— Нет, — решительно заявил Бламур. — Пока я не увижу своего господина… живого или мертвого, я никуда отсюда не сдвинусь.
— И рано или поздно умрешь от голода, — констатировал Гловер. — Нет, сидеть здесь долее смысла нет, — сенешаль хотел было возмутиться, но Гловер остановил его рукой, — но и уйти, не убедившись, что граф погиб, мы не можем. Вдруг он лежит там раненый и не может даже крикнуть о помощи… Надо спускаться.
— Это смертельно опасно, — заметил барон Ансеис. — Никто не знает, что там ждет…
— Еще никто и никогда не упрекал меня в трусости, — ответил Гловер. — Лучше погибнуть здесь и сейчас, с мечом в руке, чтобы потом не отводить глаза, отвечая на вопрос, что сталось с графом Маридунским. Я спускаюсь в эту проклятую яму!
— Нет, — решительно вмешался Бламур, — спуститься должен я. В конце концов, я покинул Рэдвэлл, чтобы закончить жизнь, как подобает рыцарю. И не намерен, поджав хвост, удирать в норку.
— Что ж, значит, спустимся вдвоем! — ответил Гловер. — Надеюсь, веревка нас выдержит?
— Хорошо, — после долгого раздумья согласился Ансеис. — Свяжем еще две веревки, и я спущусь с вами.
— Да по одной спустимся! — воскликнул Гловер. Барон пристально посмотрел на старого друга.
— Граф, вас действительно никто не упрекнет в трусости. Но и безумная отвага не украшает рыцаря. Мы не знаем, что нас там ждет. В мире, где бессильна любая магия, властвует антимагия… Спускаться надо одновременно…
Решение было принято, и сборы много времени не отняли.
Веревка, оставшаяся после Радхаура, была снова вытянута — еще восемь дней назад она была по просьбе графа удлинена на три ярда — и тщательно промерена. Связали еще две такой же длины, проверили на крепость и прочно закрепили на краю магической ямы.
— Отец, — сказал Отлак, — я хочу пойти с вами.
— Нет, — тоном, против которого любые просьбы и возражения бесполезны, отрезал барон. — Если мы не вернемся через два часа, забирай оставшихся бойцов и возвращайся в замок, к матери. На, — он стянул с пальца перстень, — этим откроешь вход в Коридор Алвисида. И стой здесь, голос снизу отлично слышен. Мало ли что…
— Ну, — сказал Гловер, — с богом!
Сэр Бламур первым уселся на краю (теперь они точно знали, что не бездонной, и даже глубина была ведома) ямы, схватился обеими руками за веревку и ринулся вниз. Барон и граф, не мешкая, последовали за ним.
Со стороны, наверное, они не казались ловкими и быстрыми — на троих им было почти четыре сотни лет, да и об осторожности в этом проклятом месте забывать не следовало. В плотном тумане спутников было не видно, но полоса сизой дряни, закрывающей дно ямы от посторонних глаз, быстро кончилась.
Все чувства барона Ансеиса были обострены до предела, и он первый ощутил неведомую опасность.
— Замрите! — крикнул он.
Но было поздно — сэр Бламур уже спрыгнул на каменистое дно и тут же упал с громким всхрипом, схватившись за левую половину груди.
С Гловером тоже творилось неладное — он не разжал рук, но кожа лица пугающе пожелтела и дышал он неровно и быстро.
У самого Ансеиса стучало в висках. Он не понимал, что происходит, но знал совершенно точно — дна клятой ямы нельзя касаться ни в коем случае, для человека это смертельно, только Наследник Алвисида да оберегающие сердце мира твари могут ступать по нему.
Пальцы у Гловера вот-вот разожмутся, он почти потерял сознание и в любой момент мог рухнуть на гибельное дно.
У Ансеиса все поплыло перед глазами и некогда было проклинать глупую затею спуститься на дно ямы в поисках ушедших Наследников. Если они не вернулись оба — значит…
Хамрай не стал додумывать, что это значит. Судорожным движением он мотнул петлей вокруг запястья веревку, на которой висел, и отчаянным рывком приблизился к Гловеру, который потерял сознание и пальцы которого разжались. Барон успел удержать довольно тяжелое тело, но самостоятельно вытащить бы его не сумел.
— Отлак!!! — закричал барон. — Отлак!
— Я слышу, отец!
— Тяни веревку!!! Быстрее!
Ансеис чувствовал, что силы покидают его и долго удерживать бесчувственное тело графа Камулодунского он не сможет.
— Быстрее же!!! — еще раз отчаянно крикнул барон.
Но веревка уже медленно вытравливалась, и он, как мог, помогал, стараясь ногами использовать каждый мало-мальски пригодный выступ в стене.
Он все же потерял сознание, поскольку когда пришел в себя, то увидел встревоженные лица оставшихся бойцов, Отлака и Гловера.
— Ты спас меня от гибели, барон, — сказал граф Камулодунский. — От дурацкой и бессмысленной смерти. Прости меня, дурака.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ансеис.
— Сейчас — нормально, — и, помолчав, Гловер добавил:
— Бламур погиб.
— Погиб как рыцарь, — глухо добавил барон. — С оружием в руках. Пытаясь найти своего сюзерена…
— Да. А мы его даже похоронить не можем…
— Надо собираться в обратный путь, — сказал Хамрай. — Иначе все останемся здесь. Больше мы ничего не в силах сделать…
Глава тринадцатая
Тревожно, тяжко сердце билось.
Им завладели в то мгновенье
Любовь и воинское рвенье,
Жгла сердце огненная рана.
В.Эшенбах. «Парцифаль»
Граф Маридунский подобрал с земли сумку с артефактами и подошел к кубу. С этим-то, последним, что делать??
Неожиданно очень сильно захотелось есть. Сколько он провел времени в этих пещерах? Час, два, полдня? Усталости он не чувствовал, но заморить червячка и утолить жажду не помешало бы. Впрочем, с последним проблем не было — Радхаур подошел к ближайшей луже, сел на корточки и без всякой брезгливости зачерпнул горсть воды. Вода, как ни странно, оказалась очень вкусной.
На гладкой поверхности ледяного куба красовались две зазубрины — от его меча и меча Уррия. Он подумал, что мальчишку надо бы похоронить по-человечески, но сейчас у него нет ни сил, ни времени.
Что же делать? Рубить лед и сражаться с монстрами?
Растопить!!! Огонь есть, а… Тут он понял, что за время блужданий по подземелью не видел ничего, что годилось бы для костра.
Поднять бы этот куб на огненный — он бы растаял и затушил негаснущий костер…
Стоп!
Если нельзя растопить ледяной куб, то, может быть, его удастся вынести отсюда? В туннель он пройдет… Впрочем, можно и сверху принести дров — попробовать растопить здесь…
Так или иначе надо отправляться за подмогой, одному не управиться.
Радхаур направился к тому туннелю, через который пришел. Но сейчас этот туннель показался ему в десять раз длиннее, чем когда он шел здесь впервые. Голод он умел перетерпеть, да и усталость тоже, а о такой мелкой боли, как волдыри на кистях и лице, и говорить нечего. Радхаура угнетало то, что он не завершил свою миссию и не было никакой уверенности, что завершит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
