На первое предложение о сотрудничестве объект ответил категорическим отказом, мотивировав его тем, что полностью доволен своей жизнью. Для склонения объекта к сотрудничеству мною была подготовлена и проведена операция "Тупик", главной целью которой являлось создание для объекта безвыходной ситуации. В ходе операции была ликвидирована невеста объекта, потеря которой явилась тяжелым ударом для его психики. Это значительно облегчило осуществление второго этапа операции — гипнотического принуждения к совершению тяжкого уголовного преступления (исполнитель — агент по особым поручениям "Вепрь"). Осознав неотвратимость уголовного наказания, объект дал согласие на сотрудничество с нашей структурой в обмен на освобождение от уголовной ответственности, что подтверждается его собственноручной распиской, приложенной к настоящему отчету…"
Я закрыл "Дело" и в сердцах отбросил его в сторону. Вот оно, значит, как! За этими скупыми отчетными строчками скрывалась моя загубленная жизнь. Роберт был прав. Меня, действительно, обманом впихнули в эту Систему, и сделали ее рабом. Я был просто потрясен холодной циничностью этой бумажки. Объект! Я не человек, имеющий право на свободу, на личные интересы, на личное счастье. Я всего-навсего объект, которым можно управлять, как куклой.
Я сидел, совершенно потрясенный, тупо уставившись в какую-то бумажку, лежавшую на столе. Внезапно дверь резко распахнулась, и в отдел буквально влетела Бережная. Вид у нее был перепуганный. Я еще ни разу до этого момента не видел страха в ее глазах. Обычно они выражали уверенность и властность. Лариса Сергеевна бросила взгляд на мой стол, подскочила к нему и схватила "Дело", которое лежало на краю.
— Вы его читали? — выпалила она.
Я догадался, что мое внушение перестало на нее действовать. Она снова вернулась в реальность, и поняла, что совершила должностное преступление. Нужно во что бы то ни стало убедить ее, что я к этой папке даже не прикасался. От этого, может быть, зависит моя жизнь. Теперь я знал, на что способна Система, в которой я работал, и мне было страшно.
— Нет, — как можно непринужденней постарался ответить я. — Мне дали срочное задание подготовить план операции, и я пока занят им.
— Слава богу, — облегченно вздохнула она.
— А что, надо было срочно прочесть? — спросил я. — Но Вы об этом не сказали. Вы молча положили папку и ушли.
— Нет-нет-нет, — замотала головой она. — Я принесла его сюда по ошибке. Это не для Вас.
Лариса Сергеевна крепко прижала папку к груди и направилась к выходу. У самой двери она остановилась, словно в ней промелькнуло какое-то сомнение, и обернулась.
— Артем, — негромко произнесла она, — ты точно не читал "Дело"?
— Точно не читал, — подтвердил я.
— Не говори никому, что я тебе его приносила, — попросила Бережная. — А я никому не скажу, что ты его видел. Хорошо?
— Хорошо, — ответил я.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Спасибо, — прошептала она и улыбнулась. Это был первый случай, когда я видел улыбку на ее лице. Она вышла из отдела и закрыла за собой дверь.
— 14 —
За окном — глубокая ночь. Кругом все спят. Ни гудков, ни шума машин, ни свистящих завываний ветра. Меня опять мучает бессонница. Устав ворочаться с боку на бок, я поднялся с кровати, сел за стол, зажег настольную лампу, достал эту тетрадь, и решил продолжить свои записи.
Это уже вторая подряд бессонная ночь. Прошлую ночь я также провел в мучительных раздумьях, и до самого утра так и не сомкнул глаз. Я все пытался решить, что мне следует делать. Рассказ Роберта, подтвержденный информацией из "Личного Дела", перевернул мое мировоззрение с ног на голову. Я чувствовал, что больше не смогу служить Системе, которая исковеркала мою жизнь. Я хотел вырваться из ее плена. Я не мог простить ей смерти Тани. Я жаждал мести, но никак не мог найти форму, в которой должна выразиться эта месть. Единственным человеком, способным помочь мне выбрать правильный путь на той жизненной развилке, у которой я оказался, мне представлялся Роберт. Кто же еще, как не он? Ведь именно он сумел разглядеть то, чего не смог разглядеть я. Именно он сбросил с моих глаз шоры, и раскрыл мне всю страшную правду положения, в котором я очутился. И уж кому, как ни ему, следует знать, каким образом можно выбраться из этого капкана.
Вчерашний день выдался тяжелым и суматошным. Едва забрезжил рассвет, я оделся, собрал в сумку кое-какие пожитки, и поехал к Марии Трофимовне. Но она сказала, что "Зураб" у нее больше не появлялся.
— Ну как так можно? — причитала она. — Исчезли оба, ничего не сказав. Я уж не знаю, что и думать. Может, с вами что-то случилось. Может, стоит в милицию заявить.
Убедив Марию Трофимовну, что в милицию заявлять не надо, и что с нами ничего не случилось, просто мы заняты своими делами, я вышел из дома, и стал думать, где мне искать Роберта. Интуиция подсказывала мне, что если Роберт продолжал еще оставаться в наших краях, то он непременно должен быть где-то на горе Мертвецов. Не знаю почему, но во мне возникло именно такое убеждение.
Я вышел к трассе, и стал голосовать. Несколько легковушек пролетели мимо, не обратив на меня никакого внимания. Но водитель следовавшего за ними грузовика оказался более человечным, и остановился.
Доехав до леса, я поблагодарил шофера, выпрыгнул из машины, и огляделся по сторонам. Над верхушками высоких сосен, вдали, возвышалась заснеженная вершина, блестевшая под лучами восходящего солнца. Вот она, та самая гора Мертвецов, источник страшных легенд и загадок. Я почувствовал, что по моей спине пробежали мурашки. Нет, я не испытывал страха. Но какое-то нехорошее предчувствие все же не давало мне покоя. Что-то, находящееся в глубинах подсознания, останавливало меня, настойчиво твердя, чтобы я туда не ходил. Пересиливая свой страх, я несколько раз глубоко вдохнул. Воздух был приятный. Чистота, свежесть, ароматный привкус хвои наполнили мои легкие. В загазованном городе такого не ощутишь. Красота, да и только. Я почувствовал легкое, приятное головокружение.
Путь до горы через лес занял довольно много времени. Идти было нелегко, поэтому я продвигался очень медленно. Лес был густой, просек я не видел, и мне приходилось буквально продираться сквозь ветви близко растущих друг к другу сосен. Но сосны были не единственным препятствием. Другим существенным неудобством был снег. Его намело аж по колено, и мои сапоги постоянно увязали в сугробах. Вокруг царила мертвая тишина, и у меня порой создавалось впечатление, что я чуть ли не первый человек, забравшийся в эти труднопроходимые дебри. На снегу не было даже намека на человеческий след. Только заячьи "восьмерки", да отпечатки небольших когтистых лап, очевидно волка, или лисы. Интересно, водятся ли здесь медведи? Не хотелось бы встретиться с этим суровым обитателем леса. Впрочем, сейчас зима, и все медведи должны спать в своих берлогах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
