Когда Таша вышла из ванны, — одетая и хорошенько отмытая бесконечной водой из зачарованного умывальника, — Джеми ждал её в кресле.
— И что скажешь хорошего? — оценив его вид, — довольный, как у пса, закрытого на ночь в мясной лавке, — вопросила Таша.
— Ну, во-первых, святой отец залечил мне ногу, — мальчишка радостно покрутил лодыжкой. — А во-вторых — я понял, в чём фокус виспа!
— С чего бы это?
— Ну, я залез в те сундуки, которые стояли под кроватью, и…
— Ты залез в сундуки почившего владельца дома??
— Ну знаю, знаю, что неэтично! Зато я нашёл там разгадку!
Таша, сложив пальцы щепоткой, молча коснулась склонённого лба — потревоженную память мёртвых нужно чтить. Между тем бесконечно гордый собой Джеми демонстрировал ей небольшую мыслеграфию, с которой приветливо улыбалась темноволосая женщина лет сорока:
— Это было в одном из сундуков. Вместе с платьями, побрякушками и прочими женскими вещичками… А в другом, с вещами мужскими, лежало вот это.
"Вот это" оказалось также мыслеграфией, но чуть большего формата, где лицо знакомой уже женщины соседствовало с мужским: высоколобым, светлоглазым, немолодым и довольно-таки угрюмым.
— Думаешь, это и есть пресветлейший магистр?
— Руку готов дать на отсечение!
— И так верю, — вздохнула Таша. — А почему мыслеграфия женщины в чёрной рамке?
— Вот в этом-то всё и дело! Конечно, всё это лишь догадки, но… готов дать ещё одну прядь, что женщина — жена нашего магистра. И, как можно догадаться по рамке — безвременно почившая.
"…вот и разгадка, почему уединенное жилище отшельника вовсе таковое не напоминает".
— И в чём же дальше заключается твоё "всё дело"? — помолчав, уточнила Таша.
— Дальше опять одни догадки, но… — Джеми отложил мыслеграфии на стол. — Эта тварь, как мы имели возможность выяснить, каждому видится тем, кого он любил и потерял, так?
— Похоже на то.
— И в последние столетия ничего о ней слышно не было, и она успела превратиться в легенду.
— Верно.
Джеми встал, прошедшись туда-сюда по комнате:
— Смею предположить, что некогда висп таки впал в спячку, — подбадривая себя оживлённым жестикулированием, сказал он. — И что жена пресветлейшего магистра почила не так давно.
— И как эти факты связаны друг с другом?
— Ты видела где-нибудь поблизости могилу?
— Нет… нет, — Таша удивлённо моргнула, — кстати, странно…
— А вот здесь я как раз ничего странного не вижу. Многие ушедшие на покой маги селились в уединенных местах, а болото — уж куда уединеннее. И хоронить себя эти маги всегда завещали в этом самом болоте.
— Где?
— В болоте, — повторил Джеми. — А что? После смерти сливаешься с природой, никакое зверьё не доберётся, а ещё болото, как известно, обладает отличным мумифицирующим действием — лучше только стеклянные гробы, которые некоторые некроманты использовали… Кхе. Ладно, не будем об этом… К слову, уезжая в место своего уединения, маг всегда оставлял какому-нибудь своему другу в городе нож-смертник. А, ты не знаешь? Ну это такой нож… Маг его всегда сам куёт и лично в руки новому владельцу отдаёт, а владелец всегда должен нож на видном месте держать. Если лезвие зелёным налётом покроется — значит, "кузнец" в беду попал, выручать надо, а если заржавеет — значит, выручать уже некого… Слышала?
— Да, в легендах о таких говорилось. А почему хоронить должен именно маг?
— Во-первых, традиция, во-вторых — так тело же надо подальше занести! А в топь простой смертный точно не сунется. Вот друг-маг, заговаривая себя на невесомость, и совершает погребальный обряд, ступая по непроходимой трясине, аки посуху.
— А какое отношение всё это имеет к виспу?
— А ты ещё не поняла? Пресветлейший магистр похоронил свою жену в Белой Топи, — торжественно изрёк Джеми. — Дальше сама догадаешься или как?
Таша задумчиво встряхнула одеяло, которое держала в руках:
— Он применил заклятие, зашёл поглубже… висп, спавший где-то в Топи, услышал магию… и спустя пару дней, окончательно проснувшись, принял облик его жены, чтобы выманить несчастного магистра из дому?
— С чем и справился успешно. А заговоренная дверь, как мы имели возможность убедиться, через какое-то время захлопывается сама — вот и разгадка открытых ворот, но запертой двери… Ну что ж, рад, что… — он вдруг запнулся.
— Что "что"?
— Нет, мне нельзя, — потупившись, пробормотал мальчишка.
— Что нельзя? — вконец запуталась Таша.
— Ехидничать! — выпалил Джеми. — Я же твой рыцарь, а рыцарь не может со своей госпожой… так…
Она внимательно взглянула на его унылую мордашку.
— А я разрешаю тебе ехидничать, — вдруг сказала Таша.
Мальчишка поднял глаза — видимо, с недоверием отнесшись к собственным ушам:
— Что, серьёзно?..
— Серьёзно. Ибо твоей госпоже, чувствуется, скоро наскучит слышать от тебя одни лишь учтивости и любезности, а вот перепалки с тобой поддерживают её в тонусе… Иди-ка спать, рыцарь ты мой. Пара часов у нас вполне есть, — Таша направилась в комнату за посудным шкафчиком. — И да — я тоже рада, что моё светловолосое мышление справилось со столь сложной умственной задачей.
— Как ты догадалась?! — вырвалось у Джеми.
— Не знаю. Дедукция?
Фонарик на тумбе сиял приглушённым разноцветом. Дэй всё также безжизненно сидел на краю кровати. Таша, опустив одеяло в изножье, опустилась с другой стороны, поджав под себя озябшие ноги, пару ударов маятника задумчиво смотрела на Арона — а потом подвинулась ближе и, сидя за спиной, обвила его шею руками:
— Не будь жадиной, — тихо сказала она, — ты мне жизнь спасал столько раз… дай возможность хоть раз отплатить тебе тем же.
Дэй долго молчал.
— Я думал, что смогу защитить тебя от всего, — он закрыл лицо ладонями, и в жесте этом сквозила усталость и горечь, — но я забыл, что не был рождён защитником.
— А защитниками и не рождаются.
— Не в моём случае.
— Ну, когда-нибудь все да ошибаются. Думаю, шанс сделать работу над этой ошибкой тебе представится ещё не раз, — Таша принялась тихонько покачивать его из стороны в сторону, как ребёнка. — Хотя на ошибки каждый имеет право.
— Это так, — он неохотно, но поддался, — да только я этого права не имею.
— Арон, эта тварь владела какими-то чарами… искусством влезать в головы, вопреки чувствам, вопреки логике, вопреки всему. И у неё были тысячи лет, чтобы усовершенствовать… своё мастерство. Никто бы не справился. Даже ты.
— Но ты справилась.
— Не я. Зверь во мне.
"…детка, оставь его в покое! Разве неясно, что в нём говорит уязвлённое самолюбие?.."
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
