Расправившись с басурманами, стрельцы побежали по дому. Где-то опять зазвенела сталь, откуда-то послышался девичий жалобный визг, кого-то хриплого мужики выбросили из окна третьего этажа. Пока князь переводил дух, разгоряченные вояки уже успели расхватать все самое ценное и вернуться к командиру:
— Дальше идем, князь, дальше! Тут ничего интересного нет!
Визги пленницы плавно стихали, удаляясь в сторону ворот. Неужели кто-то смог захапать такую ценность в одиночку?
— Токмо тут беда такая, — продолжил красный, словно после бани, безусый стрелец. — Соседний дом вплотную стоит, окон нету. А напротив, через улицу, татары. Уж стрелы пускать пытались. Коли наружу высунемся — побьют.
— Эх вы, тетери бестолковые, — покачал головой Андрей. — Пищали зарядили? Ну так забивайте жребием покрупнее! Не ленитесь, для вас это главное оружие. Фитили затушите, чтобы порошинка не упала, и заряжайте.
Стрельцы недовольно запыхтели, разошлись. Почти у всех, как выяснилось, стволы остались в предыдущем доме, и за ними пришлось бежать вдоль изрядно попорченного забора, под стрелами османских наемников. И двоих эти стрелы таки нашли. Остальные вернулись, готовые к новому броску.
— Что делать, княже?
— Идем…
Зверев направился в светелку, стена которой сообщалась с соседним зданием, взял одну из пищалей, выстрелил в бревна. На дереве остался полуметровый круг от нескольких картечин. Андрей выстрелил из второй пищали, третьей, четвертой… Бревна разлохматились от щепы, во многих местах частые попадания изъели стену почти до середины. Ратники, поняв, что именно нужно делать, подняли оружие. Комната содрогнулась от грохота, наполнилась дымом до такой степени, что стало трудно дышать — но зато впереди открылся лаз, способный пропустить даже упитанного хряка, не то что человека.
Здесь, похоже, гостей не ждали — а потому никакого сопротивления не возникло. Зверев насилу сдержал своих бойцов, приказав не разбегаться, а прочесывать комнаты группами по пять человек. И опять: топот, крики, предсмертный хрип, звяканье железа. Со страшным воплем вылетели откуда-то сверху две татарки и рванулись к калитке в заборе, перебежали на соседний двор. Похоже, эти выпрыгнули добровольно.
Дом напротив то и дело плевался стрелами, точно так же вели себя и окна через улицу. Ногайцы изо всех сил пытались зацепить кого-нибудь из русских.
— Если так наступать дальше, нас тоже от своих отрезать могут, — пробормотал Зверев. — Кинутся через улицу, захватят один из домов за спиной, и мы — в кольце. Так негоже. Нужно сразу с двух сторон вперед продвигаться.
Грохнула три раза осадными пищалями башня, и у князя остро защемило под ложечкой. Раз порох жгут — значит ногайцы сунулись на улицу. И очень может быть, именно для того, чтобы взять передовой русский отряд в оборот. Осадная башня — это хорошо. Да только полагаться на нее особо не стоило. По одному залпу в час — коли припрет, такой «пулемет» надежного прикрытия не обеспечит.
— Ребята, закрепляйтесь! — крикнул в соседнюю горницу Зверев. — Пищали зарядите, пока жареный петух не клюнул, за двором следите. Одну калитку вы без труда жребием запрете, коли не проспите. Я за подмогой пошел!
Князь Сакульский перебрался через пробоину в соседний дом, выпрыгнул во двор, пробежал вдоль забора, кувыркнулся в окно первого захваченного здания и выбрался уже почти у самых ворот. Боярские дети и стрельцы расположились здесь уже совсем без опаски, по стене прогуливались русские ратники, над воротами развевался алый стяг.[]
— За мной пошли, — с облегчением скомандовал стрельцам Зверев. — Левую сторону мы уже зачистили, теперь пора правую от османского прикрытия освобождать.
— Прости, княже, — низко, в пояс, поклонились ему несколько воинов, — воевода Михайло Воротынский тебя искал и повелел никаких указов от тебя не слушать, ан к нему немедля отсылать.
— Вот, черт! — сплюнул Зверев. — И где этот битый на голову стратег шляется?
— Вдоль стены пошел, Андрей Васильевич. Там, сказывали, тебя пос…
Князь Сакульский, не дослушав, побежал вдоль крепостного вала и возле лестницы заметил «чалму» своего друга.
— Михал Иванович! Где же ты ходишь, воевода?! Мы уже половину города прошли! Дай мне десять сотен, и через два часа я зачищу улицу до самой баррикады!
— Вот ты где, Андрей Васильевич, — повернулся на голос Воротынский. — Все, княже, уводи людей. Закончили мы воевать на сегодня.
— Как закончили?! — опешил Зверев. — Только ведь вперед пошли! К сумеркам у кремля будем стоять!
— Не будешь, князь, — отрезал воевода. — Не удержать всю Казань силой одного полка. Ни твоего, ни даже моего. Всей ратью давить надобно, всеми силами — от муромцев, казанцев и татар до новгородцев, черемисов и мордвы. Большого полка мало.
— Так вперед, княже! Развернемся, нажмем — и наш город будет. Ворота открыты, враг бежит. Чего еще надобно?
— Государь сказал, без молебна и причастия общего такое дело зачинать нельзя. Отвести приказал служилых людей из города, общего штурма без его изволения и общей божьей молитвы не начинать!
— Да ты что, с ума сошел, Воротынский?! — сорвался на откровенное хамство Андрей. — У меня там люди впереди! У меня стрельцы кровью за каждый шаг заплатили! Их что, бросить?! Мы же потом те же метры, те же сажени второй раз жизнями оплачивать будем! Какая на хрен молитва?! Давить татар надобно, пока османское золото из ногайцев обратно горлом не попрет!
— Ты чем меня коришь, щенок?! — закричал в ответ воевода. — Я сам час назад у царя в ногах валялся, я на коленях перед юнцом стоял, умоляя штурм общий объявить, полки Левой и Правой руки к воротам двинуть! Я сапоги ему целовал! Не желает государь штурма без молебна! Ты понял, князь? Не будет тебе никакой подмоги! Уходи прочь из Казани!
— Мы же победу отдаем, воевода! — Если бы дорогу не заступили бояре, Андрей схватил бы раненого князя за ворот. — У нас же люди вперед идут, и ногайцы к защите не готовы! Дай мне десять сотен, и я до темноты выбью ногайцев в болото к чертовой матери!
— Тут не десять, тут сто сотен надобно! — отвечал, мелькая между одетыми в шеломы головами, Воротынский. — И никто их тебе не даст! Убирайся к лихоманкам из Казани! Ненадобен ты в городе никому!
— Скотина! Упырь! Кровью людской умываешься? Сколько раз хочешь кровью стены здешние омыть? Одного мало?!
— А кто мне тут про вольницу вещал, малолетка?! Так вот нет у нас вольницы! Пошел вон из Казани! Такой тебе от государя приказ! Такова его божья воля, равная и для смерда, червя земного, и для тебя, бахвал мелкий! Ибо ты — это червь и есть! Уходи отсюда вон, не то через час я велю запереть ворота и верну всех людей в лагерь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
