- Что с госпожой? - спросил он, с подозрением разглядывая меня.
- Она просила тебе передать, что теперь ты подчиняешься мне, - уверенно сказал я, поражаясь, насколько легко мне стало даваться вранье. - И мне надо, чтобы ты...
- Я подчиняюсь приказам госпожи, кумекаете, да? - перебил меня бандит.
Я подошел к нему и угрожающе уставился ему в глаза.
- Ты еще не понял, кто здесь командует? Мне стоит лишь поманить ее пальцем, и она будет у моих ног, сделает все, что я ей велю... - я старался копировать даже ее циничные интонации. - Так что делай, что велено, и госпожа Хризштайн будет к тебе милостива... Ты ведь проспал опасность, подвергнув мою драгоценную жизнь риску... Кстати, она была в ярости...
Долговязый слегка побледнел, и я поторопился сказать:
- Немедленно отправляйся в дом профессора Камилли. Ты должен устроить там поджог.
Головорез удивленно поднял брови.
- Но сначала убедись, что в доме никого нет. Начни с кабинета, там должно сгореть все, - на секунду сердце кольнуло от жалости, что в огне погибнет бесценная библиотека профессора, но я встряхнул головой, повторив, - чтобы ничего не осталось, слышишь? Потом поднимешь тревогу и пустишь слух, что пожар начался из-за странной грозы. Кстати, ты же сообщил в управу?
Долговязый потерянно кивнул.
- Вот и отлично. Поторопись.
Перед последним поворотом к Зеленому залу я замешкался, собираясь с духом. Мне придется сразиться с Фаридом, а для этого разум должен быть свободен от лишних мыслей. Мой противник силен и опытен, но сейчас он не в себе. А профессор, если все еще жив, едва ли будет способен оказать сопротивление... Но самое главное то, что теперь не надо было переживать за Лидию...
Я решительно шагнул вперед и... застыл как вкопанный. Двери зала были распахнуты настежь, вынесенные нечеловеческой силой. Я лишь сильней перехватил эфес клинка и прислушался. Было ужасающе тихо, только слабый царапающий звук доносился из зала. Набравшись смелости, я двинулся вперед, миновал бесполезные двери. Запах крови тут же заставил задержать дыхание. Профессор лежал на полу, его пальцы механически скребли пол, остановившийся взгляд был направлен в пустоту. Под ним растекалась лужа крови, но он был жив после страшного насилия. Я торопливо сдернул с себя мантию, стремясь укрыть беспомощную наготу несчастного. Фарида нигде не было видно. У него было время уйти, и теперь безумец, ослепленный яростью и похотью, разгуливал на свободе... По Академии или... Куда он может пойти? Только вернуться домой... Или бежать из города... Демон! Я вспомнил о дневнике профессора. Он прятал его за пазуху. Там наверняка была и рецептура для отвара забвения, и прочие важные составляющие его клятого метода... Превозмогая брезгливость, я перевернул профессора и стал искать дневник. Нащупав пухлые записи, я торопливо вытащил их и спрятал у себя. Профессор заплакал. Горько и беспомощно, как ребенок. Несмотря на отвращение, испытываемое к нему, у меня сжалось сердце. Я укутал его мантией и встал на ноги, направляясь к алтарю. Надо было успеть еще кое-что сделать до прибытия стражи...
Отец Валуа покачал головой вслед двум крепким братьям, которые уносили на носилках профессора.
- Ты хоть понимаешь, какой это скандал? Кто еще об этом знает?
- Сбежавший охранник Фарид, - ответил я. - Возможно, еще воспитанник профессора, Алекс, который также подвергся насилию с его стороны.
- Этот Лука, - брезгливо кивнул отец Валуа в сторону окровавленного тела, - он действительно был колдуном?
- Я полагаю, они все были в той или иной степени переступившими черту. Профессор упомянул некий отвар, который дарует забвение, оставляя лишь светлые детские воспоминания. Но мне показалось, что остальная память тоже сохраняется, только корректируется, убираются эмоциональные переживания... Не знаю...
- Какого демона тебя вообще сюда понесло?
Я тяжело сглотнул, мне предстояло очень убедительно изложить альтернативную версию произошедшего здесь.
