Смотрю на Тама и улыбаюсь. И правда, зачем? Хотя сама знаю, как любит он чужого мальчика Сандро. И чужого мальчика Косту тоже. Его любви хватает на всех нас.
Тамерлан обнимает нашего крошечного Светлячка. А она говорит.
- У меня будут два папы. Папа Петрос на небе. И папа Тамерлан тут.
- Да, моя, родная, так и будет.
- Люблю тебя, папочка!
Потом, когда она подрастет, мы, наверное, расскажем подробности. Пока ей достаточно знать, что папа рядом. Что он с ней. Что его сильные руки оградят от всего. Почти.
Мы так надеемся, что скоро все это закончится!
Родится наша долгожданная малышка, и будет пересадка, и она поможет.
Малышка в моем животе совершает очередной кульбит, и пинает папочку прямо в ладони.
- Ого, ничего себе! Как ты? Тебе не больно?
Немного больно, конечно. Но… это так удивительно, когда в тебе зарождается жизнь! Когда в тебе неожиданно помещается целая вселенная, новая, неизведанная.
Любимая.
Когда я только думала о том, что мне предстоит пережить, я, конечно, волновалась – как это будет? Как я потом объясню своему ребенку, для чего родила? Просто, чтобы сохранить жизнь другого ребенка? Но ведь это ужасно?
Я тогда не представляла, как все сложится с Тамерланом. Вообще боялась, а друг он откажет мне? Не захочет иметь со мной ничего общего? Да, я понимала, что вряд ли он так поступит, но… опасность же всегда есть? Опасность получить отказ.
Как хорошо, что он отказал мне тогда, в кабинете!
И как хорошо, что все так сложилось после.
- Я любил этого малыша, уже тогда, когда сдавал первые анализы. Не потому, что рассчитывал быть ближе к тебе. Просто потому, что ребенок твой.
Мы вернулись домой, хотя я хотела остаться в клинике со Светой, но сегодня с ней мама Тамерлана. Они тоже очень привязались друг к другу.
Я смогла простить. Потому что это очень просто – прощать. Гораздо проще чем копить обиды и ненависть.
Когда ты кого-то прощаешь ты не становишься лучше, выше, чище. Ты просто остаешься человеком. Вот и все.
Тамерлан готовит нам ванну, погружает меня в теплую воду. Чтобы сделать массаж. Я сижу, облокотившись на его спину, опустив затылок на широкое сильное плечо, он поддерживает и гладит мой живот.
Это наша любимая поза – сидеть вот так, обнявшись. Соединившись в одно целое.
- Я подумал, мы могли бы переехать на Кипр. Ты привыкла жить там. Там твоя школа, твоя любимая работа. И для детей там лучше. Солнце, море…
Да, а еще ветер и жара…
Я улыбаюсь, зная, что Тамерлану не просто принять такое решение.
Но мне на самом деле хочется часть года проводить там, На Кипре. Может быть осень, весну. Пока дети маленькие, не ходят в школу – надо попробовать. Да и потом, со школой тоже можно будет что-то придумать.
Тамерлан поднимает мою ладонь, переплетает наши пальцы, подносит мои к своим губам.
- И свадьбу нужно тоже сыграть там. На пляже, как ты считаешь?
- Свадьбу? Еще одну? Слишком много свадеб!
На самом деле мы поженились еще под Новый год. Скромно. Просто расписались. Устроили домашний ужин. Только свои. Мы, дети, его мама, моя мама с Андреасом, родители Петроса – Николас и Светлана. Юсиф и Айна. Хосия с Тенгизом.
Я рассказала Тамерлану как познакомилась с мужем Хосии. Он долго сидел, опустив голову. Потом опустился передо мной на колени.
- Не нужно, Тамерлан, встань, ты… ты уже искупил вину. Всю, без остатка.
Я знаю, что потом он сделал хороший подарок семье Тенгиза, подарок, от которого тот хотел отказаться, но я настояла.
- Не обижайте его, он от чистого сердца.
Тамерлан сильно переживал то, как поступил Ильяс, хотя брата своего он тоже давным-давно простил.
А я… Прощение делает нас людьми. Ильяс дорого заплатил за свою глупую жестокость.
- Ты опять думаешь о чем-то серьезном и печальном, Светлячок?
- Нет, ни о чем таком?
- Значит, свадьба на Кипре?
