Шеридан успокаивает Инглиш.
— Эй, сладкая, послушай меня. Мы здесь, но ты должна оставаться на месте еще пару минут. Мы ждем другую помощь, чтобы посмотреть, что нам делать дальше. Ладно?
— Я хочу, чтобы ты пришла и забрала меня. — Она плачет, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не выскочить из машины и не выломать двери.
Шеридан говорит ей:
— Я знаю, дорогая. Знаю. Но я обещаю тебе, что мы будем через минуту или две.
Я выхожу из машины, и Шеридан выпрыгивает следом за мной. Когда она это делает, то хватает хозяйственный нож. Разговаривая с одним из детективов, я начинаю злиться, что они так долго добираются сюда. Затем краем глаза вижу, как Шеридан убегает. Я не могу отпустить ее одну, поэтому следую за ней. Когда я догоняю ее, она уже близко от дома.
— Что ты делаешь? Из-за тебя нас могут поймать, — шепчу я.
— Нет, я забираю ее оттуда. Ну же. — Она замолкает, а потом говорит в трубку: — Послушай, милая. Помнишь, я показывала тебе, где находится фонарик на твоем телефоне?
Я слышу, как Инглиш отвечает:
— Угу.
— Мне нужно, чтобы ты еще немного побыла крутым ниндзя. В вашей спальне горит свет?
— Только один, у кровати. — Я слышу, как моя девочка хнычет, и это ножом вонзается мне в сердце. Хорошо, что у меня нет пистолета, потому что, если бы у меня был пистолет, сейчас в доме было бы полно мертвых людей.
Шеридан говорит ей:
— Вот что мне нужно, чтобы ты сделала. Когда я скажу, хочу, чтобы ты пошла и выключила свет, а потом встала у окна и посветила в него фонариком. Это подскажет мне, где твое окно. Ты можешь сделать это для меня?
— Думаю, да, — говорит Инглиш своим тоненьким дрожащим голосом.
— Ты хороший ниндзя. Я знаю, ты можешь, потому что ты крутая. — Шеридан смотрит на меня и снова бежит к дому. Я следую за ней. Подойдя ближе, она говорит Инглиш, чтобы та вышла из шкафа.
— Иди. А теперь выключи свет и посвети в окно. Если сможешь, я хочу, чтобы ты попробовала открыть окно. Если ты не сможешь дотянуться до него, найди стул, чтобы встать. Ладно? Ты можешь это сделать? — говорит она, пока мы бежим, поэтому ее слова вырываются с трудом.
— Да, окно над моей кроватью.
— Хорошая девочка. Встань на кровать и открой окно. Ты можешь это сделать, сладкая?
— Даже не знаю.
— А почему бы и нет?
— Я боюсь выходить из шкафа.
Черт, черт, черт.
Шеридан становится с ней строга.
— Ладно, ниндзя, пришло время проявить твердость. Нам нужно знать, где ты, и мы не сможем вытащить тебя, пока ты не выйдешь из своего шкафа и не посветишь фонариком в окно. Сделай это сейчас, Инглиш. На счет «три». Один. Два. Три.
Мы слышим скрип, а затем какое-то движение.
— Ты выключила свет в своей комнате?
— Угу, — шепчет малышка.
— Хорошо, суперниндзя, теперь посвети в окно, чтобы мы могли видеть, в какой комнате ты находишься. — Слава богу, Эбби живет в маленьком одноэтажном доме.
Мы подходим к окну, и я говорю в трубку:
— Суперниндзя, ты можешь открыть окно?
Она не отвечает, но мы слышим, как открывается скрипучее окно. Ее маленькое заплаканное личико высовывается наружу.
— Подожди секунду. — Шеридан выхватывает нож и разрезает сетку. — Бек, вытащи ее оттуда.
Протянув руку, я протаскиваю ее через окно, и она всхлипывает, когда мы бежим обратно к машине. Вот тогда-то и появляются детективы с полицией на хвосте.
Я так разозлился, что готов ударить любого, кто приблизится ко мне.
— Какого черта вы, головорезы, так долго?
— Мы должны были убедить полицию, что она в опасности. — Я отрываю руку от лица. — А по видео этого не было понятно?
Полиция ждала ордера на обыск, хотя в данном случае они, в первую очередь, посчитали, что было необходимо срочно забирать Инглиш. Когда они получат вещи Инглиш, записи с информацией исключат любой шанс на то, что Эбби получит опеку.
