Забыть эти чувства? Нет, этого он не мог допустить. Но подозрительность, без которой в обществе дроу просто не выжить, не позволила Ондиилу ответить сразу. Герцогиня — менталист, могла внушить, что угодно: любые чувства, любые мысли. Интуиция, к которой всегда прислушивался Ондиил, шептала о том, что девушке можно верить, но дроу все равно сомневался.
И тогда его озарило! Он вспомнил, когда впервые ощутил ее присутствие.
Это случилось несколько месяцев тому назад. Лежа в комнате на полу и скрипя зубами от дикой боли, Ондиил вдруг почувствовал, будто его сознания коснулось что-то легкое, доброе. Он не знал, что это такое, но чистое неподдельное сочувствие без унижающей жалости, страх и возмущение издевательствами его жены, запомнил. Все эти эмоции имели особый привкус, едва заметный флер. Когда сегодня герцогиня коснулась его сознания, он не сразу осознал, почему ему знаком этот привкус чувств. И только потом все встало на свои места.
Ондиил понял еще кое-что: именно тогда Ладмила узнала про клятву. В тот момент она, вероятно, подслушивала, через него, и ей не было смысла притворяться. Значит, все то, что он в ней почувствовал — настоящее. Ее теплые чувства, чистые помыслы, ее сознание, которое почему-то представлялось Ондиилу маленьким пушистым котенком с острыми коготками — все это не притворство. Она действительно такая.
Хорошо бы еще раз почувствовать это. Но как? Обучение! Это будет его условие. Дар надо развивать, пусть его мало, но что-то он сможет освоить. Лишних умений не бывает. Он будет самым прилежным учеником, только бы снова испытать эти чувства. Через день он увидит Ладмилу, и они будут заниматься. Совсем скоро.
Рарок и Тирион пришли в себя практически одновременно.
— Чем это меня так герцогиня приложила? — под нос себе пробурчал Тирион, вставая на ноги и отряхиваясь.
— Буй, ты давно очухался? Знаешь, что произошло? — Рарок морщился, ощупывая шишку на голове.
— Вас вырубили, меня связали и допрашивали… — откликнулся Ондиил.
— С помощью ментальной магии допрашивали? — осторожно поинтересовался бывший телохранитель.
— Что?! — всполошился Тирион.
— Мне показалось, я глаза этой рыжей видел…
— Верно, тебя сильно по голове стукнуло, Сыч. Раз тебе показалось, — раздраженно бросил Ондиил. — Пора уходить.
Все же Рарок сумел разглядеть глаза Ладмилы, надо теперь ненавязчиво убедить его в том, что ему все показалось.
* * *
Флайдин ан Анкюр
В свои комнаты мы вернулись под утро. Лада еле стояла на ногах. Я подхватил ее на руки и отнес на кровать.
— Может быть, ты меня еще и разденешь? — слабо улыбаясь, спросила жена.
— С удовольствием.
Невозможно раздевать ее и остаться равнодушным. Но отболее приятных действий меня удерживало состояние любимой: она побледнела, губы побелели, пальцы на руках и ногах были ледяными. Симптомы похожи на чрезмерную трату магического резерва. Чем она занималась с Тирионом или, может, с Ондиилом?
— Иди сюда, мне холодно… — позвала Ладмила.
— А как же ночная рубашка? — провокационно спросил я.
— Да ну ее. У меня муж — дикарь, надо хоть иногда соответствовать.
Я мгновенно разделся и залез под одеяло. Немного магии, и вокруг стало теплее, мои горячие ладони погладили ее замерзшие руки, холодные ножки. Лада доверчиво прижалась ко мне и прошептала:
— Флай, ты — невероятный! Мне так повезло с тобой. Знаешь, многие душат своей заботой, а ты обнимаешь крепко, но не так, чтобы задушить. Ты никогда не перебарщиваешь. Другой бы на твоем месте не разрешил бы мне эту прогулку. А ты… — Лада подняла голову и заглянула в глаза. Нежно касаясь, аккуратно убрала прядь с моего лица. — Ты не пытаешься навязать свое мнение, относишься ко мне, как к равной. Сначала я мечтала о таком муже, как ты. О таком, кто видел бы во мне личность, со своим мнением и желаниями, кто стремился бы к пониманию, но потом…
— Что потом?