- Я отправился задержать Луку и изъять записи по святыне. Но профессор... Он был очень убедителен и заставил меня поверить в то, что колдуном является... - я сделал паузу, - являлся убитый профессор Грано. Камилли обещал показать необходимые документы, якобы хранимые здесь, в том числе и по его методу... Я был идиотом, что поверил ему...
- Да уж... - пробормотал отец Валуа.
- Но я и не думал, что его охранник посмеет напасть на меня, убить братьев... Профессор хотел опоить меня своим отваром, чтобы...
Я замялся, не зная, как выговорить, мне было отчаянно стыдно, словно я сам с головой искупался в мерзости блудливого греха.
- ...Чтобы сделать своим последователем... как и Луку... как и Фарида...
- И как же тебе удалось вырваться? Ведь он же... - отец Валуа и сам замялся, неожиданно смутившись, - он же не успел?.. У тебя прокушена губа, кстати...
- Конечно, не успел! - возмутился я, пытаясь прикрыть зияющие прорехи в порванной рубашке. На плече горели царапины, оставленные Лидией, но надеть мантию, пропитавшуюся кровью, было выше моих сил.
- Я молился, вознося просьбу о защите заступнику Тимофею. И его образ, - я кивнул в сторону инталии, - вдруг начал кровоточить, а потом треснул...
Мне стоило немалых трудов пересилить себя, зачерпнуть кровь и оставить ее в трещинах на хризопразе, создавая себе легенду. Хоть я осквернял святыню, уже доселе не раз оскверненную, но все равно чувствовал себя святотатцем. Но Зеленый зал в любом случае будет закрыт. Я собирался приложить к этому все усилия.
- У Луки при виде крови на камне случился приступ. Это было страшно, он за считанные секунды полностью истек кровью... А Фарид... Он тоже сошел с ума при виде божественного заступничества. Он сначала освободил меня, а потом попытался убить, а потом и вовсе обезумел от похоти и напал на профессора...
Последние объяснения были настолько притянуты за уши, что я лишь стыдливо опустил взгляд в пол, полагаясь на волю Единого. А в следующую секунду у меня в глазах потемнело, потому что я увидел на полу серебряную шпильку. Очевидно, она выпала, когда Фарид схватил Лидию за волосы и бросил на скамью, чтобы... Я пошатнулся и торопливо бросился к лавке, без сил опустившись на нее и наступив ногой на безделушку.
- Что с тобой, Кысей? - обеспокоенно спросил отец Валуа. - Ты побледнел...
- Мне... нехорошо, простите...
- Понимаю, конечно... Ты посиди, успокойся, - церковник отвернулся и подошел к святыне, разглядывая кровавый потек на облике незнакомца. - Удивительно...
Я воровато оглянулся, наклонился, схватил шпильку и сунул в карман брюк.
- Но ты же понимаешь, что в твою историю никто не поверит? - продолжил отец Валуа. - По крайней мере, пока не будут найдены убедительные доказательства...
Я возмущенно вскочил на ноги, стискивая кулаки.
- А мои слова недостаточно убедительны? А эти записи... - я бросился к алтарю и припечатал к камню специально вырванные страницы из дневника профессора. - Они же сделаны рукой профессора. Там живописуется... Господи Единый!.. как Камилли насиловал Алекса...
- Откуда они вообще здесь взялись? - спросил отец Валуа, брезгливо поморщился, нацепил очки на нос и взял страницы. - И где остальное?
- Полагаю, что Фарид ревновал профессора к остальным... последователям. Потому что он швырнул их Камилли и стал его обвинять... - я окончательно заврался, дневник профессора в кармане вдруг показался тяжелым.
Меня шатало от усталости, а голова уже плохо соображала. Я боялся, что скажу лишнее или проколюсь на мелких деталях.
- Святой отец, могу я идти? Я не очень хорошо себя чувствую...
Отец Валуа оторвался от записей, на его лице было написано отвращение. Он скомкал страницы, потом нехотя разжал руку и заново расправил их.
- Иди, Кысей, - его голос звучал глухо, а когда он поднял на меня глаза, мне стало нестерпимо стыдно от того, что я лгу ему. Он смотрел на меня с искренним участием. - Отдыхай. Я лично займусь этим делом. Отец Павел будет в ярости... Но я... я на твоей стороне. Я не позволю им... - церковник не договорил, лишь грязно выругался.
