но на коже не было ни следа, словно ничего не произошло, хотя в памяти намертво застряла та ужасная невыносимая боль. Казалось, будто я всё ещё её чувствовала.
Выглядела я бледнее обычного, кожа приняла какой-то болезненный зеленоватый оттенок, и тусклые уставшие фиолетовые глаза обрамляли глубокие тени. Мне казалось, что я смыла всю кровь, но красноватые струи воды говорили об обратном. Несколько раз намылившись и промыв локоны, я просто стояла под струями горячей воды и думала о нападении.
Мог ли это Виас послать убийцу? Он сам говорил, что самый простой способ убрать демонов — это убить меня. У него был и мотив, и возможности. Могла ли Инквизиция обо мне знать и следить? Мне казалось, что максимум они меня в чём-то подозревали, но всё могло за эти дни измениться, а может, Виас каким-то образом на меня их натравил? Мне бы встретить и расспросить Розалин, она могла чего-то знать и сболтнуть, и вряд ли смогла бы смолчать, если меня подозревали. После бала нужно будет этим заняться. Может, сходить к ней в гости на службу под предлогом разговора о свадьбе, она же обещала прийти.
Мог ли быть кто-то ещё? Демоны говорили о Ложе, но я ничего о ней не знала. Не имела понятия, что им известно, какие у них цели, и вообще зачем им нужна была бы моя смерть. Но ясно одно — кто бы это не был, они знали о демонах.
Когда я вышла из ванной, Ви уже ждал меня. Развалившись на кровати и положив ногу на ногу, он ковырял кинжалом под когтями, впрочем, Азраил тоже был тут, хотя он не любил приходить ко мне, если я не звала специально.
— Какие-то проблемы? — нахмурилась я, посильнее запахивая тонкий шёлковый халат.
— Может ли этот твой архимаг быть чернокнижником? — неожиданно спросил Азраил.
— Что? — опешила я, — да ну нет, никогда за ним такого не замечала, да и Инквизиция его с ног до головы проверила. Наверное. А с чего такие вопросы?
— У него есть дом в городе, — ответила демон, медленно прохаживаясь вдоль шкафа, — и мы туда наведались на днях. Дом был вдоль и поперёк защищен от нам подобных, что само по себе ни о чём не говорит, ведь защита могла быть поставлена задолго до его рождения, но…
Он бросил на кровать потрёпанный фолиант и кинжал, очень похожий на тот, которым меня чуть не убили.
— Внутри мы нашли это.
Я села на кровать и полистала книгу. Множество ритуалов и записей, сути которых я даже не могла понять, но это точно был гримуар чернокнижника, только очень-очень старый.
— Что в этой книге? — посмотрела я на демонов, — не узнаю ничего.
— А ты и не узнаешь, — сказал Винсерес, — это книга доимперских времён, когда демонология ещё не была запрещёна.
— Я думаю, перед балом стоило бы к нему наведаться, — предложил Азраил и забрал книгу у меня из рук.
— Думаете, он вот так и признается? — нахмурилась я, — может, отобрал у кого.
— Возможно, — не стал отрицать он, — но в любом случае с ним стоит поговорить, пусть мы и не сможем принудить его говорить правду. Будь готова с утра.
Раздался скрип половицы недалеко от комнаты. Мы застыли и переглянулись. Азраил исчез в голубых всполохах, а Винсерес выключил свет, и мы оказались в кромешной тьме, только лишь легонько светились его рога и глаза.
Скрип раздался около двери.
— Кьяра, ты спишь? — услышала я негромкий голос Эдриана, но просто застыла и ничего не ответила. — Мне показалось, я слышал голоса. Кьяра? Я хотел извиниться и…
Некоторое время стояла тишина, а потом раздался скрип поворачиваемой ручки, однако дверь была закрыта изнутри. Вскоре мы услышали вздох и удаляющиеся шаги, и негромко хлопнула дверь его комнаты. И только тут я поняла, что всё это время не дышала и нервно выдохнула.
Наспех подсушив волосы магией, я скинула халат и забралась под одеяло, повернувшись к демону спиной и отодвинувшись подальше. Но стоило признать, я рада, что он тут, потому что в безопасности больше себя не ощущала.
Темнота давила, и я снова мысленно вернулась в парк. Я ведь даже не слышала шагов, не почувствовала чужое присутствие. Я была так зла и обижена, но не вспомнила даже о щитах, хотя не была уверена, что они помогли бы против мага. А потом тот удар… Воспоминания о боли нахлынули прежде, чем я успела их заблокировать.
— А если бы вы не успели, и я умерла, вы бы исчезли? — тихо произнесла я, стараясь, чтобы Эдриан не услышал и не пришёл снова проверять. А также чтобы Ви не заметил дрожание моего голоса.
— Да, почти мгновенно, — ответил он, — всем нам повезло, что убийца оказался криворуким и не очень хорошо представлял, куда бить, чтобы наверняка и сразу.
Он замолчал, и я почувствовала прикосновение к спине и вздрогнула.
— Тут была самая опасная рана, очень глубокая, — провёл он пальцем в середине спины, примерно там, где я ощутила ту боль. — А здесь прорезало артерию, поэтому было столько крови, — он убрал волосы в сторону и аккуратно провёл рукой по шее.
И снова касание показалось каким-то нежным, будто он боялся сделать больно, если надавить сильнее.
— Остальные раны были менее опасными, но ты потеряла слишком много крови. Думал, что мы опоздали.
— Почему вы так поздно пришли? — сглотнула я, пытаясь говорить как можно спокойнее. — Разве вы не должны были почуять опасность заранее?
— Как я уже сказал, убийца знал, с кем имел дело. Существуют способы скрыть намерения, чтобы мы почуяли опасность непосредственно за мгновения до удара. Если бы нападавший не промазал, то цели своей достиг.
— Выходит, меня спасла случайность?
Демон не ответил. Глаза снова защипало, и я сглотнула. Слеза прокатилась по щеке на подушку, а следом и вторая. Я часто заморгала, опасаясь, что он их заметит. Нельзя показывать слёзы. Я выжила, нечего реветь и демонстрировать свою слабость. Слабые не выживают. Этот урок я усвоила очень давно, ещё в приюте. Что бы не произошло — сохраняй спокойствие, а рыдать можно потом, когда никто не видит, когда остался совсем один, чтобы враги не использовали это против тебя. А ведь я такая и была — одна среди врагов.
Глухая боль медленно поглотила и потащила в ледяную бездну. Я словно тонула, погружаясь всё глубже и глубже во тьму кошмара, окутываемая щупальцами отчаяния и тревоги, утаскиваемая на самое дно, где меня ждала лишь пустота.
От прикосновения я вздрогнула, резко выдернутая
