— Как вы себя чувствуете? — На командиров особого внимания он не обратил.
— Сильная слабость, боли в груди, в висках. Сухость во рту… Помогите мне приподняться.
Военврач помог мне сесть, подложив подушку под спину, и, выходя, тихо предупредил Иванова:
— Десять минут, не больше.
При выходе врач столкнулся с входящим Кучером.
— Докладывайте, товарищ полковник, — тихо попросил я Иванова.
Сейчас я узнаю, продолжает ли работать мой план. Так вовремя попавшийся нам под руку Ветров «принес» нововведения в тактику групп. Весь перехват, что делали наши радисты по действиям майора, передавался всем командирам подразделений с просьбой найти ошибки и смоделировать свою модель поведения. Многие командиры ухватились за это предложение обеими рукам, и до моей болезни среди них шли жаркие дебаты, как бы они поступили на месте майора Ветрова в той или иной ситуации. Дошло до того, что одного командира с низким уровнем… умения анализа пришлось сместить до зама, тут он неплохо проявил себя. И на его место поставить интенданта третьего ранга, который восхитил меня своими авантюрными предложениями. Думаю, тут он будет на своем месте.
— Формирование восьми мобильных групп закончено. Состав каждой группы: сто пятнадцать красноармейцев в составе трех взводов под командование командира роты. У каждого взвода две автомашины и бронетранспортер, часть как десант на танках…
— Численный и материальный состав я сам составлял и в курсе всего. Главное, все группы обеспечены согласно приказу?
— Не совсем. У второй группы из четырех танков, положенных по штату, не хватает двух, ремонтники все еще не могут взяться, запчастей у них нет. Предлагают замену из самоходного дивизиона.
— Принять. По минометам?
— Три группы доукомплектовали трофейными. Благо боеприпасов к ним у нас больше, чем к нашим минометам. У каждой группы мотоциклетный взвод из десяти машин…
В течение часа Иванов докладывал про готовности боевых групп, изредка сверяясь с бумагами.
— Хорошо. Товарищ Меньшиков, доложите последние данные по разведке…
После того как все командиры доложились, я негромко сказал:
— Думаю, что пора сообщить, почему мы все тут собрались и не пробиваемся к своим.
Командиры переглянулись.
— Да мы уже догадались, товарищ полковник. Пример майора Ветрова и формирование похожих групп навело на это.
— Хорошо, что вы догадались и проанализировали весь боевой путь майора. Жаль, конечно, что группа его была разбита, но опыт его мы переймем. Что вы помните о герое Великой Отечественной войны полковнике Давыдове?
— Партизан? — с некоторым сомнением спросил Меньшиков.
— Именно это я и имел в виду.
— Но тактика майора Ветрова?!. — начал было Иванов.
— Задача у майора была какая?
— Пробиться к своим, — несколько недоумевающе ответил полковник.
— А у нас?
— Не знаю, товарищ полковник.
— Вот когда будете знать, тогда можете меня перебивать, — несколько хмуро ответил я.
— Извините, товарищ полковник.
— Ладно… продолжим. Наша задача такая: полностью перерезать тыловые артерии, снабжающие шестую армию на нашем направлении. Удерживать отбитую территорию по мере сил. Операция называется… хм, «Ковпак». Операция начинается в три часа тридцать минут через два дня. Полковник, дайте карту. Вот эти три железнодорожных моста и вот эти восемь автомобильных нужно уничтожить в первый же день. Хочу сразу сказать, что группы должны ударить одновременно и использовать только свои силы. Группы должны сработать как часы, скрытно выйти на исходные, согласованно и по графику ударить по назначенным целям…
Командиры слушали внимательно, особенно полковник Иванов. Это большая штабная работа. Нужно просчитать каждый взвод, каждый танк, машину и самолет. То есть все перемещения и снабжение, транспортные потоки, которые где-то соединяются или наоборот расходятся, существующие коммуникации и коммуникации, которые надо создать. Препятствия для себя и для противника, каждую дорогу, посадочную площадку, каждый овраг и каждую реку учесть. Возможные трофеи обговорили особо. ГСМ, оружие, транспорт, продовольствие, снаряжение и человеческий ресурс из концлагерей. На той территории, какую я росчерком карандаша определил как будущую «партизанскую вольницу», согласно рапортам разведки, находится пять лагерей для военнопленных и восемь пересыльных пунктов. В общем, это большая тема для всех. Для особиста, старшего лейтенанта Кучера тоже настали трудные времена, всю эту территорию он должен держать от вражеских агентов только со своими людьми. Благо бывшие комендачи, пограничники и милиция составили более трехсот бойцов и находились под его общим командованием.
