- Ой, больно... - и начала растирать ушибленное место, второй рукой прижимая к себе банку.
Я бросился к ней, схватил за шкирку, встряхнул и поставил на ноги.
- Немедленно прекратите!
- Ты кто? - спросила она и глупо хихикнула.
- Хватит придуриваться! Поставьте на место!
Я выдернул у нее из рук банку, но Лидия вдруг набросилась на меня с кулаками:
- Отдай! Мое! Отда-а-а-а-ай! - ее визг оглушил меня.
Она подло стукнула меня по колену и вырвала банку, мгновенно забившись с ней под стол. Я с ужасом смотрел, как она сорвала бумагу и, ничуть не смущаясь, зачерпнула пальцем клубничное варенье. Пока она довольно уплетала ароматную сладость, я пытался собраться с мыслями. Что за представление она устроила? Или она не притворяется?.. Холодок страха пробежал по спине, когда Лидия опять хихикнула, зачерпнула варенья побольше и прицельно плюхнула на стену. Склонив голову, она полюбовалась на свое творение и потянулась за новой порцией. Мне пришлось лезть к ней под стол.
- Лидия, - позвал я, перехватывая ее руку и морщась от того, какая она липкая. - Лидия, посмотрите на меня.
Она уставилась на меня прозрачными серыми глазами без единой капли безумия в них, равно как и без тени узнавания. Чистый детский взгляд...
- Я не Лидия! Ты кто? - опять повторила она, но ответ ее явно не интересовал. Она опять полезла в банку.
- Постой. Сколько тебе лет?
Она едва заметно нахмурилась, задумываясь, потом просияла, показывая мне растопыренные пальцы.
- Пять! А сегодня еще один! - и сунула мне под нос измазанный вареньем палец.
Я не успел оглянуться, как она прошмыгнула мимо меня и помчалась к двери с радостным воплем:
- Где мои подарки?!? Бабушка!!!
Я дернулся за ней и успел захлопнуть дверь перед ее носом.
- Пусти-и-и-и! Хочу подарки!
- Ты меня не помнишь? - спросил я, пытаясь удержать ее внимание.
- Ты кто? - повторила Лидия.
- Твой дядя, - торопливо ответил я, пока она не забыла вопрос. - Твой дядя Кысей. Ты меня помнишь?
- У меня нет дяди, - неуверенно сказала она.
- Я двоюродный... По маме. Ты должна меня слушаться.
- Еще чего! - фыркнула она, а потом хитро прищурилась. - А где твой подарок?
- Вечером получишь, - твердо сказал я. - Если будешь себя хорошо вести.
Я хотел узнать, какие события сохранились в ее памяти, но Лидию невозможно было удержать на одном месте. Она порывалась куда-то бежать, ее взгляд постоянно блуждал, не в силах сосредоточиться на собеседнике, а еще она постоянно крутила что-нибудь в руках. Попытка отобрать у нее банку закончилась истерикой, Лидия расколотила ее об стену, порезалась и расплакалась, требуя называет себя Хриз. Я взмок, пытаясь заставить ее вспомнить хоть что-нибудь, а потом еще просто стоял какое-то время, глядя, как она продолжает разносить кухню в поисках сладкого.
Я вышел в гостиную, где уже сидел встревоженный Антон. Он вскочил на ноги, взглянул на меня и побледнел:
- Что? Что она натворила?
Софи за его спиной лишь горестно вздохнула и покачала головой.
- Она... - у меня слова застряли в горле. - У нее... временное помрачнение... Лидия все забыла... Но она вспомнит... обязательно вспомнит...
- Как забыла? Что именно забыла? Где она вообще?
- На кухне... Доедает варенье.
Мальчишка бросился на кухню, а я опустился на диван, беспомощно прошептав про себя:
- Может, она хоть его вспомнит...
Софи тихо сказала:
- Удивительно, какие они разные. Антон такой воспитанный и приятный молодой человек, а его сестра... Я так и не поняла. Что с ней? Эжени рыдает, а Эмиль ушел в Академию мрачнее тучи...
- Господи Единый, она все забыла... Из-за меня...
- Почему из-за тебя? Разве ты заставлял ее пить?
-Нет, но...
- Так и не кори себя, - Софи чуть помедлила. - И спасибо, что вернул мой кулон. Хотя уже и неважно...
Я застыл, неожиданно осознав, что теперь мне вместо Лидии придется вмешаться в их личную жизнь.
