– Сам эфир на сторонние переговоры сканировал?
– Так точно, пусто.
– Продолжай в том же духе. При малейших изменениях сейчас же докладывать мне.
– Есть, товарищ капитан.
– Может, фонариком помигать, – предложила Женя, до этого осматривающая здание сквозь прицел винтовки, и, видно, все с тем же результатом. – Ну как на манер SOS. Три длинных, три коротких, три длинных.
– Да знаю я азбуку Морзе, – отмахнулся Горин. – Толку с этого. Ну посветим мы.
– За спрос денег не берут, помигай, – кивнул я.
– Помигаем, – согласился капитан, – обязательно помигаем, вот только осталось узнать кому. Может, там засада нас ждет-дожидается, а мы им такой сюрприз.
– Сам же сказал, что боя не было, – погрустнел я. – Откуда там тогда засада?
– Да не знаю я, – Горин с раздражением ударил кулаком по колесу. – Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Море там, фрукты, а мы где? Климат гнилой, погода через тридцать минут новая, лето один день в году, да и то мы работаем.
Четверо бойцов, стелясь по стенам домов, где ползком, где перебежками, начали подбираться к базе, и через десять минут рация на поясе капитана резюмировала:
– Командир. База пустая.
– Пустая?
– Гарантированно. Точнее сказать можно, если в здание войти.
– Все назад и грузиться.
Обернувшись ко мне, Тимур с минуту молчал, что-то прокручивая в уме, но, так и не решившись сказать, махнул рукой в сторону люка.
– Грузимся.
– Неужели внутрь?
– Да.
– А засада?
– Нет там засады. Можешь своим фонариком помигать.
– И помигаю, – с вызовом бросил я. Предыдущая фраза командира была сказана таким тоном, будто бы во всех мистических событиях виноват был не иначе как Константин, и никто другой. Вытащив из-за пояса фонарик, я вышел на открытое пространство и, подняв его над головой, вдавил кнопку. Фонарик мигнул раз, другой, третий, но пустые окна нашей штаб-квартиры молчали, не выдавая ничего похожего на ответный сигнал.
– Ну что, – ехидно поинтересовался капитан, уже из люка. – Разведке моей не поверил?
– Иди ты в жопу, Горин, – зло бросил я. – И так нервы в непорядке, так мне еще с тобой препираться.
– Извини, – послышалось уже изнутри бронемашины. – У самого крыша едет. Грузитесь и поехали, что ли. Как заедем внутрь, сразу все поймем.
«Восьмидесятку», впрочем, загонять во двор не стали, а пустили двух омоновцев, которые, воспользовавшись пожарной лестницей, споро забрались на крышу и исчезли на чердаке.
– Сейчас глянут, что во дворе, – пояснил Тимур. – Если что не так, или не дай бог пальба начнется, тапку в пол и устраиваем танцы с саблями. Стрелок готов?
– Готов, – подтвердил сидящий впереди сержант.
– Ждем, – одними губами произнес капитан, спустив подчиненному неуставную форму доклада.
– Во дворе пусто, командир, – снова возвестила рация. – Вся техника на местах. Активности не наблюдается.
– Спускайтесь на третий этаж, – скомандовал Тимур. – Огневого контакта избегать, при возможном столкновении отступать.
– Вас понял. Спускаемся. Коридор третьего этажа пуст.
– Дальше.
– Активность нулевая, тишина. Командир, в здании нет никого.
– Поехали, – это уже бойцу, сидящему за баранкой.
Вновь замолотил многосильный движок, трогая тяжелый бронетранспортер с места, и мы двинулись в сторону болтающихся на петлях воротин, гоняемых из стороны в сторону порывами теплого ветра. Спустившаяся с крыши разведка вскоре показалась внизу и, придерживая воротины, пропустила нас внутрь. Приехали.
– Ничего не понимаю, – Горин в замешательстве вышагивал по внутреннему двору, – куда могло подеваться столько народа? Ни гильз, ни грабежа, все вещи и стволы на месте. Запасы провизии и то целы-целехоньки, а уж их-то нападающие почти наверняка должны были прихватить, хотя бы из соображения жадности.
– Патроны те же, – включился я. – Да ладно, не напрягай мозг. Парни сейчас перелопатят все помещения, и если что подозрительное найдут, сразу притащат пред светлы очи.
Обыск шел с размахом. Все, даже инженер Маликов, Марк и Женя были брошены на поиски любых улик, способных прояснить ситуацию. Основные ворота заперли. На посту вновь появился пулеметчик, и генератор снова, утробно урча двигателем, прилежно вырабатывал электричество. В пику обстоятельствам светомаскировка была послана к черту, и все без исключения лампочки, из тех, что были ввинчены или вообще работали, освещали здание как изнутри, так и снаружи, а вестей о пропавших людях все не было.
