Это было больно, но ещё больше унизительно. Аттан порол меня, припоминая все прегрешения, пока я не зарыдала от своей беспомощности. Не помню, чтобы ещё когда-то так отчаянно плакала. Я даже не уловила момент, когда он остановился и развязал меня.
— Зачем ты это сделала? — прохрипел мужчина, переворачивая меня и нависая сверху.
Смотря на него сквозь пелену слёз, с ненавистью призналась:
— Не жалею ни об одном слове!
— Зачем?! — встряхнул он меня, кажется, находясь на грани того, чтобы придушить.
— Не хочу, чтобы считали любовницей!
— И из-за этого ты сделала меня посмешищем?!
— Мне важнее моя репутация, чем ваша.
— Ради мужа, который бросил тебя? — прошипел разъярённо он. Я замерла, смотря на него во все глаза. — Да-да! Он мог последовать за тобой, но предпочёл не менять направление перемещения.
Это был ещё один пазл в картине произошедшего. Я даже удивления не почувствовала.
— Ради сына, — еле слышно возразила я, почувствовав смертельную усталость. — Эти знаки никогда не уйдут, — с отвращением посмотрела на запястья. — Не хочу, чтобы его мать считали шлюхой, которая, оказавшись рабыней, предпочла стать Тенью, лишь бы улучшить своё положение.
Я отвернулась, давясь слезами, ощущая горечь предательства и унижения. Одно дело знать самой, что муж от тебя отказался, и совсем иное, когда это понимают окружающие. Мне было больно лежать на спине, ягодицы горели огнём, но во сто крат сильнее болела душа.
— Где твоя мазь? — спросил аттан, вставая с постели.
Какая мазь?! Мне было не до этого. Не дождавшись ответа, он ушёл в мою комнату. Вернувшись, заставил перевернуться на живот. При его первом прикосновении к коже вздрогнула. Лёгкий зуд в татуировках подсказал, что он сканирует мои ощущения, и следующее касание было едва ощутимо.
Мазь дарила прохладу горящей коже. Постепенно слёзы закончились. Опустошение в душе наполнило меня безразличием. Мне было всё равно, что я лежу голой, наступило какое-то отупение сознания. Аттан ничего не говорил и осторожно наносил мазь под моё тихое сопение. Веки стали неимоверно тяжёлыми и, закрыв глаза, я незаметно заснула.
Проснулась, когда комната тонула в сумерках. Осознав, что так и лежу на постели аттана, приподнялась на локтях и огляделась. С плеч сползло лёгкое покрывало, которым меня кто-то укрыл. В комнате я была одна. Сев на постели и придерживая на груди остатки платья, которое так и болталось на мне, поймала себя на том, что ничего не болит. То ли сработала регенерация наярит, то ли лечение мазью помогло. С иронией промелькнула мысль о том, что, обдумывая в договоре всевозможные условия, чтобы не могли причинить вред мужу и ребенку, мне и в голову не пришло обезопасить с этой стороны себя. Вот уж действительно, всего не предусмотришь.
Поступки аттана ставили в тупик. Меньше всего ожидала, что, испугав до полусмерти, он надаёт мне по заднице, как ребёнку, полечит и оставит в покое.
В чужой постели задерживаться не хотелось, и я встала, прислушиваясь к себе. Нет, действительно ничего не болит. Первым делом прошла в ванную и умылась, после чего избавилась от остатков одежды, завернувшись в полотенце. Вернулась к себе и оделась, выбрав платье со шнуровкой спереди. Чуть помедлила перед тем, как выйти, но потом решительно толкнула дверь в гостиную.
Аттана не было, зато вскочила встревоженная Бетти. Не скрывая волнения, она спросила, как я. Дело в том, что она не знала, что и думать, когда сначала пронеслась я, а затем, выгнав их с Ренаром, хозяин заперся со мной в спальне.
— Его Сиятельство приказал не беспокоить. Я пыталась открыть дверь, когда он ушёл, но она не открывалась.
— Давно он ушёл?
— Давно. Уходя, Его Сиятельство распорядился проследить, чтобы ты поела, когда проснёшься. Нести?
— Неси, — махнула я рукой. Сегодня уже точно никуда не пойду, а морить себя голодом не стоит. Силы мне нужны.
Накрывая на стол, Бетти щебетала, рассказывая, что приходил даже слуга от Её Величества справляться, всё ли у меня в порядке. Его Светлость приказал говорить всем, что у меня разыгралась мигрень. Вздохнув, я поняла, что если со слугами это прокатит, то с королевой придётся объясниться.
* * *
Я находилась среди толпы придворных, наблюдая за пышным прибытием гостей. В глазах рябило от блеска украшений и дорогих одежд. Ясарат с Мирэль приветствовали всех доброжелательно и с поистине королевским величием. Ближе к трону стоял Первый советник, его фигура выделялась среди собравшихся.
После случившегося в спальне он вёл себя так, как будто ничего не случилось, и тема распущенной мною сплетни больше не поднималась. Зато я неоднократно наблюдала, как он с убийственным сарказмом отшивает подкатывающих к нему дам. Делал он это так мастерски и ничуть их не щадя, что желающих примерить на себя титул супруги аттана не осталось.
Королеве я честно рассказала, что произошло. Сплетни до неё и так бы дошли, а в мою резкую головную боль, заставившую провести половину суток в покоях, она бы не поверила. Как же Мирэль смеялась, когда я описывала ей, сколько дамочек, и каким способом шли на штурм крепости, под названием аттан Корнуилса. Про порку плёткой тоже скрывать не стала. Вот тут уже она была изумлена до глубины души. Оказывается, Ридгарн никогда не опускался до телесных наказаний или драк, предпочитая хлестать словами. Это мне так несказанно «повезло» вывести его из себя.
«Понимаешь, я много раз видела, как он с ядовитым сарказмом уничтожал оппонентов. Иногда, уж лучше бы ударил, — делилась воспоминаниями она. — Да он хладнокровный, непробиваемый…»
Я смотрела на неё во все глаза, стараясь понять, об одном ли и том же человеке мы говорим?! Аттан беспринципный псих, и я в этом уже убедилась. Хорошо, что после оживления Мирэль он не требовал моего присутствия рядом с собой как Тени. Я как-то незаметно влилась в окружение королевы, чему была только рада.
— Какой красавчик, — вырвалось у стоящей рядом со мной какой-то дамы. Проследив за её взглядом, увидела действительно примечательный мужской экземпляр из числа прибывших гостей. Пепельный блондин с косой, спускающейся ниже спины. Действительно красавец, с мужественными чертами лица и скользящей походкой опасного хищника. Высокомерный и цепкий взгляд безразлично скользит по присутствующим, но я почему-то уверена, что от его внимания не ускользает ни единая мелочь.
Вот только переведя взгляд на его спутника, идущего чуть впереди, я обомлела — Влад! Чёрный камзол ему невероятно шёл, какие-то регалии на груди. Мой муж удивительно органично смотрелся в новом образе, но вот выражение безразличия и скуки на лице было привычным.
