vs Злой. 21.06 в 18.00. Игорь снова смотрит на Злого, еще полного сил, который довольно лыбится и внутри Игоря что-то ломается, наверное, последняя надежда на победу.
У него нет ни одного долбанного шанса на победу.
У его противника просто нет слабых мест.
Сегодня Игорю стал известен день его смерти.
21 июня.
Глава 43
Это был не бой. Это было избиение младенцев. Кира в ужасе смотрит на лежащего без движения и, кажется, без дыхания парня. Ей хочется закричать судье, чтобы тот сделал что-нибудь с этим огромным амбалом, который радостно прыгает по рингу, как огромный орангутанг, демонстрируя свое лидерство, лупит себя в грудь и машет кулаками в победных жестах. Мужчины вокруг орут, брызжа слюной, радуются и машут руками. Как животные. Это не люди. Разве человек разумный может радоваться чьему-то увечью, или даже смерти?
Что здесь вообще происходит? Почему такой мелкий парнишка вдруг оказался противником этого огромного монстра? Почему рефери не исключил его из соревнований за использование запрещенных приемов и нарушение регламента?
К парню по кличке Челентано торопятся двое мужчин с бэйджами медиков. Кира переводит взгляд на Игоря, и видит, что его взор направлен вверх. Он трет лицо рукой, будто стирая усталость или плохое видение и, бросив на нее короткий взгляд, разворачивается и уходит. Кира поднимает глаза на табло, желая выяснить что же стало причиной его странного взгляда. Электронные буквы мелькают и складываются в понятные слова.
Кира читает и застывает от ужаса.
Шахов против Злого. Послезавтра.
Не может быть.
Нет. Нет. Это неправильно. Так нельзя.
Сердце обрывается, в груди что-то болезненно сжимается. Он же может умереть здесь. Он из другой весовой категории. Побольше, конечно, чем Челентано, но совсем не такой как этот громадина Злой. Это будет повторение сегодняшнего боя. Тот же сценарий. Господи, о чем он думает? Куда же он лезет?
Кира стала протискиваться между мужчин, направляющихся к выходу. На сегодня состязания окончены и толпа медленно расползалась.
Кира направлялась в сторону раздевалок, куда по всей видимости отправился Игорь. Ей необходимо с ним поговорить. Он должен отказаться от участия в этой безрассудной мерзости, что здесь твориться.
Она не без труда нашла комнаты для подготовки бойцов, но Игоря там не оказалось. Еще с пол часа девушка побродила по залу, вытянув шею как страус, выискивая знакомые черты, но парня нигде не было. Он ушел. Было бы хорошо, если бы он ушел отсюда навсегда, но надежда была настолько слабой, что Кира не стала за нее даже цепляться. Как бы там ни было, она не имеет никакого права его переубеждать участвовать в бое. Он взрослый человек, а она для него никто. Он не станет ее слушать и все равно сделает по-своему.
Единственное что она может сделать в данной ситуации, это дать парню поддержку и попросить сдаться до того, как этот верзила его убьет.
Следующие два дня Кира провела на конференции. Решила использовать возможности и взять максимум пользы из своего пребывания в столице. И это было бы даже интересно, если бы ее мысли не были заняты другим.
Если бы они не возвращались каждую секунду к воспоминаниям об увиденном на ринге. Если бы она не холодела от ужаса каждый раз, стоило лишь подумать о том, что может случиться завтра.
Игорь обречен на поражение, это ясно всем. Никто на него не поставит. Никто не подскажет, как действовать. Игорь влез в это дерьмо сам и сам пытается его расхлебать. Почему он это делает? Ради чего рискует жизнью? Что и кому пытается доказать?
Очевидным было и то, что Кира ничем не может помочь в данной ситуации. Но оставаться безучастной она не могла, ей было не все равно. Настолько не все равно, что она вопреки доводам рассудка, вопреки тому, что ее почти наверняка отвергнут, собралась и в назначенное время, все-таки отправилась на бой.
У входа уже собрались особо нетерпеливые зрители, хотя Кира пришла за пол часа до начала боя. С трудом протиснувшись ко входу, вошла в зал и быстро двинулась к раздевалкам. Ее походка была уверенной, со стороны она, наверное, выглядела довольно спокойной или даже хладнокровной, но внутри нее кипели эмоции. Сомнение, волнение, страх быть отвергнутой. Да что там страх, это была почти уверенность. Уверенность в провале. Игорь ни за что не примет ее поддержки, оттолкнет, разозлится, и конечно наговорит кучу гадостей. Как всегда, унизит.
Она сама, прекрасно видя капкан, ступает в него обеими ногами.
Жертвует своим спокойствием, чувством собственного достоинства, гордостью. Рискует своим сердцем, которое, наверное, просто рассыплется в прах, если в этот раз Игорь ее оттолкнет. Если не поймет происходящего, если не поверит в искренность ее намерений. Если не перестанет видеть в ней врага.
Кира подошла к раздевалке, глубоко вдохнула и взялась за ручку двери. Рука дрожала. Смелость так не кстати покидала ее. Сердце грохотало как сумасшедшее, а в груди жгло от страха, словно от раскаленных углей.
Но отступить она не могла. Отступить — значит предать себя. Предать ту силу, что привела ее сюда. Чем бы эта сила не была, желанием спасти или…
Кира набрала в грудь побольше воздуха, дернула ручку на себя и сделала шаг вперед.
Глава 44
Отчаяние. Это единственное чувство, которым можно было описать состояние Игоря. Его просто выворачивало на изнанку от осознания своей беспомощности. От осознания совершенной непоправимой ошибки. Какого черта он сюда приперся? С чего он решил, что может победить? Почему какому-то незнакомому мужику, так легко заманившему его на турнир, он поверил, но не поверил своему тренеру, почти что другу? Почему? Где были его мозги?
И откуда бы взяться той глупой вере в себя, что толкнула его на участие? Откуда? Разве у него хоть когда-то хоть что-то получалось? Хоть что-то толковое.
Никогда. Он как был никем, так ни кем здесь и подохнет.
Да. Сегодня.
Он не сдастся до самого конца, не сможет. Будет биться, пока Злой его не убьет.
Однажды он уже совершил судьбоносную ошибку, опустил руки, сдался, когда еще мог сражаться. Тогда он потерял отца. И мать тоже, что уж там.
Сейчас ему просто нечего терять. Если только…
Девчонка. Надоедливое создание с серо-зелеными глазами, гипнотически цепляющими. С волосами цвета шоколада и запахом мяты. Его собственное проклятие, преследующее его по пятам…
Да нет, бред. Конечно нет. У них никогда бы ничего не вышло. Они
