— девушке смерть.
Мышцы у Марики тугие, как канаты. Чуть ли не звенят.
— Расслабься! — сердито говорю я. — Не на разделочном столе.
Разглядываю ее внутренний мир. Все, как и предполагал. Практически простолюдинка. Шарики неразумной магии кое-где перекатываются поодиночке, но их слишком мало, чтоб образовались структуры. Вот и весь секрет феноменальных спортивных успехов девушек. Где-то в далекой родне по их семьям пробежался неосторожный маг. Остальное — результат бешеных тренировок.
Мнусь и не решаюсь. То, что предстоит делать, раньше не делал никто. Передать свою магию простолюдинке напрямую. Технически вроде бы несложно. Руку на голову, руку на лодыжку, кольцо… С Верой же получилось.
Вспоминаю, как получилось с Верой, и содрогаюсь. И она все же обладала магией, значит, тело подходило для симбиоза. А тут — смертельная лотерея…
Хлоп. Мама Вера. Учуяло материнское сердце, бросила увлекательный поход по магазинам, примчалась.
Женщина опускается рядом, осторожно заглядывает во внутренний мир Марики.
— Рой, что ты собрался делать?
— А то не понимаешь? — бурчу недовольно.
— Рой, нельзя! Запрещено. И невозможно. Твой отец пытался, не получилось. Рой, ты ее убьешь!
— Нам нужна защита. Хотя бы несколько магов. Не инициирую девчонок — убьют нас. Разберутся, что за нашими спинами никого нет, и убьют.
— У нас есть Мишель…
— Длинноногой тоже спать надо.
— Рой, нельзя! У нас есть Нюх, он предупредит…
— Толку с того Нюха, если нападут⁈ У Лихачевых по краешку прошли! Если б хоть один князь был жив, там бы девчонки и остались вместе с Мишель и с ее ногами!
— Рой!..
Мы ругаемся прямо над телом девушки. И она наконец не выдерживает:
— Я сама согласилась, госпожа Вера. Лучше погибнуть, чем жить простолюдинкой.
И Вера замолкает. Смотрит на Марику со слезами на глазах… и кивает. Перед мамой Верой тоже недавно был выбор — на завод или в реку. Она помнит.
— Как тебе помочь, Рой?
— Просто поддерживай меня. И не вмешивайся, что бы ни произошло. У тебя нет опыта операций.
У меня его тоже нет. Зато есть четкое понимание, что иначе никак. Князья отказались от поддержки, теперь все самим.
Кольцо. Контакт. Вперед.
Мама Вера рядом не дышит. Она все же включилась в кольцо и теперь следит за моими манипуляциями. А я замер с Когтями наготове и не решаюсь сделать первый шаг. Страшно. Передо мной — внутренний мир Марики. Такой гармоничный, взаимосвязанный. А я сейчас полезу своими Когтями.
Э, чего тянуть? Ведь понимаю, что иначе никак!
Один удар Когтем. Моя ладонь и висок девушки окрашиваются кровью. Это неопасно, просто царапина, но мне сейчас требуются даже крохи помощи. Не придется бить через кожные покровы девушки — уже хорошо.
Отрезаю Когтем кусок собственной, очень странной кристаллической структуры магии и толчком отправляю в порез. Никак. Сопротивляется, сука! То есть — я, сука, сопротивляюсь. Ведь это же я и есть.
Выдыхаю сквозь зубы. Убеждаю самого себя, что делиться с ближними — это хорошо, это правильно. Давлю природную жадность животного. Вперед.
Удар Когтем. Вперед, говорю. Вперед, сука! Не поделюсь — девчонки останутся без защиты! Потеряю фертильных самок!
Слово «фертильные» оказывается волшебным. Есть эффект. Протолкал кусочек своей разумной магии через порез в тело девушки. Уф…
И внутренний мир Марики словно сходит с ума. Кровь закипает, девушка хрипит от боли. Мечусь в панике, собственной магией давлю внезапно вспыхнувшую свертываемость крови. И пофиг, что невозможно! В своем теле могу, значит, в чужом тоже!
Сердце, сердце вразнос! Блин… ввожу в резонанс со своим, успокаиваю… Почки! Сука, я же в этом ничего не понимаю!
Через полчаса я все еще бьюсь над телом девушки. Силы на исходе. Вера сидит рядом, до синевы бледная, поддерживает меня, без ее помощи давно бы отключился.
— Да прими ты меня, идиотка! — ору в ярости. — Поддайся!
— Не могу! — хрипит девушка. — Я спортсменка!
И меня затапливает бешенство. Спортсменка она. Овца упрямая! Никто против меня!
Одним движением Когтя рву ее одежду, наваливаюсь сверху. Марика яростно сопротивляется, визжит, но я придавливаю ее руки, коленом грубо раздвигаю ноги, вжимаюсь. Включаю левитаторское умение и давлю сверху так, что у девушки все косточки трещат.
— Ты моя, понятно⁈
Она кусается — без результата. Колотит кулаками — перехватываю и прижимаю к подушкам. В ярости бьется, чтоб сбросить — фиг вам, простолюдинки против левитатора не пляшут! Лежи и молчи!
Хотя со стороны видок, наверно, изумительный. Такой… однозначный.
— Да твоя, твоя! — плачет девушка и сдается.
Хлоп. Лежу на ней без сил и смотрю, не веря собственному Зрению, как внутри Марики в такт ударам сердца мерно бьется магическое ядро.
Вот так дела. У магов — каналы неразумной магии с конструктами заклинаний на них. У Веры — жемчужная сеть магических шариков по всему телу. У меня — неразрушимая кристаллическая структура изначальной магии.
А у Марики — магическое ядро. Кристаллическое. Сияющее. И в его сиянии взбудораженный внутренний мир девушки выравнивается, приходит в норму.
Марика кое-как разлепляет пересохшие губы. Ох и тяжко ей сейчас, наверно. Я ж ее чуть не раздавил.
— Чего разлегся… Делай что-нибудь.
Со стоном сползаю на ковер. Это не ей плохо, а мне.
— Ох, что ж я маленьким не сдох…
— Лучше б сдох… — доносится от Марики тихое, но очень эмоциональное.
Вера рядом истерически хихикает. Нервная разрядка. Она тоже без сил и чуть не померла от страха.
— Иди, — вяло машу я рукой девушке. — И чтоб на глаза не показывалась. Дура…
Марика встает, слегка шатается, но бредет к двери. Спортсменка, мля.
— Мама, накинь на нее мою рубашку, а то подумают… всякое.
Вера подрывается, заботливо кутает девушку в мое одеяло и под руку уводит. Скептически смотрю вслед. М-да, картина. Не дай боги увидят близняшки. У Марики просто на лбу светится — избитая и изнасилованная. Они ж меня пришибут…
Кое-как плетусь на кухню. Опа. Близняшки. Лика держит их в стальном захвате и не пускает на разборки.
— Отбой тревоги, — бормочу я. — Операция прошла успешно.
Бац. Темнота.
Глава 26
Остаток дня лежу и ничего не делаю. Красота! А все приходят и извиняются. Просто идеал клановой жизни.
Пришли извиняться близняшки. За то, что не так поняли и врезали мне по кумполу. Каждая по разу, но мне хватило. Благосклонно прощаю. Высовываю
