1 июля все офицеры батальона собрались в немецком лагере в Ханко, куда 2 июля прибыли и все остальные военнослужащие батальона.
А тем временем на переговорах финнам выпал благоприятный жребий. Маршал Маннергейм потребовал вернуть своих соотечественников обратно на родину, чтобы они влились в финскую армию. Вплоть до завершения всех формальностей солдаты батальона должны были оставаться в германском лагере в Ханко.
Утром 10 июля 1943 года, в прекрасный летний день, Финский добровольческий батальон прибыл на последнее построение. Оберштурмбаннфюрер Коллани на прощание пожал руки всем финским солдатам. Братство по оружию, в истинном смысле этого слова, дружба, возникшая в самые трудные часы боевых действий, внешне как будто подходила к концу, но продолжала существовать как посредник между двумя народами, прошедшими самые тяжелые испытания.
Запись, завершающая журнал боевых действий батальона, гласила:
«10 июля 1943 г.
Согласно пожеланию маршала Маннергейма все служившие в батальоне финны уволены из рядов войск СС. В 08:00 – прощание с рукопожатием со всеми финскими военнослужащими их командира, оберштурмбаннфюрера Коллани.
Финским государственным органам переданы: 14 офицеров, 234 унтер-офицера и 534 рядовых. 11 унтер-офицеров и 27 рядовых нуждаются в дальнейшем медицинском лечении.
Финский добровольческий батальон просуществовал с 15 июня 1941 по 11 июля 1943 года. Его боевой дух и боеспособность были постоянно чрезвычайно высоки и признаны всем вышестоящим командованием. Немцев и финнов скрепила рожденная в боях дружба.
Завершено 11 июля 1943 г.
С подлинным верно:
Хирт, оберштурмфюрер и адъютант батальона (подпись)
Коллани, оберштурмбаннфюрер и командир батальона (подпись)».
Уже в конце 1941 года ведущие военные деятели Финляндии понимали, что война против СССР не может закончиться так быстро, как хотелось бы. Уже тогда по яви лись первые сомнения в том, что Германия вообще способна выиграть эту войну.
Финское правительство и финские военные всегда старались удержать Германию и старались повлиять – в особенности генерал Талвела – на то, чтобы Финский добровольческий батальон не был включен в рамки войск СС, которые в куда большей мере, чем вермахт, были связаны с национал-социалистической Германией.
Этим намерениям не суждено было осуществиться, поскольку германская сторона действовала в противоречии с некоторыми пунктами, согласованными в договоре; батальон, например, не был «самостоятельной частью» со своими собственными офицерами. Это и другие нарушения договора становились порой источником беспокойства, многих личных разочарований растерянных финских добровольцев, которые, находясь в различных подразделениях дивизии «Викинг», принимали участие в походе против Советского Союза только в качестве «гостей».
Для противодействия этим финским намерениям, а также для того, чтобы и в дальнейшем сохранить финский добровольческий батальон в дивизии СС «Викинг» (равно как и запасного, поскольку в ином случае фронтовой батальон был бы постепенно обескровлен, а его роспуск стал бы только вопросом времени), начальник кадрового управления войск СС Бергер лелеял намерение возродить к новой жизни финский комитет СС под председательством ректора Хельсиннского университета профессора Неванлинна.
Однако этот новый комитет вряд ли стал бы работоспособной организацией, поскольку уже с осени 1942 года военное положение Германии снова значительно ухудшилось. С этой точки зрения предложение Гиммлера в марте 1943 года, при формировании 3-го (германского) танкового корпуса СС, о концентрации всех финнов в составе одного германо-финского полка, который бы носил наименование «Калевала» (по названию карело-финского национального эпоса, собранного Элиасом Ленроттом), также было беспредметным.
И новая попытка, сделанная в конце 1944 – начале 1945 года, сформировать новую финскую часть из финских военнопленных германской Лапландской армии и проживающих в Германии финнов, свидетельствовала только о недостаточности призывного контингента.
