— Все, Тюрьма, разворачиваемся, — устало проговорил он, взяв в руки рацию. — В Харькове больше ловить нечего.
— Я знал, что ты примешь правильное решение, шеф, — с облегчением выдохнув, одобрил решение Тюремщик.
— Полезай-ка в люк. — Крысолов посмотрел на Арийца, большим пальцем указав на люк в крыше, и тот нервно зашевелил кадыком. — Посиди пока в вагоне, я тебя потом если что позову.
— Но… — Ариец переметнул взгляд на снующих вокруг машин зомби.
— Они не достанут, — сказал Крысолов. — Давай, давай, тебя прикроют. — И, взяв в руки рацию, щелкнул по тумблеру «Внутренняя связь»: — Костыль, прими на время бойца. Отправляю тебе его через крышу, прикрой там если что.
— Принимаем, — охотно ответил Костыль. — Пусть влезает.
Взревели моторы. Оживились, заметались зомби, будто боясь не успеть на уходящий поезд. Некоторые «быстрые» начали предпринимать отчаянные попытки забраться на капот. «Медленные» же, раньше беспомощно размазывавшие грязь на бортах машин, теперь явно пытались опрокинуть их набок. Издавая короткие, нечленораздельные, но ритмичные мычания, зомби с каждой секундой все яростнее и все более налаженными движениями, так, будто кто-то задавал им такт неслышным басом: «И р-р-раз!», взялись раскачивать «Базу-2».
Машины сдвинулись с места, давя попавшие под клин тела, развернулись на широком перекрестке с помигивающим (или нет?) светофором. Зомби не осталось ничего другого, как бежать вслед за ними, протянув вперед руки и мыча что-то на своем языке.
Кирилл Валерьевич придавил педаль акселератора, и «Чистильщик», выбросив в ночное небо густое облако черной копоти, начал ускоряться. Стрелка спидометра наконец поползла вверх, пройдя отметку в 50.
Сам же Крысолов вытянулся вперед, едва не доставая лбом ветрового стекла. Ухватившись за руль, словно за спасательный круг, не скрывал своего желания побыстрее свалить прочь из этого места. Ему хотелось опять зреть проклятую многими, но все же такую вожделенную сейчас пустую дорогу и такие же обочины. Хотелось не видеть эти гнилые лица, эти посиневшие тела, выстроившиеся вдоль дороги, как горожане, встречающие важных гостей.
Машину сначала затрясло как в лихорадке, а позже и вовсе начало подбрасывать, как необъезженного жеребца, стремящегося скинуть неудачливого наездника. Причиной этому было то, что сбитых на скорости, затянутых под колеса полумертвых тел становилось все больше и больше. Сталкиваясь с широким клином «Чистильщика» и забрызгивая его своей чернеющей кровью — словно метя его каким-то магическим росчерком, — зомби либо разлетались в стороны, либо скатывались на дорогу и попадали под нещадно давящие все на своем пути огромные колеса, превращающие их завядшие тела в кровавое месиво.
По обыкновению, идущему впереди кортежа клину «Чистильщика» доставалась львиная часть работы по очистке дороги. Еще бы — не зря ведь ему дали такое громкое имя! Но даже целому табуну лошадей под его капотом было нелегко справляться с неожиданным сопротивлением, которое оказывала безоружная, но от этого не менее опасная армия зомби. Ибо если поначалу ему приходилось принимать на клин по десять-двенадцать безумцев и делал он это с завидной легкостью, отбрасывая их тела, как профессиональный бэттер бейсбольные мячики, то с каждым десятком метров, с каждой набегающей волной атакующих он все глубже и глубже вторгался в море холодных, омертвелых тел. А те все плотнее и плотнее становились на пути у «Чистильщика». Шли ему навстречу. Если бы они могли кричать, казалось, они сейчас кричали бы нечто вроде: «Ну, давай, дави нас! Дави нас!!! Давай, сукин ты сын!» Но они не кричали. Они подтягивались к дороге, беспрекословно и даже без тени страха в помутневших глазах становились перед мощным клином «Чистильщика».
А потом они вдруг покинули проезжую часть. Встали на обочинах, затоптались на месте, опустив руки и лишь всматриваясь в проезжающие мимо машины с нескрываемым интересом, как зрители циркового феерического шоу, терпеливо ожидающие финального выступления. Никто из них больше не пытался выйти на дорогу. Они просто провожали удаляющиеся бортовые огни, смотрели, затаив дыхание.
Сначала Крысолов подумал, что ему это показалось, что выхваченная желтыми лучами света фар темная груда впереди всего лишь очередное скопление зомби на дороге, но когда расстояние сократилось, стало ясно, что это не совсем так.
Возникшее на всю ширину дороги заграждение в виде ржавых каркасов больших грузовиков типа «Монстра», автобусов и легковушек вынудило его округлить глаза и что-то выкрикнуть в рацию.
