по швам, на первый взгляд расслабленная, лишь вертикальная складка между бровей демонстрирует некоторое беспокойство.
Такая загадочная и притягательная. Смотрит на него не моргая. Сканирует, словно чертов рентген. Проникает в самую душу и, наверное, видит там одно сплошное мрачное отчаяние. Поэтому здесь и стоит, хочет ему помочь. Так же как помогает бедным сиротам из приюта. Она просто его жалеет. По-другому быть не может. Зачем еще ей быть здесь? Зачем ехать в такую даль ради человека, который ничего кроме обид и унижений ей не дал? Зачем? Зачем? Зачем???
— Зачем ты здесь? — Не в силах больше гадать, спрашивает Игорь. Голос дрожит — пересохшее горло и разбитая губа не позволяют говорить твердо. Да, все дело в этом. А совсем не в том, что внутри душит и рвется и глупая надежда, что девушка приехала все-таки не из жалости. Ради него пришла на бой, волновалась, переживала, болела за него, потому что он имеет для нее значение.
— Я просто… хотела дождаться тебя. Хотела убедиться, что ты в порядке. Я…
— Нет, Кира. Зачем ты ЗДЕСЬ? — Перебивает девушку, выделив последнее слово, взмахнув руками, как бы показывая на большое пространство вокруг, чтобы она поняла, что он спрашивает не об этом коридоре, и даже не об этом здании.
— Я же говорила, конференция… — начинает Кира неуверенно, и тут же останавливается. Игорь делает шаг вперед, угрожающе нависая над девушкой. Ему необходимо знать. Кира съеживается под его пронзительным взглядом, хлопает длинными ресницами, сглатывает, приоткрывает губы, но ничего не говорит.
Волнуется все сильнее, суетливо бегая глазами, не способными зацепиться за что-то одно.
Пугается. Игорь видит, что пугает ее, не хочет этого, но он должен знать наверняка. Злость на то, что девушка не хочет дать ему определенный ответ, тот, который ему просто жизненно необходим, распиливает его пополам.
— ЗАЧЕМ. ТЫ. ЗДЕСЬ? — Рычит Игорь в ее лицо, уже не сдерживаясь. Его разрывает на куски от неопределенности. Он рассыпается на молекулы от безнадежности и отчаяния. И от ее ответа, кажется, зависит вся его жизнь. Девушка сжимается еще сильнее, наверное, чувствуя волны холодной настойчивой решимости, исходящие от Игоря. Судорожно вдыхает, отступает на крошечный шаг и едва слышно произносит.
— Я не понимаю. — Дрожащим голосом шепчет девушка, обнимая себя руками, защищаясь. Покрасневшая вокруг глаз кожа, говорит о том, что она вот-вот расплачется, все напряжение и страх, накопившиеся в ней за этот вечер, выплеснется со слезами. Слезами, в которых будет виноват Игорь.
— Что ты здесь делаешь, Кира? Здесь, в этом зале? В этом городе? Зачем ты приехала? Зачем ты пришла? Зачем??? — Срывается Игорь, хватая девушку за плечи. Легко встряхивая, заглядывая в широко распахнутые глаза, в которых все-таки блестят слезы.
Игорь ждет.
Смотрит в затянутые влагой глаза. Без слов умоляет ее ответить. Кира молчит.
Молчит.
Молчит.
Молчит.
Она убивает его своим молчанием. Игорь сильнее сжимает ее плечи и видит быстро стекающую по ее щеке слезу. Ненавидит себя за эту слезу, но наконец получает ответ.
— Я не знаю. — Хрипло и как-то отчаянно шепчет девушка. — Я… Я волновалась за тебя. — Шепот такой громкий, что больше похож на крик. Она отвечает и своим ответом обнажается перед ним душой.
Позволяет Игорю понять.
Он все понимает. Понимает по слезам, катящимся по щекам девушки. По выражению растерянности и отчаяния в глазах, беспокойства, граничащего с паникой. В ее настолько живых глазах, в которых кажется есть свое собственное пульсирующее сердце. В глазах, которых сосредоточена вся вселенная.
Она волновалась за него. Это самые прекрасные слова, что ему когда-либо приходилось слышать.
Она здесь из-за него. Ради него.
Мысль заставляет задохнуться, и вместо облегчения медленно выкручивает его внутренности. Он чувствует, как рассыпается на осколки. Тянется к ней, к тому что нельзя, будто к последнему спасательному плоту в бескрайнем океане. Проводит пальцами по ее скуле, со всей нежностью, на которую только способен. Девушка на мгновение вздрагивает. Чувствует бережное прикосновение его пальцев и на секунду прикрывает глаза, словно только этого прикосновения и ждала всю свою жизнь. Судорожно вздыхает и смотрит на него таким взглядом… Словно в нем для нее заключен целый мир. И этот ее взгляд вынимает его душу, тянет ее из тела и сжимает ее до боли.
Кира всхлипывает и уже сама тянется к нему, губами, руками, всем телом. Обвивает его шею руками, прижимается лбом к его лбу и медленно прикасается губами. Дрожит. Отстраняется, смотрит в его глаза, пытаясь понять не больно ли ему.
Ему больно. Больно так, как никогда раньше. Но дело совсем не в разбитой губе. Совсем не в ней.
Игорь обхватывает руками ее лицо и целует. Нежным целомудренным поцелуем. Долгим, томительным. До боли многозначительным. В нем и нужда и обещание, и жажда. В нем страх, надежда, боль, отчаяние, примирение, прощение. спасение.
Поцелуем можно убить, признаться в любви, обидеть и отомстить. Но этот поцелуй воскрешает.
Он воскрешает сердца обоих. Разрушает все возможные стены, любые преграды, выстроенные ими же сами. Стирает сомнения, страхи, неверие, обиды. Он стирает всю их старую историю, горькую, уродливую, больную, и переписывает все по-новому. Без боли. Обнажает их души и толкает навстречу друг другу.
Из скромного и легкого, поцелуй постепенно переходит в более глубокий.
Это Кира не выдерживает первая. Раскрывает губы, скользит языком по его губам и стонет, встречая язык Игоря. Стонет громко, не стесняясь. Прижимаясь к нему сильнее, не отпуская. Ни на секунду, не отрывая рук от его тела, словно боится, что он исчезнет, стоит отпустить хоть на мгновение.
Внутри Игоря бунтует лихорадка. Все сильнее раскручивается воронка к из дикого желания, такой новой для него, так мало знакомой нежности.
Он задыхается, сгорает заживо и восстает из пепла, словно Феникс. Это все она. Она возвращает его к жизни.
Тянет его наверх, выше и выше из бездны. Из ада, в котором он барахтался всю свою жизнь. Тонул в нем, сам себя топил, не зная, что жизнь может быть другой.
Не зная, что можно так отчаянно кого-то желать. Не зная, что достоин такого же желания. Такого мощного и всепоглощающего, яркими искрами подсвеченного в её глазах. Почти черных сейчас — зрачок почти полностью поглощает радужку, выдавая её возбуждение.
Кира мягко отстраняется от него и смотрит затуманенными глазами. Ее ресницы трепещут, губы ловят воздух. Она так красива. Игорю кажется, что он никогда в жизни не видел никого более красивого. И она в его объятьях, в его руках. Открытая, живая, настоящая. Игорь запускает пальцы в ее
