— Я только что поел у Фионы, спасибо, мам.
— Так ты сначала зашел к Фионе? — Элис почувствовала себя уязвленной.
— Я хотел оставить у нее свои вещи. — Почему-то он избегал встречаться с ней глазами. — Я буду жить у Фионы, на втором этаже. Надеюсь, ты не возражаешь.
— Конечно, нет. — Элис возражала, и очень сильно, но не показала этого. — Твоя комната всегда ждет тебя, если ты передумаешь.
— Дело в том, — он пошевелил пальцами босых ног, — что я привез с собой девушку. Мы будем жить вместе.
Элис едва не поперхнулась, но напомнила себе, что молодые люди теперь проделывали и не такие вещи.
— Я надеюсь, что она хорошая девочка. Как ее зовут?
— Пола. Она красивая и хорошая девушка. Еще она беременна.
К своему изумлению, Элис услышала собственный смех и поблагодарила Господа, что ей не придется жить на Эмбер-стрит с его беременной девушкой.
— Что еще ты хочешь мне поведать — что у нее две головы?
Кормак в первый раз улыбнулся:
— Нет, голова всего одна, мама. Фиона приглашает тебя зайти к ней сегодня вечером, чтобы ты могла познакомиться с Полой. — Может быть, это было ошибкой, но он назвал ее мамой, чего в последнее время старался избегать, как и объятий с поцелуями.
* * *
Гораций Флинн перевернулся бы в своей могиле, если бы мог увидеть, в каком состоянии находится его дом, уже долгие годы не знавший никакого ремонта. На нескольких оставшихся предметах дорогой антикварной мебели были следы от сигарет и круги от горячих чашек. Гнутые ножки стола и шести стульев из красного дерева, а также замечательного серванта, где когда-то стояли красивые безделушки Горация Флинна, были исцарапаны кошками — Фиона подобрала на улице двух бродяжек.
Собственная мебель Фионы была дешевой, прошедшие годы оставили на ней свои безжалостные отметки. Элис подозревала, что она приобрела ее на распродаже подержанных вещей.
Она настояла на том, что заплатит за чистку занавесей — они были слишком толстыми и тяжелыми для стирки, — из-за них в комнатах пахло пылью. «Считай это подарком, — сказала она Фионе. — Люди имеют обыкновение покупать друг другу вещички, которые создают уют в доме». Длинные бархатные занавеси, висевшие в гостиной, после стирки превратились в лохмотья. «Их съела моль, — заявила приемщица, когда Элис пришла за ними. — Боюсь, что мы не сможем заплатить вам компенсацию».
Элис купила взамен новые, но Фиона не заметила, что портьеры, появившиеся в гостиной, отличаются от тех, что висели там раньше. Такое впечатление, что она не обращала никакого внимания на то, что ее окружало. Ее ничуть не беспокоила обшарпанная мебель, как и все остальное: хрипящая, древняя канализация, старая ванна, испещренные пятнами ковры, закопченные потолки, отстающие от стен обои…
К тому же Фиона начала подбирать не только бездомных животных, но и каких-то странных людей. Элис понятия не имела, где она находила их. Трое Литтлморов жили на просторном первом этаже. Над ними, в передней спальне, обитала некая миссис Фреда Мерфи, проводя бесконечные часы за вязанием одежды для детей, которую невозможно было носить.
— Откуда она взялась, милая? — полюбопытствовала Элис, впервые увидев Фреду. Фиона жила в своем новом доме не больше недели.
— Ее сын собрался выбросить ее на улицу. Дело в том, мама, — с негодованием сказала Фиона, — что аренда была выписана на ее имя, но он убедил мать изменить ее.
Откуда Фиона узнавала такие вещи? Элис не стала углубляться в эту тему.
Вскоре появились Арчибальды, Питер и Джеффри, братья-близнецы примерно тридцати лет, которые заняли спальню в задней части дома.
— Они были в доме для умственно отсталых, бедняжки, — объяснила Фиона.
— Ты уверена, что они безобидные… ну, у тебя же дети, я хочу сказать? — забеспокоилась Элис.
— С ними все в порядке, мама. Они попали в дом для умственно отсталых по ошибке. Как бы то ни было, они здесь временно. Корпорация пообещала подыскать для них какой-нибудь домик.
Теперь на второй этаж вселялся Кормак со своей беременной девушкой по имени Пола, и две спальни все еще оставались пустыми. Элис боялась думать о том, кто может там появиться.