Тормозить было поздно, Крысолов понимал это, а поэтому он лишь сильнее прижал к полу педаль акселератора и, вскинув на мгновение глаза к небу, попросил у Бога, чтобы тот укрепил клин…
На всей скорости «Чистильщик» врезался в это скопление, как потерявший управление корабль в морской причал. Первый ряд ржавчины с визгом и треском разлетелся во все стороны, словно от мощного взрыва. Следующие несколько легких грузовиков от удара клина продавило и смело назад, но плотно стоящим друг к другу тяжелым машинам типа КрАЗов и «Уралов» удалось погасить скорость «Чистильщика» почти полностью. Колеса начали пробуксовывать на асфальте, и после нескольких бесполезных попыток сорвать машину с места двигатель чихнул и заглох.
О Господи, этого просто не может быть!
Крысолов снова и снова проворачивал ключ в замке зажигания, но сил мотора хватало лишь на то, чтобы жечь резину, но уж никак не пробиваться сквозь баррикаду.
Крысолов вторично за последние сутки почувствовал, что попал по-крупному. Когда их окружили собаки у причала в Яготине, он чувствовал что-то подобное. И это был, знаете ли, вовсе не страх за свою жизнь… Стыд и укор. Стыд за то, что так легко попался в окружение четвероногим. За то, что, спасаясь от пули сумасшедшего, потерял бдительность и осторожность. За то, что не учуял вовремя чье-то присутствие, а ведь мог и должен был. И укор за то, что из-за его ошибки погибнут другие люди. Здесь же ситуация хоть и была немного другой, он переживал примерно те же чувства. Даже невзирая на то, что исход не зависел от его наблюдательности или осторожности. Вопрос жизни и смерти стоял ребром — либо ты прорываешься через преграждения, либо вязнешь в них, что и произошло. Но Крысолов все равно винил и стыдил только себя. «Нужно было тормозить и съезжать на обочину, — укорялся он, — они не могли перекрыть и ее… Теперь поздно».
— Валерьевич, что это за херня? — зашипела рация. — Откуда они натаскали этой рухляди?
— Бешеный, ты меня спрашиваешь?! Выйди спроси у них сам.
— Небось катили с города, — озвучил догадку сталкер.
Крысолов опустил окно, выглянул наружу, прищурившись, всмотрелся в темень.
— Твою мать, — сплюнул он, — так и знал. — Нажал кнопку на рации: — Тут автопарк по левому борту.
— У-у, блин, трудяги-извозники! — выпалил сталкер. — Как там у вас ситуация? Проехать сможете?
— Завяз я, Бешеный, — тихо ответил Крысолов. — Без «Бессонницы» не выбраться.
— Тюрьма вот говорит, что мы можем развернуть «Монстра» и вытащить вас задним ходом.
— Как вы с двумя прицепами тут развернетесь? — с сомнением качнул головой Крысолов, отпуская руль. — Подождите, ничего не делайте. Дайте мне несколько минут, я что-нибудь придумаю. Здесь что-то не так. Не могли они настолько поумнеть за пару минут… На связь я выйду сам.
Несколько зомби, не преминув воспользоваться подвернувшимся моментом, вскочили на капот «Чистильщика», а затем один, с виду молодой, дюжий парень в обрывках черной футболки с едва проглядываемой, выгоревшей на солнце надписью «Лучшее пиво — это водка», приблизился к зарешеченному лобовому стеклу и, размахнувшись, ударил по решетке кулаком. Второй зомби, в клочьях полосатой пижамы и с чудом уцелевшей копной грязных волос, одной рукой ухватился за торчащую из капота выхлопную трубу, а другую протянул своему приятелю, тоже вскочившему во время минутного замешательства на клин. Их солидарность не могла не умилять.
Крысолов хмыкнул, нехотя щелкнул другим тумблером на радиомодеме, взял рацию, ткнул указательным пальцем на кнопку 16.
— Костыль, ко мне тут кое-кто пытается пробиться. Срежь-ка гадов. Только по машине, смотри, не стрельни.
— Как два пальца, командир, — весело ответил названный Костылем сталкер. — Не волнуйтесь, зомбаки — это наш профиль…
Но еще до того, как Костыль забрался в свою капсулу и извлек из ящика пулемет, зомби сами слетели с капота «Чистильщика». Возникший на их месте оголенный до пояса здоровяк был похож на фронтмена какой-нибудь рок-группы. Невзирая на лицевую часть черепа, сгнившую до кости с левой стороны так, что левый глаз казался необычайно большим и обнажались желтые выщербленные зубы, на его голове все еще держались волосы — длинные, черные, слипшиеся, свисающие, как сосульки. Высокий рост, широкие плечи и все еще бугрившиеся, несмотря на длительный процесс разложения, грудные мышцы, свидетельствовали о том, что при жизни парень имел внушительную комплекцию. Возможно, это когда-то был атлет, тяжеловес, как Василий Вирастюк, а может, и еще крупнее? Во всяком случае, сомневаться в его недюжинной силе не приходилось.
