Игорь безуспешно пытается встать. Упирается локтями в пол и поднимает голову. Пол лица заливает кровь.
Кира открывает рот и хватает воздух пересохшим горлом. Ее крошит на осколки, переворачивает словно в мясорубке, когда она видит, что он все-таки поднимается.
Пять.
Игорь встает на колени.
— Остановись… — уже шепчет Кира. Голоса нет. Сил нет. Ноги подкашиваются, сердце лупит в груди так больно, что что почти ломает ребра.
Четыре.
Игорь поворачивает голову в ее сторону. Фокусирует взгляд на ее лице. Их глаза встречаются, и Игорь горько усмехается измазанными кровью губами.
Ослушалась. Все-таки ослушалась и показалась ему на глаза. Его маленькая своенравная птичка. Единственный человек здесь, которому есть до него дело. Кто бы мог подумать. Какая ирония. Девчонка, которую он когда-то презирал, единственный человек, кто его поддерживает. Стоит у ринга, вцепившись пальцами в канат и что-то говорит ему. О чем-то просит. Но что, не разобрать. Крики болельщиков сливаются в какой-то нестерпимо давящий гул, и голос девушки просто сливается с ним.
Игорь смотрит на нее сквозь пелену в глазах. Секунды текут.
Девушка больше ничего не говорит, ее глаза блестят от подступающих слез. Бледная, будто увидела саму смерть, она смотрит широкими от ужаса глазами, темными, как никогда. Смотрит так словно он для нее что-то значит, но с таким страхом, будто он уже сдох. Но он еще жив, кажется. Картинка плывет и размывается, правый глаз заливает кровь. Боль от рассечения брови такая острая, словно по лицу прошлись бензопилой.
Боль искрит и впивается в сознание, требуя прекратить самоистязание, отступить, сдаться. Спасти то, что от него осталось. Да только то, что от него осталось никому не нужно без победы. Он не может сдаться. У него нет никакого чертового права отступить.
Откуда-то слева словно через плотный слой ваты слышится «Три» и Игорь упрямо упирается коленом в пол, намереваясь встать. Как за маяк цепляется взглядом в девушку, что продолжает смотреть на него глазами, полными ужаса. Он встанет, он сейчас встанет. Сквозь шум в ушах слышит отсчет рефери.
Два.
Один.
Толчок. Игорь собирает все оставшиеся силы и отталкивается от пола.
Но даже не успевает развернуть корпус. Только голову. Кулак Злого впечатывается в его лицо и этот удар Игорь выдержать уже не в силах.
Боль прошивает до самого затылка и сознание утопает в темноте.
Глава 47
Кира ждет, кажется, целую вечность. Не может найти себе места, мечется из угла в угол.
Только бы он был жив. Только бы не случилось непоправимого. — Повторяет про себя девушка.
Последний удар Злого был сокрушающим. Страшным. Игорь мешком повалился на пол. Упал, словно замертво… Кира все смотрела и смотрела на его грудь, пытаясь уловить признаки дыхания, но то ли ее паника затмила разум, то ли он действительно не дышал. Его грудь не шевелилась. Сразу после того, как рефери объявил нокаут, двое мужчин-медиков положили Игоря на носилки и унесли в мед. пункт — комнату в конце коридора, два на два, совсем не похожую на то, что она представляла себе медпунктом. Девушка последовала вслед за ними, но прямо перед ее носом мужчина захлопнул дверь:
— Вам сюда нельзя. Ждите.
С тех пор прошло не меньше получаса, но из комнаты так никто и не вышел.
Почему их так долго нет? Из комнаты через дверь не доносится ни звука.
Тишина.
Эта оглушительная тишина убивает. Тишина превращается в натужное гудение. Давит. Разрывает на части.
Хочется зажать уши руками. Зажмурить глаза. Отключиться.
Беспомощность и страх, подобно огромным безжалостным жерновам перетирают ее сердце в порошок.
Проходит еще десять минут душераздирающей тишины, и за дверью вдруг слышится движение. Кира вскакивает с пола, дверь открывается, и девушка бросается к вышедшему из нее мужчине. Затаив дыхание, с надеждой заглядывает в его лицо. Эти несколько секунд, пока мужчина с интересом разглядывает девушку, вставшую у него на пути, ощущаются вечностью.
— Все в порядке, девушка. Бровь зашили. Больше никаких критических повреждений не обнаружили. Живучий малый. Скоро очухается. Ждите здесь. — Произносит мужчина-медик, и шагает дальше по коридору.
Кира наконец-то делает вдох. Ей кажется, что она не дышала целый месяц.
Ноги подгибаются, Кира оседает на пол.
Все в порядке.
Он жив.
Все хорошо. Кира закрывает глаза и прислоняется спиной к стене. Эмоциональный стресс высосал из нее все силы. Но теперь переживать нечего. Теперь можно просто закрыть глаза и дождаться Игоря. Можно спокойно дышать и слушать теперь уже приятную тишину.
Все в порядке.
Утомленный переживанием мозг видимо все-таки отключается, Кира не замечает ни того как через пол часа дверь снова отрывается, ни того, как из нее выходит медленной полупьяной походкой Игорь. Он с удивлением смотрит на дремлющую около двери девушку и присаживается рядом с ней на корточки.
Мягко трогает ее плечо.
— Кира. — произносит севшим голосом. Кира вздрагивает и отрывает глаза. Рвано вдыхает воздух ртом, едва видит безобразный шов на его правой брови. Свежую гематому на левой скуле и рассеченную верхнюю губу.
Девушка отталкивается от стены и садится прямо. Рассматривает, изучает каждое повреждение. Ласкает взглядом каждую маленькую ссадинку, будто пытается ее залечить силой своей жалости.
— Как ты? — Голос тихий, полный участия и сострадания. Она вглядывается в его лицо покрасневшими от усталости глазами, протягивает руку и хочет коснутся его щеки. Игорь опускает голову. Он не заслужил ее заботы. Он не заслужил того, чтобы о нем переживала такая девушка как Кира. Он неудачник.
— Я проиграл. — Отвечает на ее вопрос Игорь. Как он? Он никак. Он никто. Он ничто.
Игорь встает с пола, ноги слабы и почти не держат. Он опирается рукой о стену, Кира встает следом за ним.
— Да. — Произносит девушка, заставляя Игоря взглянуть на себя. Она стоит совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки и изучает его лицо.
Она говорит просто "да" и ни на ее лице не отражается ни единой эмоции.
Да. Простое подтверждение, констатация факта. И так просто, будто он не просрал все на свете этим своим проигрышем. Будто он не неудачник. Будто это простое поражение в ничего не значащем бое, а не начало конца. Его полностью разрушенная жизнь, никчемная, пустая. Будто для нее это ничего не значит. Вообще не имеет значения. Она ждала его под дверью мед пункта пока ему накладывали швы и обрабатывали ссадины, и стоит теперь напротив, смотрит на него своими огромными глазами-омутами, не выражающими не разочарования, ни пренебрежения, ни ненависти, которой он, несомненно, достоин. Просто стоит, опустив руки
