Он захлопнул телефон и прокрался обратно к кровати. По дороге он остановился посмотреть на Лару.
Она лежала в колыбельке, развалившись на спине, повернув головку набок и положив сложенные в кулачки ладошки рядом с ушами. Она дышала ровно и медленно, периодически причмокивая губами. Великолепна, подумал он. Просто великолепна. Как и ее мама.
Он простит Джесс это нарушение. Она была с человеком, к которому он испытывал симпатию и которого уважал. Она заслужила хороший отдых. Это было неотъемлемой частью ее личности, и если он хочет, чтобы они были вместе всегда, он должен научиться принимать ее такой.
Он запечатлел возле щеки Лары легкий поцелуй и повалился в кровать, сразу же глубоко заснув.
Проснувшись в семь утра, он обнаружил Джесс на диване в бессознательном состоянии. Обнаженную ниже талии, но в футболке и одном красном носке.
Он наклонился над ней, и она медленно открыла левый глаз.
– Доброе утро, мой ангел, – просипела она.
– Доброе, – с ледяной усмешкой ответил он.
– Ты злишься?
Он сел на край дивана и взял ее за руку.
– Нет, – ответил он, погладив ее по пальцам, – не очень. Но ты должна была взять телефон.
– Боже, – простонала она, – знаю. Поверить не могу, что забыла его. Так расстроилась. – Она посмотрела на дверь спальни. – Лара проснулась?
– Нет. Еще нет.
– Я зашла посмотреть на нее, когда вернулась. Не удержалась. Не разбудила тебя?
Он покачал головой.
– Она прекрасна, правда?
Он улыбнулся и кивнул.
– Чудесная.
Ее лицо осветилось радостью.
– Как так, почему ты не злишься?
Винс пожал плечами.
– Я не злюсь. Просто принимаю ситуацию как есть. Последние месяцы ты была невероятна. И тебе нужно было нормально развеяться. Я понимаю. Но лучше бы ты хотя бы позвонила…
– Я знаю. Прости. Я ничего не соображаю. Вы хорошо провели день?
– Прекрасно. Очень, очень здорово. А ты?
– Превосходно. Потратила почти триста фунтов на шмотки, потом отлично посидела с Джоном. Мы пошли в клуб в Хокстоне. Закинули таблетку-другую в честь встречи…
Винс прикусил язык, промолчал, что она сорвалась с катушек, и натянуто улыбнулся.
– …в итоге оказались в квартире этого парня, в Шордиче. Обалденное место, бывший консервный завод или вроде того. Пришла домой только в пять… – Она глянула на часы на видеоплеере. – Боже – два часа назад! О боже. Я спала всего два часа!
Она со стоном повалилась обратно на диван. Винс улыбнулся и встал.
– Слушай. Давай я сам подниму Лару, а ты пока поспишь?
– Что? Ты серьезно?
– Ага.
Винса переполняли благородные намерения. Приятное чувство.
– Винсент Меллон, ты настоящий ангел.
– Знаю. Просто хренов святой.
– Нет, правда. Мне так повезло. Ты невероятный о-тец и прекрасный, добрый, чуткий человек. Я тебя очень люблю, ты в курсе?
Винс замер. Внутри все сжалось. Она это сказала. Наконец, больше чем через два года, Джесс сказала, что его любит. Он сглотнул и попытался сохранить невозмутимость.
– Да. В курсе.
– Как думаешь… – начала она, но осеклась.
– Что?
– Я тут подумала. Может, когда Лара немного повзрослеет. Когда она сможет оставаться на несколько дней с моей мамой. Может, поедем в Лас-Вегас? Мы могли бы… пожениться.
– Что?!
– Да, – рассмеялась она. – Почему нет? Мне никогда не нравились большие свадьбы, но я всегда хотела съездить в Лас-Вегас. Тогда у Лары будут нормальные родители, не то что мы, – женатые родители. Проведем немного времени вдвоем. И у меня появится крутейшая фамилия.
– Джессика Джеймс, – с улыбкой сказал он, – ты что, делаешь мне предложение?
– Похоже на то, – ухмыльнулась она.
– Вот черт.
– Знаю. Сама в шоке.
– Господи. – Он с улыбкой потер подбородок.
– Ну и? Что скажешь?
– Господи, да. Конечно. Разумеется. Разумеется. Давай поженимся.
Она улыбнулась и встала с дивана.
