Она бродила по дому, прислушиваясь к себе, слыша в себе нерожденного Луара – и не замечала не одышливой, расхворавшейся няньки, ни забившейся в угол одичавшей дочери, ни развала и запустения, прочно поселившихся в загородном доме Соллей. По-прежнему не принимая ни крошки и живя одной только водой, она теряла силы и медленно умирала с голоду.
Фагирра больше не приходил к ней. Ей казалось, что могила его под ее окном, и, проходя по двору, она бормотала успокаивающе:
– Лежи…
Она боялась, что теперь ее сын никогда не родится.
* * *
Ноги мои болтались, не находя опоры, лошадиная спина ходила ходуном, а навстречу неслись ярко-зеленые ветви, серые и коричневые стволы, пронизанные солнцем, переплетенные ажурными тенями на густом и синем небесном фоне. Пальцы мои цеплялись за какую-то твердую ткань, за какие-то шнурки и ремешки не то на плаще Луара, не то на его куртке; Луаровы локти удерживали меня, не позволяя сползти с седла. Лошадь металась вправо и влево, огибая кусты; внутри у меня царила счастливая каша, мысли смешались от потрясения, а внутренности – от немилосердной тряски, и, глядя в скачущий по боками лес, я как никогда остро понимала, как прекрасна, как бесконечна и остра замечательная штука, именуемая человеческой жизнью.
Потом лошадь выбралась на дорогу и перешла на ровную, щадящую рысь. Луар молчал.
– Он не добрался до меня, – сказала я со счастливым смешком. – Его же подранили, кабана. Хотел, да не добрался, кобель недорезанный…
Почудилось мне или сжимающие меня локти Луара действительно чуть расслабились? Будто от облегчения?
Он по-прежнему молчал; я с трудом повернула голову, чтобы увидеть его лицо:
– Или я тронулась умишком, или ты заделался сразу Прорицателем, великим магом и атаманом разбойников?
Он что-то ободряюще гикнул – не мне, конечно, а лошади. Лес, в который мы въехали неделю назад с несчастным парнем Михаром, наконец-то закончился, и вдоль дороги распахнулись зеленеющие поля.
– Луар, – сказала я шепотом, зная, что за шумом ветра он не услышит. – Спасибо, что ты пришел…
Дорога повернула, и послеполуденное солнце разом ослепило меня, выстроив между мной и миром горячую белую стену.
– А я видела твоего отца, Луар, – прошептала я неслышно для самой себя. – Я видела Эгерта.
Он дал лошади шпоры. Несчастное животное, несущее двойную ношу и никак не ожидавшее от хозяина столь безрассудной жестокости, дернулось и перешло в галоп.
– А-а! – завопила я, цепляясь за Луара руками, подбородком и коленями. – А-а-а!
Лошадь тоже обижено закричала. Луар сжал губы и натянул уздечку лошадь взвилась на дыбы, опрокидывая меня на моего спутника и давая возможность вблизи рассмотреть его сузившиеся, отчаянные глаза.
До самого вечера между нами не было сказано ни слова; вечером же, высмотрев у дороги большой и богатый с виду постоялый двор, Луар решительно завернул в ворота измученного коня, и той ночью мне воздалось сполна.
Он был уже не юноша – он был зрелый мужчина, исступленно-нежный, умеющий любить и бережно и страстно – и даже медальон у него на голой шее, пластинка, постоянно попадавшая между нами, не мешала мне. Мы едва не разнесли в щепки ветхую гостиничную кровать – но самыми дорогими оказались минуты, когда, одновременно проснувшись в сером предутреннем свете, мы обнялись, не успев еще открыть глаз, на ощупь.
Под окном радостно вопила синица. Хороший знак – птицы поют до рассвета…
– Ничего этого скоро не будет, – сказал Луар.
Я подождала. Спросила осторожно:
– А что будет?
– Не знаю, – он вздохнул. – Когда б я знал…
Синица звенела, как колокольчик. Медальон сполз с Луаровой груди и лежал теперь на его белом мускулистом плече; теперь я смотрела на Амулет Прорицателя ревностно, как на свидетеля нашей любви, и не сразу поняла, что бурые пятна на золотой пластинке не что иное, как ржавчина.
– Не смотри, – сказа Луар, не открывая глаз. – Мне неприятно, когда ты смотришь.
Я перевела взгляд на его лицо – на моих глазах ласковый ночной Луар снова превращался в бронированное чудовище, подмявшее под себя Сову.
– Он ржавый? – спросила я шепотом.
Он открыл глаза. Накрыл Амулет ладонью и спрятал под одеялом:
– Да… Ржавчина – это знак… Что Тот, кто приходит извне, явился снова.
Синица за окном примолкла. По гулкой гостиничной лестнице дробно топотали шаги – вверх, вниз…
– Луар, – сказала я тихо. – Ты – маг?
Он посмотрел на меня почти испугано:
– Не знаю…
– А Сова? – спросила я еще тише.
Он удивился:
– Что – Сова? Сова уж точно не маг…
– А кто Сова? – не унималась я. – Тфим?
Он поднял брови:
– Так ты все слышала?
Я ткнулась лицом ему в плечо. Перед глазами моими в одну минуту пролетели все ужасы последних дней; я всхлипнула и успокоилась только тогда, когда рука его ласково почесала меня за ухом:
– Сова… Служитель Тфим. Служитель Ордена Лаш, который был в свое время служкой моему отцу… То есть ты понимаешь, кому.
– Так ты шантажировал его! – радостно догадалась я. Луар поморщился:
– На кой пес мне его шантажировать… Я думал, что хоть он-то знает… Зачем они освободили Мор. Кто приказал – Магистр или Фагирра?
За дверью зычно перекрикивались горничные.
– Почему мы все время в гостинице, – спросила я рассеянно. – Всегда в гостинице… Я хочу, чтобы у нас был дом. И дети.
– Она стоит на пороге, – глухо обронил Луар. – И ждет, чтобы ее впустили… Та, что пришла извне.
– Так какого она пола, – пробормотала я задумчиво. – Та, что пришла, или Тот, кто пришел?
Он глянул на меня хмуро и укоризненно. Отвернулся.
– Луар… – я приподнялась на локте. – Коли ты Прорицатель, то должен заглядывать в будущее! Погляди… а мальчика… назовем Эгертом.
Он долго молчал, глядя в потолок.
– А зачем она пришла? – спросила я наконец. – Та, что извне?
– Чтобы войти и воцариться, – отозвался он глухо.
– Так может быть, пускай? – предположила я неуверенно. – Вряд ли будет хуже, чем теперь…
– А Привратник станет ей слугой и наместником, – пробормотал он.
– Руал Ильмарранен по прозвищу Привратник, – изрекла я неожиданно для себя. Он подпрыгнул, сел:
– Откуда ты знаешь?
Медальон покачивался на его груди. Я не могла оторвать взгляда от фигурного отверстия в центре его.
– Ты добралась до книжки? – спросил он спокойнее. – Специально искала? Ну-ну…
– Луар, – сказала я шепотом. – Эгерт и Тория любили друг друга, даже когда был Черный Мор… Они знали, что у них впереди всего несколько дней – и все равно радовались… Может быть, и мы?..
Он встал, не одеваясь, отошел к окну. Исподтишка оглядев его, я с удовольствием убедилась, что мой муж отлично сложен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