— Очевидно, они задолжали дилеру деньги за наркотики и собирались разработать план создания лаборатории по производству метамфетамина, чтобы расплатиться с ним. Мы думаем, они хотели, чтобы она, — объясняет детектив, указывая пальцем на Инглиш, — вымогала у вас деньги, чтобы либо помочь выплатить долг, либо финансировать лабораторию. В любом случае, мы не думаем, что она вернется туда. Похоже, кто-то даже может получить тюремный срок. И вы можете получить запрет на приближение с довольно большим расстоянием. Не говоря уже о постановлении о защите ребенка.
— Это будет спорный вопрос с судьей Кларион, — кисло отвечаю я.
— О, я так не думаю, особенно после того, что здесь произошло. — Детектив убежден, что полицейские выведут всех в наручниках, включая Эбби. А когда они найдут метамфетамин и героин в доме, это еще один гвоздь в гробу ее опеки.
Инглиш липнет ко мне, как мокрое одеяло. Я хватаю ее за руку и говорю:
— Эй, ты была потрясающей. Я говорю о настоящем ниндзя. Из тех, кто получает медаль, Медвежонок. Ты была очень храброй. Надеюсь, ты это знаешь.
Инглиш изо всех сил старается не заплакать.
Шеридан подходит к ней и говорит:
— Знаешь что? Даже самые храбрые и сильные ниндзя иногда плачут, потому что тоже боятся. Но это нормально. Это значит, что сегодня ты была более особенная, чем когда-либо.
Она протягивает руки к Шеридан и забирает ее у меня. Они садятся вместе на землю, и Инглиш начинает плакать и кричать, выплескивая тем самым свои страхи. В конце концов, она успокаивается и кладет голову на грудь Шеридан, обнимая ее, будто не хочет отпускать.
— Спасибо, что спасла меня, мамочка. Мы можем пойти домой и посмотреть «Короля льва»?
— Конечно. А почему не «Холодное сердце»?
— Я смотрела его, когда пришли плохие люди, а в «Короле Льве» у Симбы были такие же плохие люди, как и у меня. Я хочу посмотреть, как Симба победит. Так же, как и я.
Это чертовски хорошая аналогия для такого маленького ребенка.
Шеридан говорит:
— Конечно. Значит, «Король Лев». С большим количеством попкорна в большой кровати. Как тебе?
— Хорошо.
— Как насчет того, чтобы убраться отсюда? — спрашиваю я.
Шеридан хватает протянутую мною руку, но я вижу гораздо больше смысла в том, что она берет меня за руку. Это совершенно новый шаг для нас, как для семьи. Это новый старт в совершенно новую жизнь.
Глава 5
Бек
— Позволь мне сделать это для тебя. — Я хватаю бутылку шампуня и выдавливаю из нее каплю, а затем вспениваю волосы моей жены. Тропический душ мягко смывает пену, пока я смотрю, как она скользит по ее загорелой коже. — Вот уж не думал, что ты фанатка душа на открытом воздухе, — поддразниваю я.
— Ты был прав. Все огорожено. И мне это нравится. — Она поворачивается в моих объятиях и целует меня. — Вообще-то, я бы хотела, чтобы у нас дома был такой же.
— Хм. Надо будет подумать об этом.
— Бек, нам придется переехать. Наш двор недостаточно уединенный.
— Мы можем это сделать. Я вовсе не против переезда. Ты — голая на заднем дворе, это чертовски соблазнительно.
Она проводит руками по моему мокрому телу и говорит:
— Ты и сам не так уж плох. И подумать только, когда-то я тебя ненавидела.
— Признайся. Ты никогда не ненавидела меня. Ты только думала, что ненавидишь.
Она встает на цыпочки и говорит мне прямо в рот:
— Вот тут ты ошибаешься. Ты был самым высокомерным ослом, которого я когда-либо встречала. Но, эй, посмотри, куда это нас привело. Голышом в открытом душе на пляже в Карибском море. Чего еще я могла желать?
— Когда ты так говоришь, я не могу злиться из-за того, что ты меня ненавидела.
Ее рука скользит вниз по моему прессу, затем еще дальше, пока не обхватывает мой член, — и не собираюсь лгать, я щеголяю стояком рядом голой Шеридан, — когда она скользит своей мыльной рукой вверх-вниз по моей длине.
— Нисколько. Даже если это было так, я готова сделать с тобой такое, что сделает самого злого мужчину чертовски счастливым.
