В начале декабря 1942 года отряд попал в крайне тяжелое положение. Его продовольственные базы были разгромлены, кончались боеприпасы. Бойцы голодали, страдали от болезней и внезапно наступивших морозов. Отряд окружили каратели, и он понес большие потери. Поэтому его командование решило пробираться из окружения небольшими группами, частью рассеяться по родным селениям, чтобы продолжать с оккупантами подпольную борьбу. Снаряжение, личное оружие, документы, ценности закопали в разных местах. О каждом таком тайнике знали лишь два-три человека. Кто прятал Золотой Чемодан? Неизвестно. Быть может, среди них был и Лобода. Но при выходе из окружения Лобода и несколько его товарищей были схвачены гитлеровцами и 14 декабря их расстреляли.
Вдова бывшего директора спокойненского отделения Госбанка вспоминает, что в тюрьме немцы его сильно избивали, и всё допытывались о каких-то ценностях. Наверняка, они пытались выведать тайну Золотого Чемодана, но ничего от Лободы не добились. Перед расстрелом немцы допустили к Лободе жену, чтобы та смогла с ним проститься. “Нам дали всего три минуты, — вспоминает вдова партизана, Елена Павловна Лобода. — То, что скрыл Яков Маркович от фашистов, он хотел открыть мне. Но полицай тут же стоял — какой уж тут разговор! Я сумела лишь понять, что в отряде он сдал ценности некоей Гульницкой…”
Как удалось установить после войны от оставшихся в живых партизан, Ирина Андреевна Гульницкая была в партизанском отряде кем-то вроде кассира. И вполне могла быть причастной к сохранности керченского золота. В поисках следов Гульницкой исследователи наткнулись на некоторые факты, которые могли бы помочь им в поисках Золотого Чемодана, и эти факты показывали, что ценности были закопаны партизанами в известном только некоторым из них месте. Отечественный искусствовед Е. Кончин, который отдал поискам Золотого Чемодана немало своих сил и времени, впоследствии рассказывал:
“…Многие факты показывали, что в отряде о чемодане осведомлено было всего человек пять, в основном из руководства. Знал о них и комиссар Иван Андреевич Мальков. Он, по словам заместителя комиссара соседнего Упорненского отряда Василия Серикова, в разговоре с ним упоминал о Золотом Чемодане, но распространяться не стал, о чем нынче стоит пожалеть, ибо Иван Андреевич уже скончался (дело было в 1982 году)… Сын комиссара, Виктор Иванович, попавший подростком в отряд, вспоминает “о каком-то большом черном чемодане. Что находилось в нем, мы не догадывались. Но берегли его пуще патронов…”
Уже нет в живых таких, несомненно сведущих в особых секретах отряда очевидцев, как начальник хозяйственной части М.И.Федоров, особист Н.И.Черноголовый, Надежда Васильевна Захарченко, работник одного из райкомов партии в Крыму… Умерла и Гульницкая. Но ниточка, которую я связал с ее именем, привела к дочери Гульницкой. Лариса Александровна Молчанова, которую я разыскал с превеликими сложностями, 14-летней девочкой находилась с матерью в партизанском отряде. Она и сообщила, что имела какое-то отношение к Золотому Чемодану, который “принес ей много горя и страданий”. Но об этом она даже после войны дочери не рассказывала. “Если она была бы жива, — сказала Лариса Александровна, — думаю, помогла бы вам”.
Подсказала Лариса Александровна, что еще, наверное, знал о керченских сокровищах начальник штаба отряда Комов. “Но его, наверное, давно нет в живых”. - засомневалась она. Я стал наводить справки о родственниках Комова, и… отыскал самого здравствующего 76-летнего Михаила Ивановича! Рад был ему, как своей последней реальной надежде! Однако надежда эта обернулась лишь несколькими строчками из трудно читаемого письма. Комов писал о том, что он с двумя ныне покойными партизанами закапывал ящики с патронами. Среди них, по его словам, “видимо, был и ваш чемодан…”. Точного места, где он схоронен, Комов не помнит — “где-то у станицы Бесстрашная”. Но у командира отряда Соколова, как можно понять Михаила Ивановича, оно отмечено на карте.
Где теперь эта карта? Без сомнения, погибла?! Людей-то живых в отряде почти не осталось, а что уж говорить о листе бумаги! Тем более что командир Спокойненского отряда П.Н.Соколов был убит в неравном бою. Поэтому я не сомневался, никаких его вещей или документов не сохранилось. Но однажды получил я письмо, которое меня взволновало и, по существу, круто изменило направление поиска. То, что сообщил его автор — житель Армавира А.Т.Буряковский, подтвердилось сведениями из других источников. А извещал он о том, что его недавно умершая родственница Александра Григорьевна Сердюкова воевала в Спокойненском отряде. После того, как отряд распался, она с сыном комиссара Малькова Виктором ночью пробралась к своей сестре Прасковье, которая проживала на хуторе близ станицы Бесстрашная. И что самое главное — принесла документы погибшего командира. Среди этих документов была и его оперативная карта. Александра Григорьевна тщательно их спрятала, а после войны передала вещи и бумаги Соколова его жене, приехавшей из Ленинграда. Однако адрес вдовы Соколова никто мне назвать не смог. А ведь она владела, быть может, единственным ключом к разгадке тайны Золотого Чемодана — картой, на которой ее муж указал партизанские тайники, в том числе и место укрытия керченских драгоценностей. Сохранилась ли бесценная карта? Как она необходима теперь!
