Байлер подъезжал к Эспаколе, огни города маячили впереди. Полицейский все еще следовал за Бобом, но тот больше не тревожился. Он даже сожалел, что в панике затолкнул бутылку под сидение, и несколько раз пробовал носком ботинка выкатить ее, однако грузовик сразу начинало заносить, поэтому попытки пришлось прекратить. В любой момент можно съехать на обочину и достать бутылку, но Байлер не знал наверняка, можно ли так поступить на этом участке дороги, и потом, ему не хотелось ничем привлекать внимание легавого. Наконец начала пробиваться станция «Старые хиты». Боб прибавил звук и стал мычать невпопад, подпевая знакомым голосам.
Впереди, где-то в четверти мили, виднелся первый в черте города светофор. Если успеть к тому моменту, когда загорится красный, как раз хватит времени нашарить бутылку. Черт, от такой езды пить хочется просто страшно!
Байлер поравнялся со светофором, чуть замедлил ход на желтый свет, а потом плавно, осторожно затормозил, следя в зеркало заднего вида за полицейской машиной. Стоило пикапу окончательно остановиться, как Байлер тут же наклонился и полез под сидение. Он шарил там, пока грязной рукой не коснулся холодного стекла бутылки. Вытащил ее и, пригнувшись, чтобы быть гораздо ниже сиденья, отвинтил крышку и плотно прижал горлышко к губам, стараясь глотать быстро и сразу помногу.
Внезапно по асфальту прошуршали шины и послышалось завывание сирен — столько всяких звуков одновременно! Байлер рывком выпрямился, позабыв о бутылке, которую держал в руке, и его ослепила белая вспышка прожектора. Похоже, грузовичок окружило несколько полицейских машин. У всех горели мигалки. Ошеломленный Байлер не мог сообразить, что творится. Он дернулся, заморгал, ничего не видя от яркого света. Мысли Боба уже не путались, их просто больше не было, вообще никаких.
До него доносился резкий голос, снова и снова что-то повторявший. Выходите из машины с поднятыми руками. Выходите из машины с поднятыми руками.
Неужели это говорят ему? Байлер огляделся, но людей не увидел. Лишь мигалки ослепительно полыхали.
Выходите из машины с поднятыми руками.
Да, обращались к нему. Байлер, охваченный слепой паникой, возился с дверной ручкой, которую надо было открывать не вверх, а вниз, и он сражался с ней, еще и налегая на дверь плечом. Вдруг она поддалась и распахнулась; Байлер вывалился из грузовика, бутылка виски вылетела у него из руки и разбилась об асфальт. Сам он остался лежать на дороге рядом с грузовиком, потрясенный и окончательно сбитый с толку. Встать у Байлера не было никаких сил.
Над ним выросла чья-то фигура, закрывшая свет. В одной руке фигура держала значок, в другой — револьвер. Голос рявкнул:
— Детектив Уиллер, полицейское управление Санта-Фе. Не двигаться!
На минуту все замерло. Байлер видел только черный силуэт на ярком фоне. Сзади, из грузовика, долетали обрывки песни Элвиса: «Ты всего лишь гончий пес»…
Музыка заглохла, и полицейский, вложив револьвер в кобуру, склонился над Байлером, пристально всматриваясь ему в лицо. Затем выпрямился, и Боб снова услышал его голос. На сей раз полицейский обращался к кому-то невидимому:
— Кто это такой, черт возьми?
20
Салли, зажав в зубах спичку, карабкалась по шаткому нагромождению камней, выискивая, за что взяться рукой и куда поставить ногу. При каждом шаге каменные глыбы сдвигались, некоторые выпадали и срывались вниз. Еще шаг — и сверху градом посыпались мелкие камешки. На дно шахты рухнула очередная глыба. Казалось, заскрипел и зашатался весь завал.
Салли выдохнула так резко, что огонь погас.
Она пошарила в коробке — оставалась последняя спичка. Ее Салли решила сэкономить.
— Я иду к тебе! — Хриплый голос, жутким образом искаженный, эхом прокатился по коридорам.
Салли ощупью продолжала карабкаться наверх. Со стуком упало еще несколько булыжников. Тут она услышала прямо над собой глухой рокот смещающихся свай и камней, затем дождем обрушилась галька вперемешку с гравием. Новый шаг — и опять скрип сдвинувшихся камней. Завал вот-вот рухнет. Однако выбора у Салли не было.
Она вытянула руку вверх, ища, за что ухватиться, нащупала выступ для ноги, опробовала его и выпрямилась во весь рост. Оперлась рукой, потом установила ногу. Салли поднималась с величайшей осторожностью, перемещая собственный вес с одной опоры на другую.
— Салли, где ты-ы-ы?
Она слышала, как преследователь шлепает по воде, пробираясь по тоннелю. Подтянулась, пошарила рукой наверху и ухватилась за сваю. Налегла на нее, проверяя на прочность. Свая скрипнула и слегка покачнулась, однако удержалась. Салли замерла с колотящимся сердцем, пытаясь не думать, каково это — быть похороненной заживо, потом снова подтянулась. Опять скрип, опять град мелких камешков, и вот беглянка уже наверху, перелезла через сваю. У себя над головой она нащупала раскрошенную древесину вперемешку с обломками скалы.
Придется зажечь спичку.
Раздалось чирканье, спичка ожила, вспыхнула. Наверху Салли разглядела темное отверстие — лезть надо туда. Она подержала коробок над пламенем; тот запылал, потрескивая, и гораздо ярче, чем спичка, осветил углубление. И все же этого оказалось недостаточно — отверстие просматривалось лишь на несколько футов в глубину.
Одной рукой держа горящий коробок, Салли приподнялась над следующей сваей, почувствовала, как та зашаталась, и услышала, как трещат и стукаются друг о друга камни наверху. Через минуту она взобралась на сваю и встала на ненадежный выступ уже в самом проеме. В свете догоравшего коробка увидела, что проем заканчивается широкой трещиной в форме полумесяца, пролегшей под небольшим, градусов в тридцать, углом к основному проходу. Судя по всему, в трещину как раз удастся пролезть.
Неожиданно внизу раздался грохот — это с потолка сорвалась огромная каменная глыба. Пламя погасло.
— Вот ты где!
В темноте метнулся луч фонарика, высветивший завал. Салли подняла руки, ухватилась за какой-то выступ и подтянулась. Луч света прыгал повсюду. Салли взбиралась быстро, забыв о всякой осторожности. Протиснулась между двумя сырыми каменными створками и проползла в широкий разлом. Он поднимался слегка под углом и имел достаточную ширину, так что Салли уместилась в нем и смогла продвигаться вперед, медленно, извиваясь всем телом. У нее больше не осталось спичек, и нельзя было разглядеть, куда ползти, равно как и узнать, ведет ли лаз вообще куда-нибудь. Салли пробиралась все дальше, отталкиваясь руками и коленями. На секунду беглянку охватил панический страх: вдруг скала задавит ее с двух сторон?! Салли остановилась, отдышалась, переборола свой испуг и снова поползла.
