-Эй, стой, - перехватывает мои запястья. - Не с порога же?
-Почему нет? - вырываюсь, пытаясь стянуть с него свитер. - Я соскучилась.
-Я тоже, - улыбается он. - Но для начала, я бы хотел посмотреть на тебя и рассмотреть твою ножку.
Разочарованно откидываюсь на подушки, поднимая левую ногу вверх.
-Красиво, правда? - с сарказмом, спрашиваю я. - Голубой мне к лицу.
Иван с облегчением выдыхает и начинает смеяться.
-Это ботинок?
-Ну да, месяц похожу, потом реабилитационный период и возможно когда-нибудь, я смогу…
-Катя, перестань и не драматизируй, пожалуйста, - серьезно говорит он, положив мой ботинок к себе на колени. - Я думал все намного хуже.
Я резко сажусь, пребывая в каком-то шоке от его слов.
-Хуже? А это что, по твоему? Небольшая досада? Как я теперь буду танцевать, да меня завтра же выгонят из театра, кому я нужна с этой штукой?
-Мне, - без запинки отвечает он. - Это временное неудобство, главное что в порядке голова, внутренние органы и вообще, что ты жива и относительно здорова. Разве нет?
Закатываю глаза. Как он не понимает, что моей карьере пришел конец, почему он так спокоен?
-Ваня, мне придется вернуться домой, а в нынешних условиях это трудно. Что я там буду делать? Скрываться пока ты не решишь свои проблемы?
Теперь уже злится он, просто молча сжимает кулаки и встает с постели.
-Только не надо опять говорить, что ты из-за меня прилетела в Париж.
-Ну, не из-за тебя, - запинаюсь, понимая, что звучит по-дебильному, - не только из-за тебя, Иван. Просто… черт, прости, я не знаю, что несу. Это все нервы.
Закрываю ладонями лицо. Мне так неловко перед ним, кажется все мои проблемы заполонили пространство вокруг и я опять начинаю плакать. Ничего не могу с собой поделать.
-Мы с тобой за последние месяцы столько всего пережили, что я уже мягко говоря устал, - ложится рядом со мной Колесников. - Прошу тебя, перестань плакать, а лучше расскажи, что ты себе опять уже накрутила?
-Ничего я не накрутила, - смахиваю слезы, - просто когда ты много лет чего-то хочешь, а потом это что-то лопается, как мыльный пузырь, остается только признать, что ты неудачник.
Выслушав меня, он усмехается.
-Ты не неудачник, Катя, - говорит Иван. - Так просто получилось, но это не конец света.
Он берет меня за руку переплетая наши пальцы.
-Послушай меня, пожалуйста, - Колесников всматривается в мое лицо со всей серьезностью. - Когда тебе снимут гипс, ты сможешь заниматься, чем хочешь. Да, возможно, с «Нуар» все, но когда закрывается одна дверь, открывается следом другая. На зацикливайся на этом театре. Они еще не догадываются, какой ценный кадр теряют.
-О, да, - фыркаю в ответ. - Ценнее некуда. Ты хоть сам веришь в то, что говоришь?
-Я верю в тебя, малыш, - он нежно целует мою ладонь. - Я сделаю все, для того, чтобы ты была счастлива и больше никогда не плакала. Хочешь остаться здесь? Я поговорю с Петровым, с руководством, я всех поставлю на уши, но они тебя дождутся и ты будешь здесь танцевать.
Его слова странным образом отзываются во мне. Неужели это все на самом деле? Ему же не нравилась моя перспектива здесь остаться?
-Серьезно? - ошарашено переспрашиваю я. - Ты готов на это, ради меня?
-Я люблю тебя, и если тебе так важен этот «Нуар», значит так тому и быть, - твердо произносит Иван.
Ушам не могу поверить. Внутри словно все переворачивается и я кидаюсь его обнимать. Колесников обнимает меня в ответ, целуя в висок.
-Но могу сказать, что я решил свои проблемы, и теперь тебе ничего не угрожает, можешь возвращаться домой, - устало выдыхает он.
-А что твой отец?
-Я с ним разобрался, больше у меня нет отца. Забыли.
-Вань? - мне кажется, мои глаза сейчас как два шара.
-Не смотри на меня так, Принцесса, все к тому шло. Я ушел из компании, попрощался с ним и больше, к той жизни я не вернусь. Если он попытается со мной связаться и снова втянуть в свои махинации, с ним уже не так любезно будут разговаривать.
Сейчас это все кажется невероятным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
-И что, все так просто? - недоверчиво всматриваюсь в него, пытаясь найти какие-то условия, или подвох.
-Я бы не сказал, что это далось мне просто, Катя, - он закрывает глаза, подбирая правильные слова. - Я много чего узнал, много чего сделал, Ярослав натравил на «Сталь» всех, кого можно было и от Колесникова-старшего отвернулись самые важные партнеры, но подробности я тебе позже расскажу, хорошо? Честно сказать, я так хочу спать, что еле держу глаза открытыми. Сейчас самое главное, что ты рядом и с тобой все хорошо. Я могу немного расслабиться.
Понимающе киваю, устраиваясь удобнее на его груди. Какой-то страшно-тяжелый груз ушел с сердца, даже не верится, что он свободен и никто не будет управлять его жизнью.
-Завтра проснемся и я покажу тебе Париж, - сонно бормочет Колесников.
-Спи, я не компания для прогулок сейчас, - даже улыбаюсь от того, что он подобное предложил, зная, что я не могу нормально ходить.
Иван ничего не отвечает, даже думаю, что уснул, но он обнимает меня еще сильнее, и тихо, едва слышно произносит:
-Ты увидишь Эйфелеву башню, любимая, даже если для этого придется нести тебя на руках.
Никак не комментирую его слова, но это и не нужно. Зачем мне этот Париж сдался? Все равно никакие танцы не сделают меня такой счастливой, как сейчас. В эту минуту. Найду, чем заняться дома, главное, что он рядом и ничего нам не мешает больше быть вместе.
46.
На следующий день, новость о моем переломе облетела весь театр и школу, и даже те, кто считал меня конкуренткой и не здоровался - выдохнули с облегчением.
Я не спала всю прошлую ночь. Обдумав и взвесив все за и против, решила не оттягивать зря время и лететь домой. В Париже мне больше делать нечего. Моя карьера в «Нуар» закончилась для меня так же стремительно, как и началась.
- Не будешь жалеть? - очередной раз спрашивает Иван, помогая мне залезть в такси.
Он никак не комментировал мое решение и старался не вмешиваться, ну, если можно тот скандал, который он устроил в театре считать «не вмешиваться».
Колесников устроил мсье Петрову настоящую взбучку, пригрозил судом, поднял камеры наблюдения. В общем, хореограф надолго запомнит меня и моего парня.
- Думаю, после твоего концерта справедливости, мне даже билет на шоу не продадут, - смеюсь я. - Представляю, как на входе будут висеть наши фотографии с надписью «ИХ НЕ ПУСКАТЬ, НИ ПОД КАКИМ ПРЕДЛОГОМ».
- Ладно тебе, - отмахивается Иван. - Зато, если бы я не устроил как ты сказала? Концерт справедливости? Никто так бы и не знал, что ты не сама упала, а тебе помогли. Все нормально, но был все же шанс остаться, они готовы на многое пойти, чтобы замять скандал.
- Может не надо было рыть? Пусть это осталось бы на совести Юны? - вспоминаю выражение лица своей соседки и становится не по себе. - Это жестокий мир, выживает сильнейший, а я оказалась слабой, раз позволила себя подтолкнуть. Правда, если бы не то видео, вообще бы не вспомнила прикосновение к спине.
Иван понимающе всматривается в меня, крепче обнимая.
- Тебе через секунду было больно, ясное дело, что ты не запомнила этот момент. Катя, она это заслужила, хорошо, что только нога, а если бы ты шею себе вывернула? Или голову пробила? Ты вообще видела эту лестницу? Я благодарю Небеса за то, что ты отделалась ногой.
Его слова вызывают у меня улыбку. Колесников так проникся моей ситуацией, что тепло разливается по груди.
- Спасибо тебе, - нежно целую его, совершенно не стесняясь таксиста. - Для тебя это было так важно, хоть уже и бессмысленно. Все равно здесь я танцевать не буду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Катя, - прочистив горло, начинает он, - ты уверена? Я не буду против, обещаю, если хочешь мы сюда переедем?
- И чем ты тут будешь заниматься? Ты же говорил, что есть наброски, что в Дубай тебя ждут со свежими идеями и с коммерческим предложением?