– Закурим, – предложил я, вытаскивая из кармана сигаретную пачку.
– Я бы выпил лучше, – тихо признался Тимур. – Грамм сто, а лучше двести. Если получится в итоге напиться, так вообще хорошо.
– Так что не напьешься? – поинтересовался я, щелкая зажигалкой.
– Дела, – кивнул мой собеседник. – Разгребем эти секретные материалы, а потом, видит бог, в дрова и кверху воронкой на сутки минимум.
– Врезка в вентиляцию, командир, – последовал долгожданный первый доклад. – Вскрываю сервисную решетку.
– Осторожно, – поспешил остеречь Тимур. – Не заминировали бы.
– Все нормально, командир, – вещала рация в руке капитана. – Сторонняя врезка в вентиляцию. Снизу с десяток баллонов без маркировки. Предположительно газ.
– Ясно дело, что не газировка, – хмыкнул командир.
– А у нас что, – охнул я, – и вентиляция работает?
– Знамо дело работает, – подтвердил Горин. – Первым делом ее запустили, когда здание зачистили. Воняло, как в рыбачьей лодке. Неделю гоняли с открытыми окнами, пока хоть как-то жить можно стало. Вы еще в люксы вселились, а у нас по запаху чистый хлев. Что там с баллонами?
– Количеством не меньше двадцати. Монтаж вели через магистральную шахту, обойдя растяжки. Работали спецы. Маркировки на баллонах обнаружить не удалось, но степень герметизации и материалы наталкивают на мысль, что газ был с очень дурными свойствами.
– Газ значит, – Горин сплюнул под ноги и, попросив у меня жестом сигарету, закурил. – Дальше копайте и чтоб ни сантиметра не пропустили.
Второй доклад последовал через десять минут после первого, и был еще более неожиданным.
– Командир, записка на вашем столе.
– Тащи сюда, – распорядился Тимур, выпуская под ноги струйку дыма. – Текста много?
– Нет, буквально несколько строк.
– Кому послание?
– Вам.
– А именно?
– Капитану Горину, в верхнем углу написано.
– Ладно, неси сюда, почитаем.
Вскоре появился и боец с запиской. Горин принял из его рук клочок бумаги и, пробежав глазами, отдал мне.
– Почитай вот.
«Капитану Горину.
Со всем нашим радушием хочу сообщить, что ввиду нехватки рекрутов для планового задания по зачистке подведомственных территорий от первой ступени текущего плана, изымаю ваш личный состав.
Вам он без надобности, а у нас ресурс исчерпан.
Целую, К.»
– Крайнюков, сука! – Горин в сердцах ударил кулаком об ладонь. – Выпас-таки. Но как? Неужто газом? Бред. Сколько того газа надо, чтоб такую уйму народа свалить? Сопротивления-то никто не оказывал, было бы видно.
– Поясни, – попросил я, возвращая Тимуру записку.
– Алексей Крайнюков, – начал капитан. – Внутренняя служба безопасности бункера, последний рубеж. Если не ошибаюсь, именно их Басурман хоббитами называл. Все поголовно первостатейные мерзавцы, готовые маму родную продать за больший процент, потому, видимо, и пробились по лестнице вверх в этом вертепе.
– А что он имел в виду под словом «Рекруты»?
– Лучше и не думать.
– Мысли есть?
– Басурман.
Во рту резко пересохло. Господи, там же Маша, Николай, веснушчатый Марик и еще уйма нормального на-рода!
– Тю, мы его теряем, – Тимур поспешил придержать меня под локоть. – Не думал, что ты такая чувствительная барышня.
Во фляге на поясе оставалось еще граммов двести коньяка, и, отстегнув сосуд, я присосался к горлышку, мигом опрокинув содержимое внутрь. Алкоголя, впрочем, особо не почувствовал. Что слону дробина.
– Знаешь, Тимур, – выдохнул я, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Вот вроде бы привыкнешь ко всей той мерзости, что вокруг творится, смиришься с падением нравов, с развалившимся обществом и полным отсутствием такого понятия, как мораль, а жизнь – хрясь тебя по башке и более свежую идею подкидывает. Что делать будем? Не бросать же их так?
– Дело ясное, – кивнул Марк. – С атакой на бункер затягивать не стоит.
– Когда?
– Завтра поутру к мутантам, и чтоб до кровавых соплей, но убедить в том, что атаковать надо и сразу, а потом прямиком в точку икс. Место точное я тебе покажу, да и точки входа разумные.
– Хорошо, – кивнул я. – Напиваться тогда не стоит.
