Но про себя подумал: «Это мы ещё посмотрим!».
Джанет отвернулась.
— Я буду помогать тебе, любимый, — тихо проговорила она. — Сколько смогу. Сколько мы будем вместе на этой дороге.
Облака впереди закрыли полнеба, солнце тускнело в дымке у горизонта. Варламов улыбнулся:
— Что мы всё обо мне? А о чём мечтаешь ты, Джанет?
Джанет тряхнула кудрями и рассмеялась:
— О чём может мечтать женщина, когда у неё такой замечательный муж? О собственном уютном доме, о детях…
Она глянула на Евгения и засмеялась снова. Запустив пальцы в его волосы, ласково потрепала.
— Почему у тебя ошарашенный вид, милый? Разве не знаешь: от того, чем мы занимались недавно, бывают дети?
Солнце скрылось. Далеко впереди на фоне иссиня-чёрных туч загорелись языки красного пламени. Варламов не сразу понял, что это последние лучи солнца отразились в стеклянных стенах исполинских зданий.
— Миннеаполис! — Голос Джанет прозвучал торжественно. — Сейчас ты увидишь, какой была Америка.
Они въехали в Миннеаполис в сумерках, и Варламов был потрясён. Конечно, он видел картины американских городов в ностальгических фильмах, которые смотрел ещё в России. Но телевизионный экран не передавал грандиозности: с небоскрёбов стекали реки разноцветных огней, по улицам мчались лавины машин, толпы людей спешили по тротуарам…
Они ехали по улицам огромного города, и даже Джанет, предусмотрительно севшая за руль на окраине, чувствовала себя неуверенно.
Наконец попался отель. Джанет подрулила к входу, и они словно попали на хорошо смазанный конвейер: машину отогнали куда-то, а к дорожным сумкам Варламову не дали притронуться.
В просторном, утопающем в цветах холле инициатива полностью перешла к Джанет. Она договорилась о номере; она подтолкнула Варламова, привычно направившегося к лестнице, в сторону лифта; она расплатилась с человеком, принёсшим в номер их вещи. Когда тот закрыл дверь, огляделась и издала восторженное восклицание.
Номер и в самом деле был великолепен. Светлые стены, мебель в старинном стиле, огромный экран телевизора. За дверью оказалась спальня, половину её занимала роскошная кровать.
— Прямо как аэродром, — сказал потрясённый Евгений.
Джанет восхищённо оглядывалась:
— Конечно, это дороговато. Но у нас свадебное путешествие, правда, милый?
Она исчезла в ванной, а потом появилась в нарядном халате и села перед туалетным столиком.
— Сейчас мы пойдём в ресторан, — мечтательно сказала она, укладывая волосы и фиксируя их каким-то хитрым приспособлением. — Ни разу не была в ресторане в большом городе. Пожалуйста, позвони и распорядись о столике на двоих.
Воспитанный без излишеств Варламов в ресторанах вообще не бывал, но с поручением кое-как справился.
Джанет тем временем переоделась и вышла из спальни ослепительно красивой, снова в фиолетовом платье и сверкающем колье, которые носила в день помолвки.
— Только причёска простовата, — пожаловалась она, поднося руки к волосам. — Нет времени на парикмахерскую.
Варламов обнял её.
— Ты и так красавица, Джанет, — прошептал он, находя губами мочку её уха.
— Ой, щекотно, — засмеялась Джанет и оттолкнула Варламова. — Перестань. Пойдём.
Переговоры с официантом тоже вела Джанет. Варламов растерянно глядел на многостраничное меню.
— Не переживай, — хихикнула Джанет, отпустив официанта. — Ты быстро научишься.
Варламов удручённо огляделся.
Было непривычно видеть большой зал, наполненный людьми, и живых музыкантов, играющих на маленькой сцене. Музыка звучала медленно и завораживающе.
Принесли заказ, и аппетитный аромат напомнил Евгению, что целый день обходились бутербродами. Он проглотил салат, а потом разделал жареное мясо и стал смаковать его, запивая пивом. Виски, разумеется, не было, но бутылку пива Джанет заказала. В конце подали мороженое — Варламов съел его быстро, как всё остальное, и откинулся на спинку стула. Настроение заметно улучшилось.
Джанет ела мороженое медленно, поглядывая по сторонам. Щёки раскраснелись, глаза блестели. Варламов тоже внимательнее оглядел зал.
На стене был изображён пейзаж: белый пароход с высокими трубами плыл по реке, и на палубе танцевали пары в старинных костюмах: мужчины в мундирах или смокингах, а женщины в пышных платьях. Мир далёкого прошлого выглядел как утраченный рай — это чувство грусти по старой Америке, наверное, и хотел передать художник.
