стон. Князь подошел к кровати. Поэт понемногу возвращался к жизни. Он поднес руки к горлу, точно желая что-то отстранить, потом открыл глаза и увидел перед собой Сернина. Князь внимательно смотрел на изумленного поэта… Вдруг Жерар Бопре страшно закричал. Его зрачки расширились, волосы на голове встали дыбом, и он стал медленно отодвигаться к стене: перед ним на веревке висел труп. Это был он! Это он висел! Его душа после смерти видела свое мертвое покинутое тело… Поэт неловко взмахнул руками и упал без чувств.
– Великолепно, – сказал, усмехаясь, князь. – Впечатлительная натура. Настала благоприятная минута. Но, если за двадцать минут мне не удастся устроить задуманного, он ускользнет от меня.
Князь взял молодого человека на руки и перенес его в другую комнату на кровать. Потом намочил ему виски холодной водой и поднес к носу флакон с английской солью. Обморок продолжался недолго. Поэт открыл глаза и посмотрел на потолок. Видение исчезло.
– Все это было во сне, – сказал он.
– Нет, – возразил князь.
– Как нет?
И вдруг он вспомнил:
– Верно, верно, я хотел умереть… Но этот призрак…
– Какой призрак?
– Человек на веревке…
– Это тоже действительность, – сказал Сернин.
– Что вы говорите?! О, нет, нет… да разбудите же меня! Я сплю… или нет, я, должно быть, умер, и все это – ужасный кошмар. Я чувствую, что схожу с ума! Помогите мне!
Сернин мягко положил руку на голову молодого человека и сказал, наклонившись к нему:
– Слушай, слушай внимательно и старайся понять… Ты жив. Ты как человек остался таким же. То же тело, те же мысли и характер. Но Жерар Бопре – умер. Понимаешь, умер. Человека, занимающего место в обществе под именем Жерар Бопре, больше не существует. Ты сам его уничтожил. Завтра в официальных книгах против твоего имени появится пометка «умер» и дата твоей смерти.
– Ложь, – слабо запротестовал молодой человек, – ложь, это неправда, вот я – Жерар Бопре.
– Ты не Жерар Бопре, – сказал князь и, показывая на открытую дверь другой комнаты, добавил: – Жерар Бопре висит там, в соседней комнате. Хочешь ли ты видеть его? Он висит на крюке, который ты сам вбил в потолок. На столе лежит записка, в которой ты извещаешь о своей смерти. Все сделано правильно и безвозвратно: Жерара Бопре больше не существует.
Молодой человек слушал с растерянным видом. Спокойный, уверенный тон князя повлиял на него, и он понемногу успокаивался.
– Как же мне быть теперь? – спросил он.
– Об этом мы и будем говорить.
– Да… да…
– Папиросу? – предложил князь. – А, берешь! Я знаю, что ты хочешь жить. Тем лучше, тем скорее мы договоримся.
Он закурил папиросу, дал огня молодому человеку и в нескольких словах сухим тоном изложил, чего он от него хочет.
– Будучи Жераром Бопре, ты был утомлен жизнью, у тебя не было денег, не было никакой надежды на лучшее… Хочешь быть здоровым, сильным, богатым?
– Я не понимаю.
– Это очень просто. Случай поставил тебя на моем пути. Ты молод, красив, умен, вдобавок поэт и, как доказывает твой решительный поступок, честен. Все эти качества редко встречаются вместе. Я их ценю… и желаю ими воспользоваться…
– Я не продаю себя.
– Глупый, да никто и не говорит о продаже! Сохрани их при себе. Они слишком ценны, чтобы отнять их у тебя.
– Так что же вам нужно от меня?
– Твоя жизнь!
И, указывая на шею юноши, на которой еще видна была красная полоса от веревки, он продолжал:
– Твоя жизнь! Ты не сумел ее устроить. Ты ее испортил. – Он схватил его за руки. – Слушай! Ты свободен! На тебе теперь нет социальных оков. У тебя нет даже имени. Ты стер это клеймо, которое общество выжигает на лбу каждого родившегося. В толпе рабов, где каждый ходит с ярлыком, ты можешь оставаться неизвестным, невидимым, как если бы ты владел волшебным кольцом… или, если хочешь, можешь сам себе выбрать ярлык. Ты можешь из своей жизни, как из воска, вылепить что угодно! Тебя ждет совершенно новая жизнь!
У молодого человека при этих словах вырвался усталый жест:
– Ну и что же я сделаю? То же, что и до сих пор делал. Ничего.
– Отдай ее мне.
– А что вы можете сделать?
– Все.
– Это только слова, обещания, – воскликнул молодой человек с оживившимся лицом. – Пустые сны. Я знаю себе цену, знаю свой бессильный, робкий, слабовольный характер. Чтобы начать жизнь снова, нужна воля, а у меня ее нет…
– У меня есть!
– Друзья…
– Они у тебя будут.
– Средства…
– Я тебе дам их. И какие средства! Неисчерпаемые! Ты будешь брать, как из волшебной шкатулки.
– Но кто же вы? – воскликнул молодой человек с изумлением.
– Для других – князь Сернин, для тебя… да не все ли равно тебе. Я больше чем князь, больше чем король, чем император…
– Кто же вы… кто вы… – повторял молодой человек.
– Я человек, который может все.
Он упорно смотрел на юношу и продолжал:
– Ты станешь богатым и сильным. Я предлагаю тебе свободную, красивую жизнь, славу, обеспеченность, необходимую тебе как поэту… Согласен?
– Да, – чуть слышно прошептал молодой человек. – Что же мне надо делать?
– Ничего.
– Но все-таки?
– Ничего, повторяю тебе. Оставь эти заботы мне.
– Чем же я буду заниматься?
– Ничем… хочешь, пиши стихи… Живи, как тебе угодно. У тебя будут для этого деньги.
– Кем же я буду?
Сернин взял его за руку и показал на соседнюю комнату:
– Ты займешь его место. Ты будешь им. Жерар задрожал от отвращения.
– Нет, это преступление, я не хочу… он умер… я хочу совершенно новое, неизвестное имя.
– Ты будешь им! Я тебе говорю, – воскликнул Сернин, – и никем другим! Он оставил тебе блестящее имя, которое десять веков с гордостью носили…
– Нет, это преступление, – почти простонал Бопре.
– Ты будешь им, – проговорил Сернин с невероятной силой в голосе. – Непременно им!
Или ты станешь опять поэтом Бопре, а жизнь Бопре принадлежит мне. Выбирай!
Он вынул револьвер, зарядил его и направил на молодого человека.
– Выбирай, – повторил он.
Выражение его лица было неумолимо. Жерар испугался, спрятал лицо в подушки и заплакал.
– Я хочу жить.
– Ты уверен в этом?
– Да, тысячу раз – да! Все, что угодно, только не смерть!
– Я не требую от тебя невозможного, не требую ничего дурного, – продолжал убеждать его князь. – Если что и будет, так я отвечаю… Вовсе не преступление… Немного боли… Ты потеряешь несколько капель крови. Но что это в сравнении со страхом смерти!
– Я не боюсь боли.
– Тогда сделай это сейчас же, – воскликнул Сернин. – Десять