- Можно и в Москве. Не важно. Важно, чтобы с тобой.
Я поворачиваюсь, чтобы поцеловать его. Мы выбираемся из ванны, через минуту оказываемся в нашей огромной постели. Тамерлан шутит, что ему опять с трудом удается заснуть. Но уже по другой причине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Не хочу тратить время на сон, когда ты рядом.
И я не хочу. Поэтому… спим мы мало. Но нам хватает. Мы не можем насытится друг другом, насмотреться, на любиться.
И ночью часто выбираемся на кухню, чтобы что-то перекусить, восстановить силы.
Вот и сейчас, мы набрасываем теплые махровые халаты, и спешим к холодильнику.
Заходим на кухню и оба останавливаемся как вкопанные.
- Ильяс?
Глава 49.
- Прости, брат, что пришел в твой дом без разрешения…
- Ты можешь приходить в наш дом, когда захочешь. – Тамерлан отвечает просто, спокойно, подходит к брату, смотрит на него, потом обнимает, прижимая, похлопывая по плечам. – Наконец, объявился! Где пропадал?
- Я не пропадал, Там, ты сам знаешь. Я работал. Далеко. Сначала на севере, потом на Дальнем востоке, потом на юге…Работа есть везде.
Он изменился. Конечно, изменился за столько лет. И… после того раза, когда я видела его там, на Кипре, в инвалидной коляске.
Встал на ноги, смог – Тамерлан рассказывал, сколько он работал, сколько тренировок, длительная реабилитация. И глаза – когда Ильяс решился на операцию оказалось, что много времени упущено, но в итоге ему повезло.
Конечно, оплачивал все Тамерлан, но Илья вернул долги.
Пости все долги вернул.
Что я чувствую сейчас, зная, что это человек пытался разрушить мою жизнь? Что он был виноват, пусть не во всем, но во многом? Что он действовал заодно с Алиевыми, родственниками первой жены Тамерлана?
Не знаю. Время прошло.
Сейчас мы с Тамерланом счастливы, как могут быть счастливы родители, ребенок которых сильно болеет, конечно…
Но мы вместе. Это уже никому не под силу изменить. Если только Господу Богу. Но я молюсь каждый день, чтобы он простил, и дал мне возможность быть с любимым. До конца вселенной.
Мне просто хочется верить, что Ильяс осознал. Понял, что натворил. Что он изменился не только внешне, превратившись из смазливого мажора в серьезного мужчину.
- Там, можно мне поговорить с твоей… с твоей женой?
Он говорит тихо, голос у него тоже изменился, стал грубее.
Тамерлан смотрит на меня.
- Илик, может утром? Мы… Мы просто спустились немного подкрепиться, и… надо спать. Зоя сейчас устает быстро.
Я знаю, он говорит это потому, что опасается, не хочет, чтобы Ильяс хоть одним словом меня расстроил.
Но я сильнее чем думает мой любимый муж!
- Там, я поговорю сейчас.
- Хм… хорошо. Я… сделать тебе кофе, Ильяс?
- Дай нам пять минут, потом я приготовлю бутерброды, а кофе по ночам пить не надо. Иди лучше, посмотри, комната для гостей у нас в нормальном состоянии? Если нужно белье перестелить – я сделаю.
- Все там нормально. Айна следит. – он качает головой, - Понял все. Оставляю вас. Не долго, брат? Мне моя женщина нужна в моей постели.
Тамерлан улыбается, обнимая меня и чмокая в щечку.
Ильяс не отвечает улыбкой, хотя и провожает жадным взглядом каждое действие брата. Он ведь… он ведь не ревнует до сих пор? Нет! Этого быть не может!
Я знаю, что у него у самого была печальная история. С той самой девочкой, которая тогда везла его инвалидную коляску. Надежда – так ее звали. Она забеременела от Илика, а потом уехала. Тамерлан не рассказывал, что было потом, а я не спрашивала – просто у нас были свои проблемы, и мне на самом деле было не до жизни Ильяса.
Тамерлан выходит.
Мы остаемся. Стоим молча. Напряжение растет. Скоро воздух в нашей большой, уютной светлой кухне можно будет резать ножом.
- Светлячок…
У меня сердце сжимается. Воспоминания накатывают…
Мы в свадебном салоне. Я, такая счастливая, стою, в роскошном платье, в глазах капельки счастья, держу руку на плоском еще животе, а потом…
