— Светобоязнь? — спрашиваю я.
— Боязнь, что кто-нибудь увидит меня, — бурчит Кейт. — Левая щека распухла так, как будто я запасаю во рту орехи на зиму.
Если внимательно присмотреться, то и в самом деле можно заметить небольшую припухлость. Но Кейт явно преувеличивает проблему.
— Кто это с тобой сделал? — спрашиваю я, хотя так и не понимаю, что конкретно произошло.
— Одна идиотка, она проходит у нас специализацию после интернатуры, — мрачно сообщает Кейт. — Можно подумать, я ничему ее не учила. Я сама сделала не одну сотню уколов хилаформа, и ни разу не было осложнений. Господи, ведь это же натуральный препарат! Он заполняет морщины. Тебе вкалывают гель, он вызывает приток жидкости к коже, и морщины вокруг рта исчезают. Не знаю, какую дозу препарата она мне ввела, но с таким количеством жидкости я могла бы полгода жить в пустыне Гоби.
— А почему ты вообще пошла на это?
— Это та морщина, о которой я тебе говорила. — Кейт еще больше мрачнеет. — Я считаю, что всегда нужно принимать немедленные меры. Оставь одну морщину, и очень скоро у тебя появится вторая.
— Это вполне веская причина, чтобы лишить себя жизни, — говорю я, чтобы Кейт не додумалась до этого сама. — Но объясни мне кое-что. Я всегда думала, что от морщин избавляются при помощи ботокса.
Моя невежественность поражает Кейт.
— Ботокс используют против морщин на лбу. Он парализует мышцы. Но его не применяют для выравнивания морщин. Раньше в таких случаях пользовались коллагеном. Теперь появились гиалуроновые кислоты, такие как хилаформ или рестилайн, они дают более длительный эффект. А скоро появится еще полдюжины новых. — Кейт вздыхает. — Может быть, мне следовало подождать.
— А они будут лучше? — интересуюсь я.
— Кто знает! Сейчас за инъекции юведерма берут целое состояние. Есть две причины, почему он моден. Во-первых, он из Франции. И во-вторых, его еще не одобрило Управление по санитарному надзору за качеством продуктов питания и медикаментов. И это делает его еще более популярным.
Если он модный да еще и французский, с ним должно быть все в порядке, думаю я. Разве кто-то хотя бы раз сказал плохое слово о сыре бри, божоле или «Галуаз»? Нет, подождите минутку. Кажется, «Галуаз» — это сигареты. И все же я бы предпочла, чтобы Управление контролировало качество лекарств от обычной простуды и не увлекалось бы всякими препаратами, способствующими устранению морщин. Но возможно, я единственная в Америке, кто так считает. Похоже, женщины гораздо сильнее расстраиваются из-за морщин, чем из-за насморка.
— А что еще тебе удалось сделать до великой трагедии?
— Все как обычно. Отшелушивание морской солью, маска из зеленого чая и ритуал для ног «Пудабхинджа».
— Я не знаю, что это: массаж пальцев ног, новый катер или государство, до сих пор не признанное ООН? — говорю я.
Кейт смеется.
— А ты можешь повторить это слово по буквам? — продолжаю я. — Я уверена, что нет. И если я что-то поняла в этой жизни, так это то, что нельзя принимать процедуру, название которой ты не можешь написать.
Кейт снова смеется.
— Давай, давай, у тебя это хорошо получается, — говорит она. — Смейся надо мной.
— Я смогу уговорить тебя одеться? — интересуюсь я, правда, не знаю, стоит ли. Ее шелковая ночная рубашка на бретельках фирмы «Эрес» выглядит вполне элегантно для «черно-белого бала». Жаль только, что она синяя.
— Я оденусь, но все равно останусь дома, — говорит Кейт, которой определенно стало лучше. Мы поднимаемся в спальню, и она исчезает в гардеробной. А я перебираю книги на ее прикроватном столике. Несколько развлекательных романов. Два тяжелых учебника по дерматологии, пачка медицинских журналов Новой Англии и великолепно иллюстрированное издание «Искусство сексуального экстаза». Думаю, она старается для Оуэна, чтобы он был доволен.
Хотя эта задача может быть гораздо сложнее, чем мне казалось. Я обхожу кровать и вижу, что наш магнат читает одностраничный вестник недвижимости. А еще на его столике лежит пачка фотографий. Красивые женщины с указанием внешних и других данных. Он проводит кастинг?
— Оуэн спонсирует пьесу? — спрашиваю я Кейт, едва она появляется — в простой блузке и джинсах «Севен фор ол менкайнд». У них такая низкая талия, что я на себя бы их не надела.
Она останавливается и, увидев у меня в руке фотографии, начинает кричать:
— Что ты делаешь? Положи немедленно!
Вместо этого я переворачиваю снимок соблазнительной длинноволосой брюнетки и начинаю читать приколотый к ней текст:
Светлана. Пять футов восемь дюймов, образование высшее, владеет пятью иностранными языками, бывшая гимнастка, очень гибкая. Рассмотрит интересные предложения, предпочитает общение втроем.
Кейт выхватывает у меня листок, и фотографии разлетаются, устилая толстый восточный ковер. Она бросается их собирать.
— Посмотри, что ты наделала! — возмущается она. Происшедшее взволновало ее гораздо сильнее, чем щека а-ля бурундук.
— Я ничего не сделала. А вот что затеваете вы с Оуэном?
Кейт встает и, сверкнув на меня глазами, выпаливает:
— Секс втроем! Ты что-то имеешь против?
Поняв, что она имеет в виду, я некоторое время перевариваю услышанное.
— Секс втроем, — медленно повторяю я.
— Ты считаешь, что это отвратительно, так ведь. — Кейт словно обвиняет меня.
— Я этого не говорила, — осторожно отвечаю я. — Могу только догадываться, что у вас тут происходит перенос интереса и ты тоже так считаешь.
— Спасибо, мистер Фрейд, — кратко говорит мне подруга и идет к двери.
Я бегу за ней и хватаю ее за руку:
— Послушай, Кейт, постой. Если вам с Оуэном нужен извращенный секс, это ваше личное дело. Но тогда почему ты так злишься на меня?
Кейт отбрасывает мою руку и испепеляет меня взглядом.
— Потому что ты шпионила.
— Меа culpa[20], — говорю я на латыни — такое со мной случается, если на меня давят.
— Извинения принимаются, — говорит она, чуть смягчившись. — И давай сменим тему.
— Хорошо, — я не собираюсь спорить, — меняем тему. Но кого из девушек вы выбрали?
— Оставь меня в покое, — тихо говорит Кейт и закрывает лицо руками. Что с ней? Она плачет? Или, может быть, сюда каким-то образом проникают солнечные лучи и она хочет от них спрятаться?
У Кейт трясутся плечи, и я подхожу, чтобы обнять ее. Она убирает руки, лицо залито слезами, а глаза покраснели и распухли гораздо больше, чем щека после инъекции хилаформа.
— О Кейт! — Я не знаю, как ее успокоить. — Что случилось?
— Я хочу удержать Оуэна, но не хочу заниматься сексом втроем, — говорит она, давясь слезами.
