Вот тогда-то и появились собаки. Я уж не упомню точно, как именно это произошло, но первый телепатический контакт был налажен как раз после очередного разочарования в «первенцах». Псы почувствовали нас и установили с нами контакт. Прошло немало времени, прежде чем мы научились полностью понимать друг друга, но потом мы все-таки сумели достичь желаемого результата. С их помощью мы перешли на новый этап изучения окружающей среды — чувствительный, ведь их безглазость вовсе не значит, что они ничего не видят. Они нуждались в нас, как нуждается обычная собака в хозяине. Они не поддавались тотальному контролю, но их преданности с лихвой хватало для того, чтобы самозабвенно выполнять наши команды, будь то штурм вашего Укрытия-2 или нападение на караваны между Тбилиси и Цхинвалом.
От этих слов сердце у Крысолова вдруг больно сжалось, будто кто-то прикоснулся к нему холодной рукой, к горлу подкатила целая эскадрилья крылатых слов, вот-вот собирающихся вылететь изо рта, но, к его удивлению, волна ненависти спала так же быстро, как и накатила. Интерес брал свое, и поэтому Крысолов ни единым мускулом лица не выдал взорвавшейся в нем бомбы.
— Они запросто шли на смерть, если мы внушали им, что это необходимо, — продолжал голос. — Со своей стороны мы указывали им на места, где находилась потенциальная еда, а также предлагали тактику нападения. Впрочем, в этом они по большому счету никогда не нуждались. Вы до сих пор ведь считаете, что собаки опаснее тех же самых оборотней, так же? И, разумеется, небезосновательно. Их коварство и смекалка порой нас откровенно пугали.
Беда в том, что их становилось все больше и больше. С одной стороны, возросшая ударная мощь собачьих стай не могла не радовать, но с другой — заботиться больше чем о шестнадцати тысячах особей стало нам не под силу. У нас не было выбора. Отказать кому-то одному означало бы отказать всем — у них было чрезвычайно удивительное, необычайно развитое единодушие. И нам не оставалось ничего другого, как перепрограммировать нашего «робота», отдав его ключевой программе «Афта-лайф» частоту, на которой происходила передача сообщений с псами. С одной стороны, это здорово разгрузило нас, так как компьютеру было гораздо проще считывать со спутника нужную информацию и в разы быстрее передавать ее собакам, контролируя все больше и больше этих особей посредством бывших вышек для сотовой связи или радаров, которые «накрывали» просто гигантские площади. Но с другой… Мы, «Брейнцентр», начали чувствовать себя не у дел. «Афта-лайф» с каждым разом все больше и больше подминала под себя управление «Единым Смотрящим»! А всего пару месяцев спустя мы полностью утратили контакт с четвероногими. Те попросту нашли нового хозяина, который давал им то, что они хотели, больше и чаще! И так уже много лет, Крысолов. Спутники больше не подчиняются нам, высокочастотные датчики ни в одном городе ни Украины, ни России не были активированы, и все, кто согласился служить нам… это зомби. Да-да, я и сам иногда не понимаю, как это может происходить фактически, ведь у них внутри голов пусто, они ни о чем нам не сообщают, у них абсолютно нет памяти, но это работает. Они не так привередливы и не так требовательны, они могут подолгу оставаться без еды, но ты ведь понимаешь, нам, ученым, мало того, что видят кучкующиеся на одном месте мертвецы.
— Ну а при чем же здесь тот придурок из Яготина? — поняв, что картинка все еще не складывается, встряхнул головой Крысолов.
— При том, дорогой Кирилл Валерьевич, что это и был один из тех «первенцев», что вскрыли житомирский бункер на двадцатом году пребывания в нем. Теперь понимаешь? Прибор, которым он в тебя тыкал, и есть тот высокочастотный датчик, о котором я тебе только что рассказывал. Он должен был установить один из приборов в райцентре Яготин…
— Так это что же получается — это ты решил, быть мне человеком или мутантом? Выходит, это следуя твоим заключениям, тот урод, то яготинское чудовище полагалось на свой прибор и отстреливало всех людей, на которых твой хренов прибор шкалил?!
— Да, Кирилл Валерьевич, — тихо и как-то грустно согласился мозг ученого. — Но ужаснее всего не это. Ведь чудовище на самом деле не он… — Наступила нехорошая пауза, и Крысолов вдруг ощутил, что то, чем она закончится, будет звучать как приговор. И голос закончил: — А ты, Крысолов, ты.
— Что ты несешь?.. — проговорил Кирилл Валерьевич, едва открывая рот и чувствуя, как в голове нарастает гул. — Да как ты?..