Если, конечно, сокровища остаются в партизанском тайнике до сего времени…”
Золотой Чемодан не отыскан и до сих пор, зато известно нечто такое, что позволяет предполагать, что керченские сокровища, скорее всего, не достались фашистам, и до сих пор зарыты в земле Краснодарского края, и наверняка это место находится в районе станицы Спокойная. Летом 1946 года мальчишки из этой станицы нашли в лесу древнюю золотую пряжку овальной формы и отнесли ее в милицию. Драгоценность позже сдали в местное отделение Госбанка, но, к сожалению, установить сегодня дальнейшую ее судьбу невозможно. Директор Керченского музея Ю.Ю.Марти, которому позже попалось на глаза описание этой находки, опознал в ней пряжку из знаменитого Марфовского клада, найденного в январе 1926 года крестьянином С.Нешевым из села Марфовки близ Керчи, и присутствовавшую в описи музейной коллекции, заключенной некогда в Золотом Чемодане. И если бы за это дело еще тогда, в 1946 году, сразу же и всерьез взялись специалисты, то находка пряжки наверняка привела бы к раскрытию тайны исчезнувших ценностей. Правда, в милиции весьма уверенно связали найденную в лесу золотую пряжку с Золотым Чемоданом, и даже кому-то показывали ее для установления принадлежности к керченским реликвиям. Разумеется, доморощенная экспертиза успехом не увенчалась. Потому что совершенно авторитетно мог тогда определить памятник лишь один Марти. Но вряд ли в Спокойной кто-либо о нем слышал, к тому же время было послевоенное, трудное, и иные заботы одолевали людей после такой тяжелой победы над фашистами. И разыскивать бывшего директора музея, расположенного в сотнях километров, понятно, никто не стал.
Рассмотрев самые главные моменты одиссеи Золотого Чемодана, судьба которого не решена и по нынешние времена, вполне уместно задаться вопросом, зачем немцам понадобились эти 80 килограммов золота, которые хоть и уникальны для исторической науки в целом и для истории Северного Причерноморья в частности, но на первый взгляд не стоили того, чтобы задействовать немцам на их поиски специальную зондеркоманду, которая крайне необходима была им совсем для других дел? Но если учесть, что в реликвиях из керченского музея был заинтересован сам шеф СС Генрих Гиммлер, то тогда многое становится понятным. В поисках Золотого Чемодана были задействованы специалисты из одной из самых могущественных и наиболее таинственных организаций фашистского рейха — “Анненербе”.
“Анненербе” в переводе на русский язык — “Наследие предков”, полное ее название звучит так: “НЕМЕЦКОЕ ОБЩЕСТВО ПО ИЗУЧЕНИЮ ДРЕВНЕЙ ГЕРМАНСКОЙ ИСТОРИИ И НАСЛЕДИЯ ПРЕДКОВ”. Создана эта организация была сразу же после прихода Гитлера к власти в Германии в 1933 году, и с тех пор “Анненербе” было поручено изучать все, что касалось духа, деяний, традиций, а также отличительных черт и наследия “индогерманской нордической расы”. К деятельности общества были привлечены многие первоклассные университетские ученые, которые в той или иной степени были увлечены идеями нацистов. С помощью этих ученых общество начало производство раскопок в разных частях света — в Норвегии, на Ближнем Востоке, Тибете — нацисты упорно выискивали свои “корни”, которые убедительно могли бы доказать претензии германской расы на мировое господство. Начиная с 1937 года, когда “Анненербе” полностью перешло во “владение” Гиммлера, все археологические раскопки проводились только с ведома общества.
Когда гитлеровцы вторглись в СССР и захватили Южную Украину, “Анненербе” приступило к исследованию древних поселений и курганов в Северном Причерноморье. Дело в том, что выходцами из этих земель являлась одна из основных групп германских племен — готов, которые до III века н. э. имели свою собственную довольно развитую культуру, и поэтому рассматривались гитлеровскими историками как самый важный объект для исследований в поисках корней всего германского народа. Как известно, Марфовский клад, занимавший большую часть объема Золотого Чемодана, полностью состоял из предметов, которые были извлечены из богатого готского захоронения. Немецкие музеи до этого практически не могли похвастаться ни одной вещью, которая принадлежала бы ост-готской культуре, и потому поискам керченских реликвий придавалось исключительное значение, тем более что массивная золотая диадема, составлявшая гордость всей коллекции, по сведениям немцев, могла принадлежать самой царице готов Федее, правившей в I веке нашей эры…
