– Значит, по‑твоему, торговцы контрабандой честно зарабатывают на жизнь? – переспросил Виктор и усмехнулся, – И что, таможня тоже так считает?
Орк расхохотался.
– Это ты верно подметил. Таможня так не считает, – главарь отсмеялся и посерьезнел, – Но ты ведь не просто так этот разговор затеял? Что‑то удумал, Музыкант? Рассказывай.
Виктор наклонился и понизил голос:
– Если торговцы не платят в казну, то значит должны платить кому‑то другому. Рынок наш, значит, большую часть утаенного сбора торговцы должны отдавать нам «за крышу», а меньшую оставлять себе, чтобы стимул заниматься контрабандой у них полностью не пропал.
Орк замотал головой:
– Подожди. Что‑то я совсем запутался, – он повернулся к стойке и гаркнул: – Подавальщик! Еще вина!
Приняв чашу для просветления в мозгах главарь посмотрел на Сомова покрасневшими глазами:
– Ну‑ка давай еще раз, Музыкант. Медленно и подробно. Что там насчет крыши?
Виктор отмахнулся:
– Крыша это так, иносказательно. Типа нечистых на руку торговцев прикроют сверху, словно крышей, если на них кто‑нибудь наедет.
– Кто наедет? – не понял разбойник, – Как наедет?
– Да кто угодно и, как угодно. Наши конкуренты, например. Или вообще никто. Здесь главное психологический момент, что мы их не просто грабим, а якобы защищаем от других разбойников, и они платят за эту мифическую защиту.
Орк пригубил еще вина и с сомнением покачал огромной головой.
– Нет. Не будут они нам платить. Они и так время от времени то начальству, то страже отстегивают. Кроме того, у некоторых и без нас своих защитников хватает. Разве что… – главарь, прищурившись, глянул на Сомова, – Ты же не предлагаешь резать строптивых торговцев?
Виктор возмущенно посмотрел в ответ.
– Ни в коем случае! Толку от мертвых никакого. Торговцы нужны нам живые, работоспособные и сговорчивые.
– И как ты их уговоришь делиться?
– Существует много способов убедить человека. Помехи торговле, шантаж, запугивание, угрозы и наконец, прямое насилие.
– Насилие? – переспросил Орк, – Это можно. Хотя братья у нас больше привыкли по карманам шарить, но при необходимости знают за какой конец меч нужно держать. Кроме того, есть парочка непревзойденных специалистов по красному делу – ты да Бешенный.
– Повторяю, убивать и терять потенциальных плательщиков нецелесообразно. А вот слегка побить без особого членовредительства какого‑нибудь упрямца будет в самый раз. И для такого дела банде нужны новые люди, сильные здоровые и без лишних моральных принципов. Думаю, на эту роль отлично подойдут безработные цирковые борцы или, например, портовые грузчики те, что комплекцией покрупнее и умеющие работать кулаками.
– Борцы говоришь? – переспросил Орк, – Интересная мысль. Пойдем‑ка, Музыкант, во двор, воздухом подышим. И бутылку прихвати. Пригодится.
Вечерело. Сидя на улице, на лавочке они некоторое время молча наблюдали, как постепенно пустеет рынок, как покидают его последние продавцы кто, укатывая тележки с поклажей собственными силами, кто, увозя целые горы товара на телегах запряженных ломовыми лошадьми. Появились унылые уборщики мусора, сметая в кучи обрывки грязных бумаг и тряпок, соломенную труху и остатки ящиков, просыпанное зерно, растоптанные вперемешку фрукты и конский навоз.
Из соседнего здания тянуло характерным запахом. В нем всегда было тихо и сумрачно. Там располагалась курильня опиума. При императоре Марке курильни закрыли, а при его наследнике Лучезарном открыли вновь. Виктор поморщился – отвратительное заведение.
Мимо них прошел, с трудом толкая впереди себя тележку с тюками тщедушный человечек, на которого указал пальцем Орк.
– Торговец Опас, – пояснил он, – Сам контрабанду не возит, но на реализацию берет охотно. Жадный, осторожный, денег с собой никогда не носит. Мои ребята его щупали пару раз, но снять смогли одну мелочь. Такого хоть режь – денег не отдаст. Умирать будет, а не скажет, где хранит золото.