Роспуск финского батальона СС в 1943 году
Профессор доктор Мауно ЙокипииКогда стал подходить к концу двухлетний срок договора, согласно которому был создан батальон, немецкая сторона еще заблаговременно – в марте 1943 года – начала говорить о продлении этого соглашения. С точки зрения немцев, батальон имел символическое значение, которое можно было использовать для нужд пропаганды. Финны же не усматривали причин для какой-либо спешки. Финское правительство, премьер-министром которого после президентских выборов в феврале 1943 года стал профессор Эдвин Линкомиес, а министром иностранных дел доктор Карл Хенрик Рамсай, отправило весной 1943 года своим неофициальным представителем ректора Хельсиннского университета профессора Рольфа Неванлинна в Берлин, чтобы осведомиться о желании немцев. Он провел в Берлине переговоры с начальником кадрового управления войск СС генералом Готтлобом Бергером и передал полученные сведения и результаты переговоров в Финляндию.
Комитет по внешней политике финского парламента принял 1 июля 1940 года решение о том, что финские военнообязанные во время войны не могут проходить воинскую службу за границей. Текст этого постановления не был опубликован, так что мы не знаем, касается ли оно также и других договоров, действовавших на момент его принятия. Во всяком случае, после его принятия – и после выхода из войны с Советским Союзом – пополнение батальона становилось уже невозможным.
В ходе новых переговоров в начале 1943 года финское правительство ограничило срок новых договоров финских добровольцев войск СС 6 месяцами. Маннергейм продлил этот срок до 1 года.
После истечения периода договора финский батальон был через Ревель (Таллин) доставлен на родину и, с сохранением секретности, высажен в Ханко. При высадке в Хельсинки пришлось бы производить ее только в том случае, когда на столицу страны не было бы воздушного налета. 3 июня 1943 года в глубине страны, в городе Тампере, батальон прошел торжественным парадом перед встречавшими его представителями. Военнослужащие батальона получили месячный отпуск, однако их дальнейшая судьба оставалась пока нерешенной.
Маннергейм, маршал Финляндии, сам взялся за дело и 27 июня 1943 года, к окончанию отпуска добровольцев, передал Вальдемару Эрфурту, «германскому генералу» в его ставке, письмо для Гитлера, в котором он, под предлогом трудностей с пополнением батальона, высказал мысль о нецелесообразности заключения нового договора с батальоном. В разговоре же с Эрфуртом он несколько смягчил свою позицию и высказал свое мнение о том, что бывшие военнослужащие батальона в случае своего желания могли бы снова подписать такой договор, однако при этом никакого пополнения вместо выбывших из строя не было бы. Кое-кто из военных кураторов батальона пытался поговорить с президентом Рюти и премьер-министром Линкомиесом, чтобы те повлияли на точку зрения маршала, но и Рюти и Линкомиес отказались это делать. Линкомиес и министр иностранных дел Рамсай уже довели до сведения Неванлинна, когда тот в начале года побывал в Берлине, что они добиваются прекращения контракта и роспуска батальона. Неванлинна был председателем комитета сейма, который занимался делами добровольцев войск СС.
После того как доводы финской стороны были восприняты как «недружественный поворот» (генерал Эрфурт), Гитлер, Верховное главнокомандование вермахта (ОКВ) и рейхсфюрер СС «отказались» от батальона, «чтобы избежать конфликта из-за финских добровольцев» (Йодль). Известие об этом поступило по телефону в финскую ставку в Миккели, когда там уже готовили было отправку морем возвращающегося из отпуска личного состава батальона.
Со стороны организации СС, которая была уполномочена произвести роспуск батальона, было выражено желание осуществить это мероприятие демонстративно без какой-либо торжественности; соответствующие указания поступили 9 июля в Хельсинки. Однако генералы Эрфурт и Хейнрикс[132] настояли на том, чтобы роспуск батальона был проведен с определенной торжественностью 11 июля 1943 года в Ханко.