— Перестала мечтать, потому что уверилась, что таких мужчин просто не существует. Именно поэтому решила выйти замуж по расчету. Когда его величество предложил брак, я подумала: «Дроу? Пусть будет дроу. Какая, в сущности, разница?» — Лада все смелее начала гладить меня. Тонкие прохладные пальцы любимой нежно касались шеи, плеч, груди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А меня даже не спросили, просто поставили перед фактом. Кто бы мог подумать, что этот брак, который я сначала возненавидел, сделает меня самым счастливым дроу на свете? — поделился я, а потом добавил, — Лада, если ты продолжишь меня гладить, то терпеть я не смогу.
— Не надо сдерживаться. Я тебя нарочно провоцирую. Как могу, в этом состоянии.
Она действительно это сказала! У дроу именно жена решает, будет ли секс или нет, но у людей все иначе. У нас так получалось, что инициатором всегда выступал я. А тут, похоже, меня обольщают.
— Вот как раз твое состояние меня и смущает. Что ты там такое делала с Тирионом, что так сильно потратилась? Или, может быть, с Ондиилом? Я так и не понял, почему у него было такое лицо. Что за приветствие?
— С Ондиилом я просто поздоровалась так, как принято у менталистов. Понимаешь, ментальные маги чувствительны к эмоциям. А в обществе дроу сложно отыскать искренние и положительные чувства, — Ладмила мимолетно коснулась губами моей шеи. Как же заводят эти невинные ласки. — Я показала, что не чувствую к нему ненависти, наоборот, рада, что у него обнаружился такой редкий дар. У Ондиила дефицит положительных эмоций, вот его немного и пристукнуло. Поскольку у него есть способности, он интуитивно знает, что я искренна с ним. Хотя какое-то время, судя по его эмоциям, все равно сомневался. У него такой ураган чувств внутри был, что он с трудом справлялся.
— Неудивительно! В зрелом возрасте вдруг узнать, что ты — ужасный менталист, — хмыкнул я. — Но учить его? Ты уверена, что хочешь этого?
Слова жены меня немного насторожили. Ондиил вполне может заинтересоваться ей, а она — им. Насколько я могу судить, даже по меркам людей он красив.
— Да, хочу. Понимаешь, его дар очень мал. Настолько, что я не способна была его ощутить, пока не попробовала воздействовать на Ондиила. У меня много мыслей о том, как можно использовать те крохи, что у него есть. Я читала, что в лечении всегда преуспевали именно те маги, у которых дар был слабо выражен. Именно точечные вмешательства восстанавливали психику человека после сильных потрясений. С сильным даром можно навредить, — голос супруги окреп, она говорила с воодушевлением. — Кроме того, даже слабый ментальный дар, при должной подготовке, усиливает стихийную магию, упрощает работу со зверьми, да интуицией можно научиться пользоваться на новом уровне! Такого ученика у меня ни разу не было. Интересно было бы попробовать.
— Можно мне будет присутствовать на ваших уроках? Боюсь оставлять вас одних.
Хорошо, что жена заинтересовалась не самим Ондиилом, а его способностями, и все же с ним надо быть осторожным. Он умеет нравиться женщинам, если хочет. Лада нахмурилась, видимо, мое беспокойство почувствовала. Надеюсь, не догадалась, чем оно вызвано.
— Конечно, можно! Правда, боюсь, что тебе будет не интересно. Мы сядем и будем сидеть. Изредка что-то говорить, но не более.
— Я найду, чем себя занять, поверь. И так будет безопасней, и давай закончим на этом все разговоры, — мне не нравилось состояние жены. — Тебе надо отдохнуть и восстановиться.
— Да, как раз насчет «восстановиться», — Лада засмущалась. — Есть замечательный способ. Для менталистов.
— Секс? — я, наконец, сообразил, почему жена согласилась спать голой и провоцировала меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет. То есть да, но не со всеми, а только с тобой. Не хочу, чтобы ты думал, что я тебя использую, только для того…
— Ерунда! Ничего подобного мне в голову не придет, — перебил я. — Согласен восстанавливать тебе резерв утром, днем, вечером и ночью. И не по одному разу.
Лада тихо засмеялась.
— Не совсем резерв мне надо восстановить. Да можно и просто… без причины… ох, Фла-а-ай.
