Его рот еще мгновение оставался открытым, прежде чем он сомкнул челюсти. Глаза Карла слезились, а лицо казалось застывшим в постинсультной гримасе. С его губ капала слюна, и Андре подумал, что он похож на пациента психушки, которому сделали лоботомию.
Андре отступил на несколько шагов, и Карл, рухнув на колени, пополз за ним на четвереньках.
- Карл, остановись, - крикнул Андре, делая еще несколько шагов назад.
Его кузен повиновался, затем потянулся вверх, чтобы снова почесать голову.
- Слушай, - дрожащим голосом пробормотал Андре. - Я не знаю, что с тобой, но постараюсь помочь тебе. И ты должен перестать так чесать голову. Она разодрана уже у тебя до крови.
Карл подполз к нему ближе.
- Стой на месте! Не приближайся!
Проигнорировав его, Карл поднял правое колено и опустил его в лужу, еще на шажок приблизившись к нему.
- Карл! - закричал Андре, направляя дуло ружья в сторону кузена. - Пожалуйста.
Тот остановился.
- Я не знаю, что с тобой случилось, парень, но это что-то нехорошее. Делай, что я говорю, и я не стану стрелять в тебя, но если подойдешь еще ближе, ты вынудишь меня всадить в тебя пулю. Так что, пожалуйста, кузен, делай, что я тебе говорю. Иди к грузовику.
Карл кивнул. Затем он медленно поднялся на ноги и вяло улыбнулся. Андре знал своего кузена всю жизнь, но никогда не видел у него такой улыбки.
- Давай, - скомандовал Андре, глядя на винтовку, которую Карл выронил, когда на него опустилось черное облако. Он не был уверен, стоит ли ему ее поднимать. Ему не хотелось прикасаться ни к чему, что было в руках Карла в тот момент.
Это все гребаный олень. На хрена он потревожил гребаного оленя?
- Карл, топай к грузовику.
Карл не произнес ни слова с тех пор, как прикоснулся палкой к оленю. Он был либо в ступоре, как случалось всякий раз, когда он связывался с наркоманами в городе и употреблял наркотики, либо повредил голосовые связки, когда кричал, и не мог теперь говорить. Андре предположил, что так оно и было. Он никогда раньше не слышал подобных криков.
Андре вывел кузена из леса, идя позади него с оружием наизготовку. Он снова остро ощутил повисшую тишину и подумал, что сам лес страшиться произошедшего. Словно все зверье в округе, почувствовав опасность, попряталось или ушло подальше.
Все, кроме оленя...
Карл осторожно шагал впереди него, как пьяный, старающийся сохранять равновесие. Парень продолжал вести себя неадекватно. Он конвульсивно то сжимал, то разгибал пальцы, качая головой из стороны в сторону, словно отрицал что-то сказанное ему. И постоянно чесал голову. Кожа на его теле, казалось, слегка блестела, словно он вспотел, хотя они шли медленно, не делая никаких усилий.
В этот момент Андре уже не воспринимал его, как своего кузена. Даже как человека.
Это было что-то нехорошее. Что-то опасное.
То, на что он мог бы поохотиться, если бы представилась возможность.
Хотя никогда не охотился ни на что подобное.
- Не останавливайся, - сказал Андре, только для того, чтобы услышать хотя бы свой голос, нарушая тишину.
Эту ужасную тишину.
Некоторым нравилась тишина, но не Андре. Он ненавидел ее. С тех пор, как в детстве его толкнули в бассейн, и его временно оглушило, когда он оказался под водой. Парнишка покрупнее спас ему жизнь. И этим мальчиком был Карл. Чувство вины нахлынуло так сильно, практически с болезненной остротой. Поначалу Андре хотел вызвать "скорую помощь", как только они доберутся до места с хорошим приемом сигнала. Но теперь, вспомнив, чем обязан Карлу, собирался сам отвезти кузена в больницу.
Он так отвлекся на воспоминания и самокопание, что даже не заметил, что Карл остановился, повернулся и смотрит на него. Заходящее солнце в этот момент на секунду ослепило Андре и ему показалось, что ветви деревьев над Карлом и позади его почернели. Что это конечности скелетных зверей, готовых наброситься на Андре. А Карл был их вожаком, ухмыляющимся с азартом безумца.
- Повернись! - приказал Андре.
Карл рассмеялся.
- Я предупреждаю тебя, кузен. Повернись, или я буду вынужден...
Карл прыгнул на него, и Андре среагировал так быстро, как только позволяла его травмированная в бою нога. Прихрамывая, он отступил назад, поднял винтовку и выстрелил кузену в правое бедро. Когда парень подался вперед, Андре увидел, как с его головы упало что-то маленькое и черное, похожее на темную перхоть. Оно упало на землю, и Андре показалось, что оно ползет к нему, что бы это ни было. Он подозревал, что это часть того черного облака, которое осело на голову Карла.
- Не подходи! - крикнул Андре, отступая.
Карл застонал, но не закричал, как это сделал бы любой другой человек, получивший пулю в ногу.
- Я, блядь, сказал тебе повернуться, Карл. Какого хрена ты набросился на меня, черт возьми?
Карл снова рухнул на колени, а потом встал на четвереньки, не свозя глаз с Андре. С его губ капала слюна, как у бешеной собаки, глаза налились кровью. Ему должно было быть невыносимо больно от ранения в ногу, но на лице Карла застыла лишь холодная ярость.
Андре вспомнил, как какую боль испытывал, когда получил ранение в ногу. Ногу обожгла тогда такая агония, будто жгучие раскаленные угли вонзились в конечность, словно сам Господь впился в его ногу и всадил их туда. Было чертовски больно.
Карл же лишь зловеще ухмылялся.
- Вставай и иди, - снова попытался образумить кузена Андре.
Судя по поведению Карла, даже с пулей в ноге он мог ходить. Что бы с ним ни произошло, что бы не укрепилось у него в волосах, это давало ему нечеловеческую силу и выносливость. Карл действительно без труда поднялся на ноги. На секунду Андре показалось, что тот снова попытается сделать выпад в его сторону, но он повернулся и продолжил идти.
Они добрались до пикапа Шевроле Андре, когда солнце, блеснув тусклыми лучами напоследок, скрылось за горизонтом. Резко стало темнеть. Карл продолжал идти по асфальтированной дороге вперед, минуя автомобиль. Андре смотрел, как его кузен идет, посередине дороги, словно забыв все наставления своей матери. Еще в их детстве тетя Бекки постоянно втолковывала в их головы не бродить по проезжей части, придерживаться тротуаров или обочин дорог.
Пьяницы и педофилы разъезжают повсюду! - предупреждала она их. Они запомнили и придерживались этого до сих пор, но тут Карл вышагивал именно по середине дороги, направляясь неизвестно куда.
