на одно мгновение. − Я буду называть тебя Ангела. Знаешь, что-нибудь об этой богине?
− Боюсь, что нет.
− Дочь Зевса и Геры. Была отдана на воспитание нимфам. Украла у матери специальную мазь. За что была наказана. Её окунули в реку подземного царства и после этого омовения, девушка стала принадлежать Аиду. Её называют посредницей между мирами.
Алла почувствовала, как руки и ноги покрылись мурашками. Он что, ясновидящий? Она и есть посредница между мирами. Но ему-то откуда это известно?
− Что молчишь? Согласна?
Алла заставила себя повернуться к нему.
− Может, когда-нибудь, я расскажу тебе, насколько ты прав, придумав мне такое имя.
− И в чём я прав? Ты украла мазь? Или …
− Не пытайся угадать, ещё слишком рано. Лучше скажи, Мефисто, можешь ли ты сделать из красивого лица уродливое?
− Таких заказов ещё не поступало. Но если клиент заплатит, почему нет? Только не представляю себе такого заказчика.
− Ну отчего же? Например, жене до смерти надоело, что подруги пристают к её красивому мужу, и она просит хирурга сделать менее привлекательным.
− Ангела, у тебя есть муж?
− Нет, что ты?! Хотя есть, − Алла вспомнила про паспорт Алисы с печатью о браке, которым иногда пользовалась.
Михаил, улучив минутку, взглянул на Аллу.
− Ну ты даёшь?! Забыла, что замужем?
− Мы не живём вместе, но и не развелись. Никому не мешает.
− Ты его хочешь наказать?
− Да нет же. Это просто идея. Не бери в голову. Я подумала, что Мефисто должен уметь делать людей, как красивыми, так и уродливыми. Только и всего.
Некоторое время они ехали молча, потом Михаил остановился у тротуара. Повернулся к ней.
− Куда поедем, Ангела?
− А какие есть предложения? − Алла чувствовала, что дрожит от желания. У неё был совершенно другой план, в который входил ужин в дорогом ресторане и секс вместо десерта. Но сейчас, глядя в его волнующие глаза, у неё было только одно желание. Остаться с ним вдвоём и попробовать, так ли это будет здорово, как ей кажется.
− Мы можем заехать куда-нибудь поужинать или сразу поехать ко мне, если ты чувствуешь тоже, что и я. Михаил отпустил её ладони и, обхватив за шею, поцеловал в губы волнующим дразнящим поцелуем.
− Я бы не отказалась поужинать после…
− Ты прекрасна, − он провёл рукой по её волосам, слегка взлохматив их. – Чудесные волосы. Раньше я не предполагал, что мне нравятся рыжие.
− Надеюсь, до твоего дома недалеко ехать? – спросила Алла, когда он её отпустил.
− Придётся потерпеть, я живу загородом. Но эта машинка развивает отличную скорость. А чтобы тебе не было холодно, я опущу верх.
− Тогда выжми из неё всё, что можешь. Покажи, мне какой ты водитель.
− Договорились, − он подмигнул ей и нажал на педаль газа. Алле казалось, что так быстро она никогда не ездила. Михаил игнорировал светофоры и нарушал правила. Он был точно такой, как она сама, и это заводило ещё больше. Иногда она поворачивала голову и видела его хищный прямой нос, взгляд, устремлённый на дорогу, сильные жилистые руки, которые уверенно держали руль.
Не спрашивая Аллу, он включил классическую музыку, очень страстную с нежными переливами мелодий. И это тоже казалось Алле возбуждающим. Она любила классику, особенно Шопена и Бетховена, а первый концерт Брамса всегда поднимал ей настроение, но тут было что-то другое, она знала этот концерт, но не могла угадать автора.
− Тебе нравится Григ? – спросил Михаил, властно забирая её руку и успевая встретиться с ней взглядом. – Или ты, вообще, не любишь классику?
Мне нравишься ты. С тобой я бы даже слушала джаз, который терпеть не могу, хотелось сказать Алле, но это было не в её правилах.
− Григ подходит под наше состояние, не так ли? − И снова обмен взглядами и танец мурашек по телу. И ещё скорость, которую любила Алла. Ах! Алла не выдержала и отвернулась к окну. Но так и не смогла усидеть, не глядя на Мефисто, хотя бы краешком глаза. – Что это за произведение?
− Первый концерт ля минор. Очень многогранен и драматичен. Я тащусь от классики. Когда-то играл на фортепьяно и даже немного выступал, но всё- таки выбрал медицину, о чём иногда жалею. Теперь играю для себя. Иногда беру уроки у школьного преподавателя.
Михаил затормозил перед светофором. Повернулся к ней.
− А ты? Как относишься к музыке? Что слушаешь?
− Училась в музыкальной школе, ходила с мамой на концерты в консерваторию.
− А любовью занималась под музыку?
Алла засмеялась.
− Мне кажется, под музыку хорошо усваивается пища. Наш с мамой завтрак, когда я была студенткой, сопровождался Шопеном. А что касается занятий любовью, − Алла повела плечиком: − надо попробовать. Почему нет?
Он с силой сжал ей пальцы.
− Ты обладаешь настолько дикой сексуальной привлекательностью, что я вряд ли смогу оторваться от тебя, чтобы заниматься выбором музыки, когда приедем. Я захотел тебя сразу, как увидел в инстаграм твои фотографии. У тебя потрясающие глаза и волосы. И фигура. Ты совершенство.
Алла закрыла глаза, наслаждаясь отзывающимися в теле ощущениями от его слов. Даже не могла ничего сказать. Скорее бы уже они приехали. И пусть за ними закроется дверь, и они останутся в мире охватившей их страсти.
Михаил, обогнав все автомобили, вырвался вперёд на загородном шоссе. Алла даже не пыталась следить за указателями. Ей было всё равно, куда её везут. Стемнело. Фары обнажали серое шоссе, белую разделительную линию двухполоски. На тёмном небе взошла луна.
Концерт Грига вошёл в свою третью часть, где чаще стали звучать элементы народного танца.
− Слышишь, это халлинг? – Михаил повернулся к Алле.
− Халлинг? Что это?
− Норвежский танец, который исполняют молодые люди на свадьбах.
− Ты специально поставил этот концерт? – спросила Алла, вслушиваясь в ритмичные, полные силы и огня ритмы.
Сворачивая с шоссе, Михаил ответил не сразу. Некоторое время они молча ехали по дороге, проходящей через лес. Тут не было ни одного фонаря, только луна скудно освещавшая верхушки елей.
Полнолуние, подумала Алла.
− Знаешь, если ты окажешься такой, как я думаю, я тебя больше не отпущу.
− А разве когда-нибудь Мефисто отпускал свою жертву? – лукаво спросила Алла.
− Только, если она ему не нравилась.
Дорога через лес закончилась, появилась улица с оранжевыми уютными фонарями. Концерт
