«Друзьям помочь я готова, но о большем не просите», — твёрдо произнесла я, давая понять, что они на меня рассчитывать могут.
Я так и жила в одних комнатах с аттаном. В честь возвращения к жизни королевы готовился большой праздник, и ожидался наплыв гостей из соседних государств, ехавших поздравить и, наверное, убедиться, что это именно она и есть. Так что об отдельных покоях пока не стоило и заикаться, но впоследствии я собиралась поднять эту тему после.
Мы с Её Величеством и фрейлинами прогуливались по парку, обсуждая предстоящие развлечения, когда я издалека завидела аттана, идущего к нам. Лицо у него было перекошено, а взгляд на меня убийственен. Заприметив в его руке плётку, моё сердце ухнуло вниз. Я спешно придумала повод удалиться и обратилась к королеве с просьбой меня отпустить. Получив разрешение, чуть ли ни бегом припустила из парка. Было ясно, что до кое-кого дошли слухи, и меня сейчас прибьют нафиг. Нужно было где-то спрятаться и переждать бурю, пока он хоть немного не придёт в себя.
Стоило мне скрыться из виду, как я почувствовала зуд в татуировках: мои передвижения отслеживали. Я тут же выругалась про себя, проклиная свою беспечность. Какого чёрта не потребовала от него вообще не пользоваться связью, а ограничилась лишь запретом на захват контроля над телом?! Идиотка!
Пришлось менять планы и думать, как быть. Не оставалось сомнений, что аттан меня выследит. Я побоялась допустить безобразную сцену, свидетелями которой могли стать посторонние, и направилась в наши покои. Помнится, в ванной комнате есть задвижка, и сама дверь открывается в сторону спальни, значит, не выбьет. Посижу там, подумаю о вечном. Вода есть, туалет есть, осаду выдержу.
«И почему я повелась на доводы короля, что меня могут выкрасть, и до воссоединения с мужем согласилась на частичное использование связи?» — с тоской вопрошала себя. После я лишь разрешила обращаться ко мне мысленно и только в случае крайней необходимости.
Тогда более важным казалось запретить пользоваться моим телом. Ведь если каким-либо образом выплывет информация, что я наярита, умыкнуть желающие найдутся. Да и аттан стоял насмерть, упирая, что если мне всё же придёт в голову уехать на розыски семьи самой, он должен знать, где я нахожусь и не попала ли в беду, прикрывался ответственностью за меня. Я согласилась и считала это своей страховкой, а теперь этот гад отслеживает все мои передвижения как на навигаторе. Сама себя перемудрила!
Не обращая внимания на Ренара, слугу аттана, который был в спальне, я пронеслась мимо него и заперлась в ванной. Фух, успела! Теперь можно и дух перевести. Татуировки зудеть перестали, и я немного успокоилась. Буду надеяться, что Первого советника отвлекли дела. Ага, можно же помечтать.
Только все надежды превратились в прах, когда спустя некоторое время через дверь я услышала властное: «Все вон!»
Ой, мамочки!
Я напряжённо смотрела на дверь, ожидая дальнейших действий, сидя на краю ванны, и поэтому увидела, как щеколда сама сдвигается с места, открываясь! Онемев, уставилась в побелевшее лицо Первого советника.
— ТЫ!!! — прозвучало ёмко. Он сделал шаг, и я вскочила.
Перевела взгляд на плётку, так и зажатую в его руке и, несмотря на всю напряжённую ситуацию, меня стало пробивать на хи-хи. Это была не обычная плётка, а состоящая из множества полосок мягкой кожи. Такая подходит скорее для постельных игрищ, чем для лошадей. Интересно, кто из дам с ней к нему подкатил?
— Слушайте, почему бы вам не поискать тех, кто разделяет ваши пристрастия, — сквозь нервный смех вырвалось у меня.
— Ты!!! — возглас мужчины не отличался разнообразием, но прозвучал громогласно.
— Я, — согласилась с ним, и начала пятиться, обходя ванну.
— Я тебя убью! — выдохнул он, наступая неспешно, но с какой-то неотвратимостью.
— Я последняя наярита! — попробовала образумить его.
— Сама говорила, что жили же раньше как-то без тебя, и дальше проживём, — прорычал он.
— Скучно жили! — заикнулась я.
— Ты даже не представляешь, как мне сейчас весело, — произнёс мужчина, огибая ванну.
— Правда? — усомнилась я, что в данный момент он испытывает именно это чувство.
— Так и хочется разделить веселье с тобой, — при этих словах я рванула из ванной комнаты, уже поняв, что запереться здесь было не самой лучшей идеей. Бегаю я быстрее, чем он ходит, и пусть лучше погоняется за мной по дворцу. Измотаю его так, что сил уже ни на что не останется.
Всё бы хорошо, вот только я совсем не ожидала, что дверь сама захлопнется прямо перед моим носом. Я толкала её, но, несмотря на то, что щеколда была не задвинута, та ни в какую не открывалась.
— Страшно? — поинтересовались у меня за спиной, и от чужого дыхания зашевелились волосы на голове.
— Пока нет, — соврала я.
— Сейчас будет, — пообещали мне и самым банальным образом схватили за руки, скрутив их за спиной и чем-то связав. Это было настолько неожиданно и быстро проделано, что я даже не успела оказать существенного сопротивления. Затем он меня крутанул, разворачивая лицом, после чего мир перевернулся, так как он с улыбкой маньяка-убийцы забросил мою тушку к себе на плечо. Скрип двери известил о том, что она открылась, и меня понесли в спальню, без особых церемоний сгрузив на кровать.
— Не имеете права! Не знаю, что вы задумали, но по договору… — тут же извернулась и села я.
— По договору ты сейчас под моей опекой, и как твой опекун я заставлю тебя отвечать за свои поступки, — говорил аттан спокойно, но от этого стало на порядок страшнее. Меня дёрнули за ногу, отчего я упала на спину, потеряв равновесие, и перевернули на живот.
— Да что вы делаете?! — закричала я.
Не отвечая и не обращая внимания на мои извивания и брыкания, аттан привязал сначала мои ноги к столбикам кровати, а потом и руки.
Я заорала: «Помогите!», когда он методично стал вспарывать сначала шнуровку платья, а потом и саму материю, вместе с рубашкой и нижними юбками. Последним разрезал бельё.
— Побереги силы, здесь полог тишины, — зловеще просветили меня. Стало жутко, как никогда в жизни.
Даже повернув голову и увидев его с плёткой, я до последнего не верила, что он это серьёзно.
— Значит, я плётку люблю? — поинтересовался аттан, и мои ягодицы обжёг хлёсткий удар. — Изменились предпочтения? — ещё один. — А ты права… с плёткой… это… особое… удовольствие, — хлестал он меня при каждом слове.
Это было больно, но ещё больше унизительно. Аттан порол меня, припоминая все прегрешения, пока я не зарыдала от своей беспомощности. Не помню, чтобы ещё когда-то так отчаянно плакала. Я даже не уловила момент, когда он остановился и развязал меня.
