– В чем ты виноват? - вспомнила вопрос Татьяна, открывая через несколько секунд глаза. - Да, потеплело, спасибо. Помнишь, я рассказывала про то, как отзывались о прыжке Бимона. "А мы продолжали прыгать в ту же лужу". Ты ее перепрыгнул - грустно усмехнулась она. А нам - плюх, плюх и плюх. Поэтому- флаг тебе в руки, но и скатертью дорога. Я думаю, скоро это поймут и остальные наши дурочки, тоже влюбленные в тебя.
Девушка спрыгнула со скамейки и исчезла в темноте.
– Тоже, тоже, тоже - повторял Макс, бредя домой. - "Тоже". Значит и ты? Юноша радостно набрал полную грудь прохладного, пропитанного зелеными ароматами воздуха.
Дома праздничное настроение изменилось. Неожиданно гадкий ком подкатил к горлу. Максим едва успел шмыгануть в туалет. Рвота была тяжелой. Выворачивало наизнанку. Максим несколько раз добирался до кухни, пил воду и его вновь и вновь выворачивало, последних два раза - чем-то едким, видимо - желчью. Придя в себя после такого потрясения, юноша перебрался в ванную умыться и замер перед зеркалом. На него изумленно пялилась его же, но красная, словно освежеванная физиономия.
– Это еще что такое, Господи? - испуганно прошептал Макс, проведя рукой по щекам. Краснота, похожая на кровавый пот, легко стиралась и пахла спиртным.
– Вино, - с облегчением понял подросток и, быстро раздевшись, полез в душ. Смываться пришлось несколько раз - странный пот все выступал и выступал. Наконец, все это закончилось, и донельзя ослабленный парнишка выбрался на балкон набираться сил. Мысли стали светлыми, и Максим понял - отторжение спиртного. Этого рано или поздно следовало ожидать. Можно было и додуматься самому. Если уж заряжаешься чистыми лучами, то какой может быть спирт. Это, вообще-то, дискуссинное положение нынешней ночью показалось юноше такой аксиомой, что он даже не продолжал ее обдумывать, а просто потянулся к лунному свету. И тут - же почувствовал чей- то взгляд. Это была, конечно, Татьяна. Мышонок вышел на балкон, полагая, что после ее признания не сможет, ну, просто не сможет ее Ромео спать и тоже выйдет на балкон. Она была права, но, увидев Максима и встретившись с ним взглядом, повертела пальцем у виска и метнулась с балкона. И действительно, какой же Ромео показался бы на лунном рандеву своей Джульетте в плавках?
– И это когда- то придется объяснять, - вздохнул Макс-Ромео, потянувшись к луне. Вскоре эти мысли ушли. Странный юноша заряжался странной лунной энергией. Он уже видел, как начинают светиться чистым серебряным лунным светом его нервы. Они, словно гитарные струны при наладке, натягивались и начинали подрагивать, потихоньку звуча какой- то удивительной мелодией. И когда все ноты слились в один звучный, восхитительный аккорд, Максим пошел в комнату отца. Белый - старший спал, положив голову на локоть правой руки - в позе, генетически присущей всем поколениям Белых. Максим вспомнил, что тоже устраивался в этой позе, отведав спиртного. Он вздрогнул, но о неприятном размышлять было некогда. Сын протянул руки над спящим и начал. Точнее - началось. Это было не прежнее целительство. Юноша с удивлением, а затем - с упоением наблюдал, как светящееся серебро перетекает от него в такие же струны. И отцовские струны начинают также светиться, а затем - и звучать, сливаясь уже в единый аккорд двух инструментов.
– Так вот оно что, папуля - с радостным удивлением начинал что- то понимать Максим. - Так вот оно откуда… У тебя просто это еще не проснулось? Бери, родной мой, бери. Он уже привычно прошелся по темным точкам в светящимся лунном отцовском свете, затем с небывалом ранее восторгом послал мощную золотую волну. И она вдруг
резонировала, вернулась назад мощным, восхитительным, непередаваемым чувством радости и восторга. После этого светящееся серебро начало рассеиваться, затухать, оставляя свежесть не то озона, не то цветущих яблонь.
Ослабленный, но полный восторга юноша тихонько вернулся к себе и устроился на свою любимую кровать.
– Надо делать добро. Пока есть возможность, надо делать больше добра, - по- своему понял он происшедшее. Добра ближним. А то месть, месть, турниры, фокусы… - думал он, счастливо засыпая. Хотя, - вспомнил он грустное лицо убитой девушки… Хотя месть - тоже. И настроение от этого не испортилось.
– Вставай, Максимилиан, - разбудил его радостный голос отца. Здоров ты спать. Видимо, заездили тебя на твоих сборах.
Максим открыл глаза. Словно веками не меняясь, над ним висела та же люстра, напротив, на стене уместился коврик с нацепленными еще в детстве (два года назад!) значками. В постели вместе с ним спал, развалившись на толстой спине и выставив в блаженной улыбке два передних зуба рыжий пушистик. Уж неизвестно, когда и как он пробрался к младшему хозяину, но сейчас блаженствовал, пожиная плоды своей пронырливости.
– Ишь, пройдоха, тоже по тебе соскучился. Вот что, сынок. Мы с ребятами собрались сегодня на рыбалку. Ты как?
– Не, папа. Готовиться надо к Олимпиаде. К тренеру сходить, рассказать про сборы и… про вчерашнее решение. Здесь кое- какие вопросы порешать.
– Да уж, "подготовка". Твои девчата телефон оборвут. А про вчерашнее, - отец присел на кровать и улыбнулся. Хорошо улыбнулся, без годами таившейся за прежними улыбками боли. - Ты же у меня умница. Ну, во всем умница. А там… Ну, что с тобой сделают? Ну, не верю я, что каждый день получая по балде, можно стать или остаться интеллектуалом. Ты можешь добиться большего…
– А ты? - поймал отцовскую теплую руку Максим.
– Поеду. Будь, что будет, поеду.
– Правильно, папуля. Прорвешься.
– Есть такое подозрение, что да, - вновь улыбнулся Белый - отец. Ну ладно. Хозяйничай. Еда на месте. Если что понадобится, там, невесту куда сводить - деньги знаешь где.
– Ни пуха…
Отец исчез, а подросток, сладко потянувшись, добрался до пришедшей в его отсутствие прессы и углубился в ленивое расслабленное чтение. Хвалебные отчеты о его дебюте дочитать, к сожалению, не дали. Пришлось вставать и двигаться к требовательно достававшему телефону.
– Хоть ты и псих, но мы недоговорили, - вместо всякого приветствия взяла быка за рога Татьяна. - По поводу Кота, - что ты там ему обещал?
– Ну, тоже молодец. Кот ее интересует. А что я тебя люблю- не интересует? - Он улыбнулся зазвучавшим в трубке гудкам и пошел одеваться.
Второй звонок вытащил его из ванной.
– С приездом. Надо поговорить - коротко и озабоченно сообщила Косточка.
– Что - то случилось? - насторожился Максим, вспомнив пьяные попреки Серого.
– Случилось? Может, и случилось… Не знаю. Ты придешь?
– Конечно. Когда?
– Давай вечером. После семи. У меня никого не будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