В ресторане тоже танцевали: несколько пар кружилось под музыку, ставшую быстрой и ритмичной. Потом оркестр заиграл тише, на сцене появилась девушка с гитарой и взяла первые аккорды.
Джанет встала:
— Пойдём, потанцуем.
Хотя Варламов чувствовал себя неловко на виду целого зала, она увлекла его в медленный танец.
Музыка была неспешной и грустной. Перебирая струны, гитаристка пела о безответной любви девушки к парню с железной дороги: он уехал, а несчастная повесилась в собственной спальне. Песню завершали просьба девушки похоронить её во всём белом и грустный гитарный пассаж.
Джанет улыбнулась, но глаза потемнели.
— Это старая песня, — сказала она. — Ты от меня вот так не сбежишь, Юджин?
Варламов не успел ответить, девушка запела снова, на этот раз с быстрыми гитарными переборами. Ему пришлось сосредоточить всё внимание, чтобы успевать за летящей в танце Джанет. Дамы и кавалеры прошлого с улыбками наблюдали со стены.
Наконец вернулись на свои места, но Джанет почти сразу пригласил на танец элегантный мужчина из-за соседнего столика. Варламов почувствовал раздражение, глядя, как посторонний обнимает его жену, но оно улетучилось, когда счастливую Джанет вернули обратно, а мужчина с улыбкой сказал:
— У вас очаровательная жена, мистер. И как прекрасно танцует!
Они ушли поздно. Варламову показалось, что стал лучше понимать дух Америки — жизнерадостный, несмотря на все беды.
Когда поднялись в номер, Джанет подошла к окну.
— Юджин, гляди! — В голосе был восторг.
Варламов подошёл и обнял её за талию. Вид и в самом деле был чудесный: огни сияли под ними, вокруг них и выше них — Варламов и Джанет словно стояли в центре застывшего звёздного вихря. Это великолепие пересекала извилистая чёрная лента — наверное, Миссисипи. За нею огни сливались в туманное марево.
— Вот так выглядели большие американские города.
В голосе Джанет прозвучала грусть, она отвернулась от окна и спрятала лицо на груди Варламова.
Незаметно начали целоваться и перебрались в спальню, по пути останавливаясь для всё более затяжных поцелуев. Глубоко вздохнув, Джанет села на кровать, увлекая за собой Варламова. Они продолжали целоваться, всё теснее прижимаясь друг к другу.
Джанет нашла шнур выключателя, и комната погрузилась в полумрак, по стенам поплыли разноцветные тени. Они вдвоём словно погрузились в воды призрачного моря…
Потом они уютно устроились в огромной кровати и вскоре уснули. Какой-то тревожный сон привиделся Варламову — он не запомнил его, но очнулся.
Рядом тихо дышала Джанет, по стенам так же плыли цветные тени. Варламову было хорошо в мягкой постели, чувствовал себя удовлетворённым и счастливым. Но заснуть не удавалось. Евгений тихо встал и поглядел в окно: огни поредели, сделались мягкими и размытыми. Он вышел в гостиную, прикрыл за собой дверь и включил свет.
Светлые стены напомнили комнату в Другом Доле, только там не было такого огромного телеэкрана — будто тёмное окно в никуда. На дистанционном пульте красовалась надпись «iTV», и, едва Варламов коснулся его, на дисплее возникла надпись:
«БЕСПЛАТНЫЙ ВЫХОД В СЕТЬ!».
Неприятная мысль холодной змеёй вползла в сознание Варламова. Из разговоров с Грегори и Рэндом он знал, что в современной Америке вся информация о людях поступает в компьютеры Территорий. Как ни боролись с этим правозащитники, у властей был один ответ — это необходимо для снижения расходов на управление и борьбы с распространением чёрного бешенства.
А вдруг сведения о нём и Джанет попали в компьютер, когда регистрировались в отеле? Они были ошеломлены Миннеаполисом и не подумали назвать вымышленные имена. А цзин, наверное, могли подключиться к любому компьютеру.
Входить в Сеть не хотелось. Грегори сказал, что в этом случае их легко можно вычислить… Ладно, рискнём.
Евгений сел в удобное кресло, включил телевизор и вызвал на экран поисковую страницу.
«НАЗОВИТЕ, ЧТО ВЫ ХОТИТЕ УЗНАТЬ!».
— Джанет Линдон. — Голос плохо слушался, когда Варламов произнёс ставшее дорогим имя.
«МЕСТО И ВРЕМЯ ПРОЖИВАНИЯ?».
— Территория Ил-Оу, наше время.
Целое оглавление вывалилось на экран. Потрясённому Варламову предлагалось выбрать между биографией Джанет, её семейным и финансовым положением, квалификационными характеристиками, приводами в полицию (если были), историей болезни и многим другим. Он испытал отвратительное ощущение: его возлюбленную словно выставили нагой посреди улицы.