– А теперь я крепко расцелую свою прекрасную дочь в пухлые щечки, вернусь в кроватку и просплю до полудня.
Винс наблюдал, как мать его ребенка и его будущая жена медленно идет в сторону спальни. Она его любит. Хочет выйти за него замуж. Джессика Джеймс, которая могла заполучить все что угодно и кого угодно, которая могла бы быть с Джоном Гэвином и вести роскошную пятизвездочную жизнь, выбрала его. И на данный момент, несмотря на все опасения и внутренние тревоги по поводу их совместного будущего, это было главное.
– 54 –
Джой крайне редко заходила на чердак родительского дома. Туда можно было попасть только с помощью стремянки, которую надо было приносить из сарая. К тому же на чердаке было полно пауков и мышиного помета.
Но на следующей неделе она переезжала, поэтому хотела взглянуть на вещи, которые они привезли с собой из Сингапура – возможно, что-нибудь пригодилось бы для ее нового дома, маленькой однокомнатной квартиры в Саутгейте. Ничего особенного, зато первый шаг на лестнице собственной недвижимости. Мама отдала Джой почти все деньги, полученные после развода, чтобы заплатить залог, и Джой пришлось потребовать значительного повышения зарплаты в фотосалоне, чтобы позволить себе ипотеку, но во вторник, 4 сентября 2001 года, Джой становилась официальным домовладельцем.
Прежде чем решиться на осмотр сумеречного пространства чердака, она распылила там целый баллончик средства от насекомых и подождала пару часов, чтобы обезопасить себя от всякой нечисти. Потом надела водолазку, перчатки, заправила джинсы в носки, внимательно следя, чтобы в одежде не осталось ни единого отверстия, куда могло бы заползти насекомое, включила фонарик и забралась вверх по ступенькам.
В этот день у ее отца была свадьба.
Он венчался с Тони Моран в часовне на краю скалы в Корнуолле. Видимо, из-за того, что брак с ее матерью был зарегистрирован не перед лицом Господа, а лишь на бумаге, он еще мог рассчитывать на религиозную церемонию, хотя прелюбодействовал направо и налево сразу же после того, как женился на ее матери. Приглашение на церемонию пришло три месяца назад. Оно было невероятно изысканным, украшено приторно-розовыми бумажными розами и написано витиеватым почерком.
Алан Тревор Даунер и Антония Патриция Моран
с радостью надеются увидеть Вас на их свадьбе
в субботу, 25 августа 2001 года
Джой чуть не вырвало. Какая глупость жениться в таком возрасте. Да он не доживет до пятой годовщины!
Барбара заявила, что ее это не расстроило.
– Я за них счастлива. Правда.
– Как ты можешь так говорить? – удивлялась Джой. – Неужели это правда?
Барбара пожала плечами и вздохнула.
– Потому что в нашей неудавшейся жизни виноват не только твой отец. И я желаю ему счастья.
Но Джой не вытерпела и отправила им ответ в тот же день.
Дорогие Алан и Антония,
Большое спасибо, что пригласили меня на свадьбу. К сожалению, я не смогу прийти – на этот день у меня уже назначена стрижка в салоне. Уверена, вы поймете.
Надеюсь, вас ждет радостный день и счастливая жизнь.
С любовью,
Джой
Джой была очень довольна ответом – жестким, но не стервозным, резким, но не обидным. Свое мнение она высказала.
Барбара на сегодняшний день запланировала много дел. Она встречалась с друзьями в Сафрон-Уолдене и собиралась пробыть там допоздна, а Джой, с тех пор, как пришло приглашение на свадьбу отца, испытывала непреодолимое желание залезть на чердак. Ее туда просто тянуло. Да, ей хотелось найти симпатичные вещи для новой квартиры, но дело было не только в этом. Она надеялась отыскать какое-нибудь свидетельство несчастного брака родителей и разобраться с собственным непостижимым поведением за последние семь лет.
Джой осветила фонариком чердак, раздумывая, с чего начать. Она разглядела углы картинных рам и спинки стульев. Слева лежали упаковочные коробки, обклеенные маркировочными наклейками, а справа – стопки картонных коробок. Перед ней стояло то, что она уже точно собиралась забрать в новую квартиру: красный шелковый фонарик, украшенный черными кисточками, висящий на длинной изогнутой ножке в стиле шестидесятых. Красивый и уродливый одновременно, он словно сохранил в себе дух времени и пространства, в которых ее родители обитали в тот период жизни.
