гольф.
– Ох, Филипп, наш ты Джон Ланкастер! Мне будет не хватать тебя и твоего занудства. Так что с вопросами, все ответы нашел?
– Если честно, нет, – ответил я, увлеченный своими мыслями. – Что помнят здешние люди про голод в тридцатых годах прошлого века?
– Охренеть просто можно от таких вопросов! – удивленно выпалила она. Всё её пышное тело предалось ритмичным колебаниям, я даже вспомнил радующихся весне коров, только титьки работодательницы были скованы крепкой броней лифа, и уже знакомых мне звуков «Ляп-ляп-ляп» я не услышал.
– Вчера прочел в библиотеке о том, что здесь творилось, вернее, этот город как раз был пограничным.
– Прочел в библиотеке, твою же мать! – воскликнула она. – Где же здешние хреновы читатели нашей истории попрятались?! Извини, Филипп, это не в твою сторону выпад. А про голод скажу, что слышала от своей матери, что та помогала, как могла, родным, хоть границы и были закрыты. Удивительное дело! Здесь тогда жили как жилось, а уже за нашей рекой люди умирали от голода. Не ясно, как такое вообще допустили, как с этим мирились?!
Я вспомнил карты тех времен и понял, что граница империи, морившей голодом целую страну, заканчивалась как раз рекой, мирно текущей возле этого городка. Я был на границе двух миров: одного – выжженного дотла, и второго – нетронутого.
Попрощавшись со своей собеседницей, я сразу же отправился посмотреть на реку. Поразительно, обычная речушка шириной метров в десять, мирно разрезающая луг и уходящая в кусты ивы и камыша. Но вернувшись в прошлое, она становилась рекой Стикс, она была границей между жизнью и смертью. Разломом цивилизаций и империй, решающих, жить тебе или умереть, легким щелчком пальцев. На своей волне, не замечая окружающего, я ровно шагал в сторону дома и чуть не столкнулся с проходящим мимо прохожим.
– Ой, извините, я задумался… – начал было оправдываться я, но увидел перед собой лицо Юны с широко открытыми глазами. Она больше была удивлена тому, что я её не узнал, чем факту столкновения.
– Ну ты, блин, Филипп, и даешь! – немного разозлилась она, но мой внешний вид сразу же её смягчил.
– Извини, Юна, просто мне хотелось наступить тебе на ногу. Так слоны обычно зовут на свидания. Возможно, ещё бегемоты, но я с ними не дружу.
– Тогда тебе это почти удалось. И та лепёшечка, что от меня осталась, готова пойти на свидание даже с бегемотом, а от добрых больших слонов она и вовсе в восторге.
Мне не нужно было лишних встреч и знакомств – а с Юной всё было ещё и противоречиво. Образ папы Богдана, говорящего «Попробуй только обидеть», складывая в рожки пальцы, как обычно делают рок-певцы, вызывал некоторую неприязнь. Но с другой стороны, было ощущение, как будто мы знакомы уже много лет. Суть встречи была с Юной, а не с тотемом её дома, и потому мне очень хотелось продолжить наше общение. Да и хотелось отвлечься от тяжелых раздумий.
– Тогда позволь мне сразу же компенсировать свою неуклюжесть и куда-нибудь тебя пригласить.
– Вижу, что слухи о твоей скромности явно преувеличены. Давай, пригласи меня в сауну или что-то типа того.
– Нет, Юна, что ты! Приглашать девушку помыться в присутствии парня – это просто жуть как неприлично, я на такое не способен. И тем более, от тебя и так неплохо пахнет, жаль будет смывать все эти запахи.
Раздавшийся в ответ смех окатил веселостью все окружение и развеял гнетущие меня мысли.
– Так где и когда? – деловито спросила она.
– Сейчас и навсегда, – серьезно ответил я. – Мы идем на свидание сейчас. Отменяй все, что у тебя там было.
– А у меня ничего и не было намечено. Но я со всей серьезностью начну отменять незапланированные дела. Так пойдет?
– Да, Юна, такой факт придаст встрече особый статус. Я буду рад провести с тобой время, когда ради этого ты отменила столько выдуманных дел.
Мы говорили с ней на одном языке, верее, она умела говорить на моем. С теми же нотками юмора, с той же интонацией понимания. Удивительно, что люди, находящиеся на разных полюсах системы общественных ценностей, могли без труда понимать друг друга и быть взаимно приятны. Это придавало встрече ещё большую ценность.
– Представь, скольких выдуманных нюансов лишит меня обычная реальная встреча с тобой. Не понимаю, как вообще можно такое компенсировать, – серьезно сказала она, усилив провокацию до предела, и мне нужно было срочно отвечать на выпад маленьким человеческим безумием.
– Есть у меня пару идей, – с очень загадочным лицом начал говорить я. – Но, боюсь, ты с ними не справишься.
– И что это за планы такие, с которыми я, да и не справилась бы?! – возмутилась Юна.
– Во-первых, я сегодня ещё не корчил рожи проезжающим в автобусах людям. Представь, едут люди, скучают, и ни один прохожий не скорчит им гримасы. Во-вторых, нужно выпустить на волю экзотических бабочек, которых недавно привезли на выставку в город.
– О да! – взвизгнула Юна. – Представь, как красиво будет вокруг с такими бабочками! А их гусеницы, наверное, будут жрать наши урожаи, а после дарить нам ещё больше красоты.
– Рожи корчить тоже будем? – очень серьезно спросил я.
– Нет, когда я кривляюсь, видны дефекты моей внешности, но я могу показывать неприличные знаки пальцами или руками.
– Нет, Юна, это уже перебор. Знаки руками – это уж слишком, мы же не варвары какие-то. Давай ограничимся бабочками.
– А бабочек, значит, выпускать в нашем климате – не варварство?!
– Да, пожалуй, ты права. Ничего не остается, как сходить и со скучным видом посмотреть на их выставку. Идем? – спросил я, лукаво поглядывая на Юну.
Она вела себя очень уверенно, как с давним приятелем, которого не видела некоторое время, но которого очень хорошо знала. И что самое странное, она без усилий понимала все нотки моего с ней общения, и отвечала тем же. Это мне ужасно понравилось. Она прикинула что-то в уме, посмотрела на часы, и, так запросто взяв меня под руку, сказала:
– Ладно, подружки обойдутся без меня. Ну, веди меня, герой-бабочник.
И мы пошли на выставку живых тропических бабочек. Я увидел расклеенные по городу афиши за пару дней до встречи, и интерес к мероприятию был давно. Но изучение истории так меня увлекло, что никак не получалось сходить глянуть, что это там за выставка такая. И вот теперь я иду туда посмотреть, в присутствии очаровательной девушки, которая, ко всему, ещё и не глупа. Как я понимаю, судьба, или сама фигурка, или они вместе внесли в мою жизнь отдушину, чтобы хоть как-то компенсировать знания об ужасной правде здешних мест.
(16) Бабочки внутри
Выставка оказалась очень интересной и познавательной. Удивительно, что хозяева такого рода гастролей смогли иметь прибыли при настолько низких ценах на билет.
