиков будет прикрыт огнем, как условились, — по сигналу желтой ракеты. Впереди все наши о поиске предупреждены.
В первом часу ночи старший лейтенант Андреев был у КП командира минометной батареи. Докурив сигарету, он тщательно загасил ее и посмотрел на небо. Холодный порывистый ветер гнал на запад густой полог темных грозовых облаков. В редкие полыньи между облаками проглядывали крупные, по-осеннему яркие звезды.
— Хороша погодка? — спросил, выходя из землянки, дежурный офицер.
— Годится.
— Да, сквознячок. Не по душе нашим «друзьям» по ту сторону, с морозцем… — Офицер поежился, закутываясь в плащ-палатку.
Андреев, близко поднеся к глазам запястье левой руки, посмотрел на часы.
— Второй час пошел. Ну, Симоненко, не подведи…
А сержант Симоненко, напряженно вглядываясь во тьму, в это время ждал саперов. Справа и слева от него, вдавливая себя в землю, затаились разведчики. Едва ли не каждую минуту, освещая вокруг все призрачным, мертвым светом, зависали над головой ракеты. Впереди, в нескольких метрах — нейтральная полоса.
— Савченко — ко мне, — негромко позвал Симоненко.
«Савченко», — вполголоса передали по цепочке. Справа, неподалеку от Симоненко, от земли отделилась темная фигура разведчика и через мгновение оказалась возле сержанта.
— Вот что, земляк. Мы с Завгородним рванем в блиндаж первыми. Через минуту, по обстановке, — ты с Малиным. Квитко оставишь у входа… Т-с-с!
Впереди послышался шорох. Симоненко поднял руку.
— Сирень, сирень… — негромко послышалось из темноты, а через минуту показался силуэт сапера Белых. — Все готово, сержант. Порядок…
— Пошли, братцы. Белых — вперед!
Студеный ветер пробирал до костей, мешал ползти. Леденя воротник маскировочного комбинезона, пробирался внутрь, под одежду. А они ползли, время от времени останавливаясь, замирая и сливаясь с землей, чтобы переждать наиболее яркие и близкие вспышки ракет.
— Как думаешь, сколько времени? — шепнул Савченко.
— Около трех.
— Надо же, а всего — четыреста метров каких-то…
— Стоп. Слышишь что-нибудь?
— Нет.
— Ветер проклятый.
— Ничего. Ганс сейчас в шубу закутался, греется.
— Кабы так… Пошли скорее, пошли, хлопцы… За мной! Савченко! Группы обеспечения — по местам!
Словно ослепительной молнией вспороло над головами тьму. Симоненко поднял голову и аж заскрежетал зубами с досады: прямо перед ним, в нескольких десятках метров, оказалось то, что они не заметили при наблюдении, — передовой немецкий НП, а чуть дальше — блиндаж.
Первым во вражескую траншею влетел младший сержант Завгородний. В обеих руках по пистолету, у пояса — две противотанковые гранаты. Напряженное тело его готово было к броску, удару, выстрелу.
На НП было пусто. Слыша позади себя шаги Симоненко, прыгнувшего за ним в траншею, и держась от него на расстоянии трех-четырех метров, Завгородний двинулся по ходу сообщения к блиндажу. У поворота послышались голоса. Завгородний приготовил гранату, но тут сверху прыгнули ему буквально на плечи, сбили с ног. Секунды хватило Завгороднему, чтобы подняться, он замахнулся было пистолетом, но тут яркая вспышка ракеты высветила прямо перед ним, у бруствера лица Савченко и Малина.
— Черт! — выругался Завгородний. — Осторожней…
— Хальт! — послышалось из-за поворота. — Вер да?
Савченко бросился на голос и налетел на рослого немца, несшего на вытянутых руках два котелка. Немец выпустил из рук котелки и бросился назад — в блиндаж, но Савченко достал-таки его прикладом, свалил ударом в шею прямо возле входа в блиндаж. Из блиндажа стали ломиться наружу. Послышались гортанные крики, ругательства. Оглушенный немец, упав, всем, своим громоздким телом подпер дверь. Подоспевший ефрейтор Квитко все-таки приоткрыл ее и быстрым движением швырнул в щель две противотанковые гранаты. Глухой, страшной силы взрыв встряхнул землю. Завгороднего и Квитко отбросило далеко от двери, ударило о бруствер. И сразу же всколыхнулось все вокруг, темноту прошили очереди трассирующих пуль, резкой заливистой трелью закашлял неподалеку, застучал пулемет.
Савченко, приподняв, прислонил к стене окопа Завгороднего.
— Что с ним? — на ходу спросил Симоненко.
— Живы оба, но контужены…
— Быстро к оврагу, быстро… Вперед! — Симоненко подхватил под руку Завгороднего и устремился по ходу сообщения в сторону. Над головами огненным дождем сыпались осветительные ракеты. Обгоняя друг друга, свистели пули.
Пробежав метров сто, разведчики едва: не влетели в новый блиндаж. А оттуда уже вырвалась, полоснула наперерез им автоматная очередь.
— Подожди! — Симоненко остановил за руку Малина и послал в блиндаж две короткие очереди.
На какое-то мгновение все стихло. Но только на мгновенье. От блиндажа отделились две тени. Снова ударил из темноты немецкий автомат. Под ноги Симоненко рухнул ефрейтор Квитко. Очередь Симоненко уложила выбежавшего наперерез им фашиста. Второй немец, тот, что стрелял в Квитко, бросившись наутек, перемахнул через траншею, но Малин настиг его, оглушил ударом приклада.
— Вася! — крикнул ему Симоненко. — Тяните его на «нейтралку», а мы тут с Квитко… — сержант склонился над раненым.