- Софи... - я замялся. - Лидия не просто так отобрала у тебя кулон.
- Неужели? Ты еще скажи, что она сделала это из лучших побуждений.
- Почти. Вы с Эмилем должны... помириться.
- А мы и не ссорились.
- Но вы должны... Демон, я даже не знаю, как сказать. Поэтому просто передам ее слова. Лидия уверена, что твое состояние может усугубиться, если ты не родишь.
Я отвел глаза, не смея смотреть на Софи.
- Да кто она такая? - возмутилась девушка. - Ей откуда знать? Она же не лекарь!
- Она что-то увидела в тебе, и я бы не стал пренебрегать ее советами. Вы же с Эмилем любите друг друга. Так в чем сложность?.. - я беспомощно замолчал.
Софи встала с дивана и подошла к окну, отвернувшись от меня.
- Ненавижу ее, - вдруг произнесла она. - Советует она... Спасла мне жизнь, а взамен разрушила... веру в мужа... Лучше бы это я выпила тогда отраву, чем сейчас сомневаться в Эмиле...
- Ты о чем? Он любит тебя.
- Ты ведь знал тогда? Об этом споре?
Мне стало нестерпимо стыдно за друга, как и тогда, два года назад. Я молчал, не зная, что сказать.
- Я думала, что моей любви будет достаточно, чтобы Эмиль тоже полюбил меня. Не позволяла себе даже тени сомнения. Ведь он же женился, отказался от титула ради меня, поссорился с семьей. Даже когда твоя Лидия говорила гадости про него и Ниночку, я не верила. Но потом она оказалась так страшно права... И я... Когда Лидия забрала кулон, у меня словно сердце вынули... - ее голос опасно задрожал.
Я встал и подошел к ней.
- Эмиль любит тебя. В этом я уверен. Я видел, как он страдал от собственной беспомощности, когда говорил о твоем состоянии, видел, как ему было плохо. Я знаю своего друга. А еще... Еще я знаю Лидию. И если бы она думала, что Эмиль тебе изменяет, она бы не стала молчать. Поверь мне, она бы вдоволь поиздевалась, ковыряясь в твоей ране. Но врать бы не стала, понимаешь? Лидия сама заговорила о вашей любви, забрала кулон, чтобы заставить вас о ней вспомнить. А может из зависти, что она у вас есть... Как ты думаешь, что она сказала тогда Эмилю на ухо?
Софи обернулась ко мне, в ее глазах стояли слезы. Она молчала.
- Поговори с Эмилем. Вы же почти перестали общаться. Просто поговори. Он не станет тебе лгать. Он любит тебя, так что позволь ему это доказать. Любовь, как и вера, исцеляет, не отказывайся от нее. Я знаю, что...
Я не успел договорить, потому что с кухни раздался дикий вопль, следом грохот чего-то тяжелого. Я бросился на шум, но столкнулся в дверях с Антоном. Юноша выглядел обескураженным и подавленным.
- Господин инквизитор, - торопливо сказал он. - Она меня не узнала.
Сердце рухнуло вместе с последней надеждой. Придется читать дневник профессора, чтобы узнать, как протекает забвенье. Я был уверен, что оно временное, поскольку и Фарид, и Лука помнили не только детство, но и события взрослой жизни, как например, у охранника сохранились навыки, приобретенные на арене.
- Ей надо вернуться в привычную обстановку, - сказал я. - Среди домашних она быстрее вспомнит себя...
- Я не могу ее забрать, - виновато опустил глаза Антон.
- Я не понимаю, вы отказываетесь?..
- Вы не знаете, какой она была в детстве. С ней же вообще сладить никто не мог. А сейчас даже представить страшно... Я не справлюсь...
- Подождите, - вмешалась в разговор Софи. - Вы что, хотите ее здесь оставить? Пусть дальше дом разносит? Кто за ней смотреть будет? У Эжени уже истерика случилась!
- Господин Тиффано, пожалуйста, - Антон посмотрел мне в глаза. - Я не могу привести ее домой. Она меня не помнит. Я для нее чужой. Сами подумайте, она ведь не в себе. А дома... дети. Это опасно.
- Какие еще дети? Господи, у нее есть дети? Она разве замужем, Кысей? И сколько их?
- Пятнадцать, - потерянно выговорил я. - Пятнадцать сирот, которые остались без крыши над головой после пожара. Я забыл о них...
Софи негромко охнула за моей спиной, а Антон обреченно вздохнул.