— Я же говорил — для того чтобы задать норму для «общего модуса», мы вложили в память «Афта-лайфа» до трех тысяч всяческих образцов физданных на человека. И как бы тебе ни хотелось в это верить, но вы все, даже те, кто не особо шибок умом, превышаете эти показатели в несколько раз. Вы попросту не развиваете в себе эти способности, не стараетесь изучить себя. Но вместе с тем кое-что происходит само по себе, и поэтому вы чувствуете больше, бегаете быстрее и думаете лучше. И то, что вы все еще похожи на прежнего человека, всего лишь поблажка природы. Вы уже начали меняться. Пока что незаметно, только внутри, но процесс этот давно запущен… Потому что вы — новый вид человечества, вы и есть те самые неочеловеки! И именно поэтому взбешенная «Афта-лайф» постоянно охотится на вас, прорывает ваши заслоны и стремится попасть внутрь вашего Укрытия. И в прошлый раз, там, на берегу озера, ты общался именно с ней.
— Что за вздор?! — не замечая того, как покрывается его лоб мелкой испариной, выкрикнул Крысолов. — Какие, на хрен, неочеловеки? Ты, заспиртованное серое вещество, что ты мелешь! Как тогда мог выжить тот придурок с Яготина?
— Я знал, что твоя реакция будет такой. Но дай мне еще сказать пару слов, и, возможно, я сумею доказать тебе, что прав. — Пауза. — Я ведь не зря рассказал тебе о бункерах «первенцев». Так вот, задача там не так уж и сложна, считай сам: всего на Украине было четырнадцать бункеров, девять из них несанкционированно вскрыли сами «первенцы», в двух отсутствуют жизненные показатели, потому как оказались вскрытыми оружейные сейфы, один сгорел, в другом «первенцы» существуют в какой-то иной форме. Всего, если ты правильно сосчитал, тринадцать. А где же еще один потерялся, Кирилл Валерьевич? Ведь о нем я умолчал намеренно. Так как ты считаешь, что с ним? Что с четырнадцатым бункером?
— Он… — глубоко дыша, Крысолов отвернулся к окну, но ответ так и пер из его горла, как грузовик из грозящего завалиться тоннеля. — Он… все еще не вскрыт?
— Именно, Кирилл Валериевич! Десять баллов за догадливость! Все еще не вскрыт. И не потому, заметь, что не для кого вскрывать. Да, тридцатилетние запасы пищи и воды давно на исходе, но жизненные показатели нескольких «первенцев» в четырнадцатом бункере все еще остаются в норме. Так вот возникает резонный вопрос: почему? Почему спутник до сих пор не отворил чертову дверь? Ну же, Кирилл Валерьевич, ведь это так просто. Хочешь, я сам скажу? Хочешь? — И, не дожидаясь ответа, тут же продолжил: — Да потому, что непригодна больше эта планета для жизни прежнего человека! Нет ему больше здесь места! Не протянет он тут ни в одном мудреном костюме и недели! Не сможет он дышать тем воздухом, которым дышите вы без всяких фильтров! Ошиблись ученые, ошиблись! А может, и умышленно скрыли правду — кто знает? Или, может, им только хотелось верить в чудо, в то, что через двадцать лет все вернется на круги своя и человек поднимется на свою землю и примется снова по крупицам воссоздавать потерянную цивилизацию. Да вот только не случилось никакого чуда! Обманулись мы все. Никуда все это добро не выветрится с этой планеты ни за тридцать, ни за пятьдесят лет! Не вернется человек воссоздавать никакой цивилизации. Так что вы уж не обессудьте, товарищи «первенчики», посидите, будьте добры, еще пару столетий, пока вам откроют. А яготинец — такое же побочное явление, как и тот старик, с которым вы недавно встречались. Он ввел себе весь запас «Рад-эссента», что был предназначен для группы житомирских «первенцев», и то, что он не отбросил коньки, просто чудо. Он не стал зомби, но и не обрел признаков неочеловека. Он просто недоразумение…
Ну да бог с ними, с «первенцами», давай лучше поговорим о тех, кого ты называешь выжившими. Кстати, позволь спросить, Крысолов, а где твой дозиметр? Почему никто из вас, подымаясь наружу, не берет с собой эти щелкающие штуковины, ведь стрелка все еще не вышла из желтой зоны? Молчишь. Тогда я сам тебе отвечу — потому что незачем. Обычному человеку и в голову не взбрело бы подняться хотя бы до верхнего шлюзового заслона, не проверив ауру вокруг себя «гейгером», а вы? Вам это уже не нужно. Вы, выжившие, нормально чувствуете себя при низком атмосферном давлении, вы спокойно дышите воздухом, кислорода в котором осталось не больше, чем воды в той реке, вы чувствуете легкую эйфорию возле жестянок на колесах, которые еще до сих пор «фонят»… Или, может, вновь скажешь, что вздор? Тогда оглянись вокруг. Приглядись к своим людям. К себе в первую очередь. Вспомни, как ты расхаживал нагим возле кратеров от взрывов, и подумай, что случилось бы с простым человеком, окажись он хотя бы в стокилометровой зоне от того места. Посмотри на еще одного полуобнаженного посланника, который утверждает, что он родом из племен майя, и задумайся наконец, кто вы есть на самом деле. Кто?!