— Товарищ полковник. Вы расписали действия наземных войск, как насчет Гаврилова?
— Гаврилова? — Я усмехнулся: — У Гаврилова особая задача.
Подтянув к себе карту, я обрисовал двумя кружочками его будущие цели.
— В первый же день, разделившись на две авиагруппы, одновременно с остальными подразделениями они должны нанести бомбово-штурмовой удар по этим целям. Дальше они уже работают по заявкам наземных сил. Напомню, что группы ведут бой только в крайнем случае, их задача добить противника после налета штурмовиков. Ну кроме, конечно, уничтожения мостов, тут им придется действовать самим.
Иванов, как и остальные мои распоряжения, это тоже записал и, внимательно осмотрев карту, поинтересовался:
— Одним налетом тут не отделаешься.
— Возможно, но нам нужно парализовать транспортную ветку минимум на пару дней, это они смогут. Да и асов Люфтваффе попугать тоже сумеют. Давайте поговорим вот об этих двух транспортных аэродромах, что находятся «на нашей территории». Товарищ полковник ваши предложения по их захвату с сохранением самолетов?..
Цели для Гаврилова были Варшавский железнодорожный узел и крупная авиабаза в Лиде.
Лопата в очередной раз врезалась в землю, вызвав небольшой обвал.
— Васильев, ты нишу для гранат делаешь, а не шахтерский туннель пробиваешь. Хватит уже, подровняй стенки и углуби траншею на два метра влево, — командовал копавший рядом боец с оголенным торсом.
— Товарищ старший сержант, там корни.
— Сбегай во второй взвод и попроси у них топор, пока нашему рукоятку новую делают.
— Есть сходить, — козырнул молодой конопатый боец.
Подошедший молодой командир с лейтенантскими кубарями проследил взглядом за убегающим бойцом и, присев на отвал земли, достал из кармана пачку трофейных сигарет.
— Как у нас дела, сержант? — поинтересовался он, чиркая трофейной же зажигалкой. Сержанту он не предложил, знал, что тот не курит.
— К вечеру третью полосу закончим, потом маскировать начнем, — воспользовавшись возможностью отдохнуть, сержант разогнулся и, потерев спину, неожиданно улыбнулся.
— Понятно. Артиллеристам капониры сделали?
— Второе отделение копает. Им еще на час работы… Товарищ старший лейтенант, а как командир наш?
— Сестричка сказала, в себя пришел. Позавчера весь штаб вызвал, совещались.
— Это хорошо. Чую, скоро настанут новые времена. Вдарим немцам?
— Возможно, танкисты что-то засуетились. Летчики забегали… может быть, — задумался ротный. — Жаль только, нас это минует. Мы в обороне, полк охраны тыловых служб.
— Может, и нас в дело впрягут?
— Возможно. Ладно, пойду в штаб батальона, доложу, что наш участок к вечеру закончим, — вставая, пробормотал лейтенант.
В это же время послышался гул моторов. Третья полоса общей обороны, находившейся в километре от опушки в глубине леса, проходила неподалеку от дороги, так что бойцы второй роты третьего батальона стрелкового полка могли наблюдать за движением крупной войсковой колонны.
— Двинулись… Только почему вечером, темнеет же? — удивился вылезший из окопа сержант.
— Видишь, на передовых машинах и танках сидят бойцы в трофейной форме?
— Видел троих, — подтвердил сержант.
— Думаю, они так рано двинулись, чтобы заранее занять позиции перед ударом. Понимаешь, что это значит?
— Началось?
— Началось.
Они провожали бойцов и технику глазами, в душе желая быть вместе с ними.
— Стой! Кто идет?! — Часовой взял винтовку на изготовку, когда услышал шорох.
Охрану крупного железнодорожного моста солдаты второй роты отдельного охранного батальона несли в усиленном режиме. Помня наставления унтер-офицера, часовой щелкнул затвором, направляя дуло маузера в сторону источника шума.
— Спокойно, солдат. Разводящий со сменой, — услышал рядовой Курт Хоффман голос своего командира фельдфебеля Кранца.
— Пароль?
— Рицин.
— Москов. — Часовой слегка расслабился. Отзыв был верен.