– Денег не даст, товар можно отобрать. Продадим – те же деньги.
– Хитро, – вынужден был признать Орк и спросил: – А ну как он к стражникам за помощью побежит?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– А он побежит? – вопросом ответил Сомов.
Орк задумчиво потер плохо выбритый подбородок.
– А, пожалуй, что и не побежит, – удивленно согласился он, – Товар то у него контрабандный. Начнет жаловаться его же самого в солнечную башню и загребут.
Солнечной башней в Маркатане называлась тюрьма, устроенная в мрачном высоком здании на окраине города. Это название было прямо связано с татуировками у Старого и у некоторых других разбойников. Виктор уже постиг тонкости воровской символики и знал, что не побывав в солнечной башне татуировку заходящего солнца на кисти руки лучше не делать. Отрубят вместе с рукой. И еще это означало, что таинственный разноглазый маг в самолете точно был родом из мира Осаны и более того когда‑то был узником солнечной башни. Вот такой любопытный факт.
К действительности Сомова вернул голос Орка.
– А вон идет Вилис, – главарь кивнул на шествующего пожилого уверенного в себе человека, – Тоже контрабандой торгует. Много торгует. Три сына у него и пятеро помощников. Бывает, что и больше работников нанимает. Все парни крепкие. У такого не отберешь товар и не скажешь – плати. Вытолкают взашей, а то и ребра поломают.
– У него склад для товара имеется?
– Есть склад. Как же торговцу без склада?
– А если сгорит его склад вместе с товаром? Может в следующий раз он уже захочет поговорить с тобой, а не ребра ломать? Склады‑то и не один раз могут гореть. А начнет нам платить, пожары сразу прекратятся. И платить желательно понемногу, но регулярно, например, еженедельно или ежемесячно. Да и сумма платежей то по сравнению с убытками от сгоревшего товара будет выглядеть чисто символически. Скажем м‑м‑м… Какая прибыль у этого Вилиса за месяц выходит?
– Да кто ж его знает. Разве об этом кто постороннему скажет. Но думаю, только на уклонении от торговых сборов он до пяти золотых в месяц точно имеет. А может и больше. Скорее всего, больше.
– Значит, ежемесячно заплатить два‑три золотых за крышу такому торговцу будет не слишком обременительно.
Солнце нырнуло за высотные дома, и на город упала прохладная вечерняя тень. Шум рынка почти стих и стали слышны крики чаек над гаванью. Орк молчал и Сомов выложил последний аргумент:
– Ты говоришь, что на рынке несколько сотен человек торгует контрабандой. Пускай даже сто. Это от ста до трехсот золотых в месяц набегает. Только успевай собирать.
Орк словно очнулся и глаза его лихорадочно заблестели:
– Сто золотых в месяц? Триста?! А ты не шутишь, Музыкант? Это же огромные деньги! Это просто какая‑то золотая крыша получается.
– Сам посчитай, – ответил Виктор, – хотя тут и считать то особо нечего.
– Да, уж, – согласился Орк, – Только почему раньше никто до этого не додумался?
– А вот это и будет серьезной проблемой в будущем. Как только начнем мы крышевать торговцев, начнут и другие. Обязательно появятся конкуренты.
– Конкуренты? Ну, с этим мы разберемся. Не в первой, – беззаботно отмахнулся Орк и, улыбаясь, доверительно положил руку на плечо Сомова: – К тому же у нас есть очень сильный мечник, если дело дойдет до разборок с другими бандами.
Сомову не оставалось ничего иного, как положить в ответ свою руку на плечо предводителя. На том и порешили.
Ложась спать и вспоминая разговор с Орком, Виктор вдруг сам себе стал омерзителен. Докатился до рэкета. Он скрипнул зубами от досады. Узнали бы об этом его законопослушные родители – со стыда бы сгорели. А ведь мама так гордилась своим примерным мальчиком. Мысль о родственниках отозвались слабой болью. В последнее время Сомов вспоминал о своих родных крайне редко. Далеко от дома завела его судьба и совсем не туда куда хотелось. Однако уснул он сразу, как только закрыл глаза и спал спокойно без запоминающихся сновидений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А утром протрезвевший хмурый Орк при встрече сказал, как отрезал:
