У нас ушло все утро, на серьезный разговор о нем, о прошлом, о настоящем, о планах на будущее. У меня, если честно, уши в трубочку завернулись, когда он рассказал о своей семье, как родители жили пока его мать была жива. Все это кажется настолько странным и жестоким, что я все еще не могу переварить эту информацию.
Что это вообще за мать такая, раз так поступила со своим ребенком? А про отца я вообще молчу. Ужас какой-то.
Теперь я начинаю думать, что у меня идеальные родители. Да, все время пытаются навязать мне свое мнение, но они это делают от любви, ну, и знаменитого «мы знаем, как тебе будет лучше». Уже представляю их лица, когда вернусь домой.
- Когда мы полетим в Одессу? - я вижу, что такси нас везет не в общежитие и не понимаю, как долго мы вообще планируем оставаться в Париже.
- Если ты точно решила улетать, то забронирую билеты на завтра, - спокойно отвечает Иван. Он все ждет, что я передумаю.
- Вань, я точно решила, что тут ловить?
- Тогда едем домой, - он снова оставляет сладкий поцелуй на моих губах и мое сердце приятно сжимается.
На самом деле, это так здорово, вот так проводить время вместе, не оглядываться, не боятся, что нас увидят, что о нас подумают. Мне кажется, этот долгий путь, именно к этому моменту, научил меня самому главному - ценить время с Колесниковым. Даже не могу себе представить, как мы могли разбежаться еще на начальной стадии.
- Куда мы приехали? - кручу головой туда-сюда.
- Это сюрприз, - Колесников хитро улыбается. - Пойдем, тебе понравится.
Мы оказываемся на улице и задрав голову, сразу понимаю куда он меня привез. Довольная улыбка расползается по лицу. И пусть эта банально, но в принципе, быть в Париже и не увидеть ее главную достопримечательность - преступление.
Иван подхватывает меня на руки и несет в сторону Эйфелевой башни. Все как он и планировал, засранец.
- Я могу сама доковылять, - недовольно бурчу я, когда на нас начинают обращать внимание люди.
- Можешь, - соглашается он. - Но так же приятнее. К тому же, ты романтичная натура, как же без этого?
Мы оба смеемся, а после целуемся. Это такой момент сказочный, что мне все больше начинает казаться, что я сплю.
- И как мы туда поднимемся? Тоже будешь тащить меня на руках?
Он останавливается, недалеко от входа, где толпами стоят туристы и по глазам вижу, что что-то задумал.
- Вообще, - Иван оглядывается на огромное строение позади себя. - Здесь не так много уровней, конечно, но мы в любом случае, поднимемся на лифте. Потом, если хочешь, можем пообедать в ресторане?
Мне очень хочется насладиться панорамным видом, запечатлеть в своей памяти эту шикарную улыбку Колесникова на фоне башни, но как посмотрю на эти очереди, желание резко пропадает.
- Не смотри ты на очередь, - Ваня следит за моей реакцией на толпу. - Я уже обо всем договорился, не переживай. Пошли.
Он снова подхватывает меня на руки и с легкостью несет ко входу.
- Знаешь, Миронова, ты кажется похудела, - с серьезным видом произносит Иван. - Легче что ли стала?
- Эй, - бью его по плечу, - со всеми этими каруселями, вполне возможно. Но ты не так часто меня на руках носил, чтобы комментировать это.
- Согласен. Впредь буду чаще.
Спустя полчаса каких-то замудренных манипуляций, прогулки по уровням Железной леди и приветствия незнакомых для меня людей, мы наконец оказались на смотровой площадке, где можно увидеть чуть ли не весь Париж.
- Красиво здесь, - окидываю взглядом вид.
Колесников обнимает меня сзади и целует в шею. Он греет меня собой, пусть погода и отличная, как для марта, но наверху все равно ветрено и прохладно.
- Я рад, что тебе нравится, - шепчет мне в ухо. - А тебе известно, что в Одессе тоже есть Эйфелевые башни? Не такого масштаба, конечно, но все же есть.
- Да ладно, - хмыкаю я. - Это где такое можно увидеть?
Иван заливисто смеется и набрав полные легкие воздуха, начинает говорить:
- Ты же так любишь свой город, неужели не знаешь мало кому известные вещи? Ладно, - снисходит он, - первая башня была построена в пятидесятых годах. Она находится на территории завода «Радиально-сверлильных станков». В то время, французская делегация должна была посетить Одессу, и руководство завода тщательно готовилось к этому событию, но им показалось, что мало просто убрать и озеленить территорию, они решили воссоздать уменьшенную копию главной достопримечательности Франции. Чертежи были скопированы и уменьшены до масштаба один к пятнадцати, а сделана она из металлолома. На все про все, ушло где-то около месяца, а копия до сих пор стоит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я с замиранием сердца слушаю его, мало того, что я вообще об этом не знала, так еще и удивляюсь с каким энтузиазмом Колесников это рассказывает. Уже и забыла, как любила посещать его лекции. Меня пробивает гордость, за то, что он такой умный и начитанный.
- Здорово, - восхищаюсь я. - А где еще? Ты сказал несколько?
- Ну, в паре мест по городу, но эта была самая первая, - поясняет он, еще крепче обнимая меня. - Вот теперь и ты об этом знаешь. Устала?
- Немного. Поехали уже домой.
Он понимающе кивает, но с места не двигается.
- Сейчас поедем, но, - делает небольшую паузу, - есть еще один момент.
Поворачиваюсь лицом к нему, чтобы узнать, что он там еще придумал. Я так устала, что больше не хочу гулять по Парижу, в нынешней ситуации, прогулкой это назвать трудно.
Колесников смотрит мне в глаза, а затем, молча, будто слова здесь и не нужны, тянется в карман и достает небольшую бархатную коробочку. Мое сердце просто начинает неистово биться. Я настолько растеряна, что нехотя давлюсь воздухом и начинаю кашлять.
- Немного ни на такую реакцию я рассчитывал, но спишем на то, что ты натура нежная, а у тебя и так переизбыток переживаний в жизни, за последнее время, - вроде в шутку говорит он, а мне не смешно, совершенно.
- Это, кольцо? - осторожно спрашиваю я, не сводя глаз с коробочки.
Иван ухмыляется моему вопросу и сам ее открывает. В центре, как и положено действительно кольцо. То самое кольцо, которое четко дает понять, что оно помолвочное и что, немаловажно - безумно дорогое.
- Боже, оно просто чудесное, - искренне восхищаюсь я, всматриваясь в нежную огранку и сверкающий камень.
- Под стать тебе, - говорит Иван. - Я в целом и не думал особо, но когда его увидел, понял, что это твое кольцо. Оно должно быть у тебя.
- Ты просто так, купил мне кольцо? - знаю, вопрос глупый, но из всего, что я услышала, могу сделать определенный вывод.
Колесников снова смеется. В последнее время, он много начал смеяться, улыбаться, шутки шутить, непривычно много. Это так на него прежнего непохоже, что я не знаю как реагировать. Его будто подменили, вроде человек тот же, но над ним больше нет ореола проблем.
- Не просто, Принцесса, - наконец, собравшись он делает шаг ко мне. - Я люблю тебя и хочу на тебе жениться.
Видимо эмоции на моем лице его пугают, поэтому он тут же добавляет:
- Не завтра, конечно, ты очень молодая, у тебя еще вся жизнь впереди, не хочу грузить тебя этим, просто я определился. Ты мне нужна, Катя. Я хочу провести с тобой всю жизнь, поэтому буду ждать столько, сколько потребуется.
Шок. Вот правда шок. Мысли путаются. Слова застревают. Мир начинает вращаться. Но без всяких сомнений, Иван у меня перед глазами абсолютно четкий. И я слышу каждое его слово и каждое, оставляет отпечаток не только в памяти, ведь это по определению, замечательный момент в жизни, но и в моем сердце.
Я люблю его. Болею им. Он моя первая любовь. Мой первый мужчина. И я хочу провести с ним всю жизнь. Вместе. Рука об руку. Просто это все так неожиданно. Все это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Еще два дня назад я готовилась к пробам, а сейчас стою с загипсованной ногой, на смотровой площадке Эйфелевой башни и смотрю как мой любимый человек, сам, а не в ответ, признается мне в любви и делает предложение. Господи. Ущипните меня, ведь я наверняка сплю.