Однако, как ни странно, Элис нравилось бывать у Фионы. В гостиной всегда горел огонь, потертые кресла оказались очень удобными, а в заварочном чайнике обязательно был свежий чай для всех желающих. Телефон звонил безостановочно: Фиона, у которой раньше не было друзей, теперь, кажется, обзавелась десятками их. Элис обнаружила, что ее дочь состоит членом многочисленных организаций, постоянно организуя сбор средств: на распродажах подержанных вещей на благотворительных базарах, на утренних «кофейных» собраниях, на вечеринках, лекциях. Она убедила мать принять участие в рождественском базаре в начале декабря. Через несколько недель Фиона собиралась повезти детей в Лондон, чтобы принять участие в каком-то марше протеста.
— Что это за марш? — поинтересовалась Элис.
— Кампания за ядерное разоружение. Честно, мам, ты такая невежественная. Все, в чем ты разбираешься, это стрижка волос.
Элис смиренно согласилась.
Она очень нервничала в тот вечер, когда шла знакомиться с беременной подружкой Кормака. Она молилась о том, чтобы они понравились друг другу и чтобы из Полы получилась хорошая жена для Кормака — Элис полагала, что они когда-нибудь поженятся, — потому что Кормак был славным малым и обещал стать примерным мужем.
На стук дверь отворила Фреда Мерфи, под мышкой у нее торчали спицы с вязанием. В коридоре с Колином и Бонни играли двое незнакомых детишек. В гостиной какая-то женщина с синяком под глазом на повышенных тонах разговаривала с Фионой.
— Привет, мам, — спокойно сказала Фиона. — Это Дженни. Она останется с нами, пока полиция не предпримет что-нибудь в отношении ее мужа-негодяя. Кормак наверху с Полой. Скажи им, чтобы они спускались вниз через минуту; я приготовила мясо с овощами и сухарями.
— Это не девушка, а просто ангел, — заметила Фреда при появлении Элис.
— Вы так думаете? — Она поднялась по лестнице на два пролета. Верхний этаж представлял собой одно большое помещение с покатым потолком и окнами в противоположных концах.
— Войдите, — откликнулся на ее стук Кормак.
Элис глубоко вздохнула, открыла дверь и увидела Кормака с молоденькой девушкой: они сидели друг против друга на полу, скрестив по-турецки ноги и держась за руки.
— Мы выполняем дыхательные упражнения, — объяснил Кормак. — Мы купили книгу о том, что надо делать, когда ждешь ребенка. Это Пола, кстати. Пола, поздоровайся с… с моей матерью.
— Здравствуйте, миссис Лэйси, — произнесла тоненьким, детским голоском Пола. Она с трудом поднялась на ноги — девочка с вьющимися каштановыми волосами, розовыми щечками и бесхитростным, наивным выражением глаз. На ней были хлопчатобумажная юбка до пят и кофта грубой вязки. Ноги у Полы, как и у Кормака, были босыми. Она выглядела не старше шестнадцати лет.
— Зовите меня Элис. — Они обменялись рукопожатием. У Полы оказалась очень маленькая и вялая ручка. — Как вы себя чувствуете, дорогая? Когда должен появиться ребенок?
— Я чувствую себя хорошо. Меня не тошнит, и вообще ничего такого. Когда должен появиться ребенок, я не знаю. — Она выглядела какой-то заторможенной.
— Ну, доктор должен определить такие вещи, — успокоила ее Элис. — Он отправит вас в клинику, где за вами будет постоянный уход.
Пола рассмеялась негромким хрустальным смехом:
— В докторах и клиниках нет нужды, Элис. Если я буду следить за собой, нормально питаться и выполнять дыхательные упражнения, со мной все будет в порядке.
— Понятно. — Элис пришла в ужас. Она взглянула на сына, который сидел на полу в прежней позе, закрыв глаза и явно находясь в трансе. Должно быть, он одобрял планы Полы насчет ее беременности. Элис всегда старалась не вмешиваться в личную жизнь своих детей и не собиралась делать этого сейчас. — Ну, что ж, отлично, но вам все равно необходимо показаться в больнице, чтобы там поставили вас на учет.
— В этом также нет необходимости. — Пола смотрела на нее с жалостью. — Кормак примет ребенка прямо здесь.
— То есть он же и наложит вам швы, если понадобится?
— Ей не понадобятся никакие швы, — произнес Кормак, не открывая глаз. — Она расслабится, и разрывов не будет.
Господи Боже! Эта парочка просто сумасшедшая, не от мира сего. Элис объявила, что мясо скоро будет готово, и сбежала вниз.
Фиона была одна и гремела кастрюлями в кухне со старомодной мебелью. За ней с интересом наблюдала кошка, расположившись на полке для сушки посуды, что было крайне негигиенично. Фиона подняла голову, когда вошла ее мать.
— Что ты думаешь о Поле?
— Она кажется милой, но очень молоденькой.
— Ей двадцать один год, она старше, чем выглядит.
