— Зовите меня Мэтти.
Ирландка улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки.
— А вы меня — Мэксин.
Усадив гостя за стол, она рассказала ему все о своей воспитаннице, начиная с самого главного на сегодняшний день события и заканчивая тем, какого цвета салфетки предпочитала Изабель на обеденном столе.
— Ну и наломали они дров! — покачал головой Мэтти.
— Это уж точно, — подхватила Мэксин. — Но оба так упрямы, что ни в какую не согласятся признать это.
— Да уж, мой сынок упрям как баран.
— А моя девочка — как бык.
— А ведь ему уже давно пора обзавестись собственным ребенком.
— Я чувствую, этот ребенок родится раньше, чем Изабель наконец сообщит Дэниелу о своей беременности.
— Итак, перед нами проблема. Мэксин кивнула.
— И что вы собираетесь делать? — вставил Иван. — Ведь это в конце концов секрет Изабель.
— Я просто позвоню своему сыну и вызову его в Нью-Йорк, — сказал он. — А что же мне еще остается делать?
— Хвала всем святым! — Мэксин вскочила со своего места и чмокнула Бронсона в щеку. — Вот слова настоящего мужчины!
— Пристегнитесь, пожалуйста, мистер Бронсон. — Бортпроводница подарила ему лучезарную профессиональную улыбку. — Скоро мы приземлимся в нью-йоркском аэропорту Кеннеди.
Будто бы он вообще способен был на какие-то действия, болтаясь в этой жестяной банке на высоте в три тысячи футов над землей!
— Спасибо, — сквозь зубы процедил Дэниел.
— И верните столик… — начала стюардесса.
— В обычное вертикальное положение, — закончил за нее Дэниель.
Улыбка стюардессы стала шире.
— Ну вот, вы знаете правила.
— Наизусть.
Она помялась еще пару секунд. Он не грубил, но и не поддерживал разговор, и потому стюардесса двинулась обратно по салону, переговариваясь с другими пассажирами.
Бронсону же было совсем не до болтовни. В глубине души он до сих пор не верил, что меньше суток назад спокойно спал в своем отеле в Токио, видя в утренних снах, как нужно подводить коммуникации на стройплощадку. Звонок Мэтти развеял остатки сна.
— У нас тут возникли затруднения, Дэнни, — сказал отец. — Вылетай ближайшим рейсом домой.
— Что там, черт побери, стряслось, папа? Почему ты сам не можешь справиться?
— Потому что твоя мама оторвет мне башку, если я не доставлю ее в эти выходные во Флориду, к ее сестре Фло.
Дэниел назвал имена трех управляющих, каждому из которых можно было поручить дело любой сложности, но Мэтти стоял на своем.
— Твое дело — просто дотащить свой зад до самолета, — сказал он. — А здесь тебя будет ждать машина.
— Ну и где эта чертова машина? — проворчал Дэниел, выходя из здания прилета международных рейсов.
— Эй, мистер Бронсон! — приветствовал его стоявший у остановки такси полицейский, лицо которого показалось ему знакомым. — Давненько вас не было видно!
— Точно, — ответил Дэнни, все еще ища глазами машину компании «Брон-Ко». — Как дела?
— Я некоторое время работал в Тетерборо, поближе к дому. Но теперь вернулся сюда.
Наконец-то имя этого парня всплыло у него в памяти.
— Рад слышать, что ты вернулся на прежнее место, Джо. Смотри, не повреди снова свое колено.
— Спасибо, что помните, мистер Би. — Полицейский сделал паузу. — Вы еще встречаетесь с принцессой?
Дэниел рассмеялся:
— Если только у тебя нет другой информации. Полицейского, должно быть, позвали, и он скрылся в терминале.
— Эгей, Дэнни! — прозвучал издали знакомый голос. — Сюда!
С другой стороны улицы ему махал рукой отец. Обменявшись с ним приветствиями, Дэниел забрался в «линкольн».
— А я думал, вы с мамой уже во Флориде.
— Сегодня вечером улетаем, — сказал Мэтти, не выпуская сигару из зубов. — А у Фрэнка выходной.
— Только не говори мне, что у него снова родился ребенок.
— Нет, гланды, — коротко отозвался отец.
— У детей?
— У Фрэнка.
Дэниел повел плечами, сбрасывая куртку, и швырнул ее на заднее сиденье. Отец нажал на газ.
— Итак, где пожар?
— Терпение, Дэнни, — ответил Мэтти. — Только терпение.
— Эй, папа, — минут через десять заговорил младший Бронсон, — Манхэттен там.
— Знаю, сынок.
— Но ты проехал поворот на шоссе.
— Я направляюсь не на остров.
— А куда, черт возьми?
— Увидишь. — Мэтти бросил взгляд на сына. Почему бы тебе не вздремнуть немного? Сдается мне, сегодня ночью ты плохо спал.
Уже лет двадцать Дэниел не подчинялся своему отцу, но тут Мэтти оказался совершенно прав: он действительно не спал уже около полутора суток, и, если расплывчатые намеки отца вообще что-нибудь значат, то ему предстоит чертова пропасть работы.
Открыв часа через два глаза, Дэниел увидел за окнами машины лес. Или что-то очень похожее на лес. Во всяком случае, вдоль проселочной дороги, которую явно не ремонтировали уже много десятков лет, росли большие деревья. А за этим лесом, в отдалении, к небу поднимались горы.
— Где это мы, черт возьми?
— Сиди спокойно. Мы почти на месте.
— И как называется это место? — передразнил отца Дэниел.
— Изабель.
Он ничего не понял, должно быть, сказывался дальний перелет.
— Изабель?
— Ты ее помнишь, — произнес Мэтти, продолжая курить уже другую сигару, — принцесса.
— Это что, город так называется в честь принцессы?! — раздраженно заворчал младший Бронсон.
— Заткнись-ка, Дэнни. Неужели не понятно, я везу тебя к твоей подруге.
Они свернули на дорогу, которая вела в тупик, и подкатили к свободному месту на обочине рядом с разбитым стареньким жучком «фольксвагеном».
— Все. Конечная остановка, — сказал Мэтти.
— О'кей, папуля. Шутки в сторону. Что тут происходит?
— Вылезай. — Мэтти потянулся через него и открыл дверцу. — Мне еще надо успеть на самолет.
— Ты мне за это заплатишь. — Дэниел выбрался из «линкольна» и вытащил с заднего сиденья куртку и сумку. — И как мне прикажешь выбираться из этой глухомани?
— Не волнуйся об этом, Дэнни. Я не думаю, что тебе это понадобится.
Отсалютовав на прощание, Мэтти развернулся и вскоре скрылся за поворотом.
Дэниел оглянулся на простенький коттеджик в форме буквы А и подумал о принцессе. Никак ему не удавалось совместить эти два образа. Что бы там ни говорил отец, совершенно невозможно было представить себе Изабель в столь убогом жилище. Нет, только не здесь!
Он прошагал по дорожке к дому и постучал в дверь. Нет ответа. Он заволновался. Постучал снова и прислушался. Внутри бормотало радио или телевизор. Потом послышался приближающийся звук чьих-то медленных, ленивых шагов.
