из наших погибло, у воспитательниц большие потери. Дети не успевают дойти до лазарета… Охотники второй день отказываются выходить из замка и это понятно: настолько холодно снаружи, что прогулка в лес окажется смертельной, даже будь они трижды тепло одеты. Народ бунтует… Нужно, чтоб вы вышли и поддержали…
— Фредерик… — Принц устало закрыл глаза. — Боюсь, это невозможно. Что бы мы ни делали, замок замерзнет. Вы же видите этот лед на полу.
— Но, ваше величество, неужели ничего нельзя сделать?
Принц обратился взглядом ко Льву и вздохнул. Тот понял его без лишних слов.
Залу оглушил громкий рев, но обеспокоенная толпа замерла не сразу. Все уставились на выступившего вперед Принца, только после этого внимание залы обратилось к нему.
— Я знаю, что всем сейчас страшно. — Громко начал Принц. — К сожалению… Страшно и мне самому. Но с этой минуты… Стелла прекращает свое существование. Простите меня. И… Проведите последние часы друг с другом. Это самое лучшее, что можно сейчас сделать.
Принц слышал, как попеременно в толпе раздаются крики и плач. Он дернул Льва за рукав, и они удалились из залы под всеобщий вопль отчаяния.
Что-то громыхало. По коридорам спешили стаи людей, поскальзываясь на льду, путаясь в плащах. Принц схватил Льва за руку, чтобы не потеряться. На пути им встречалось множество искаженных страхом лиц, упавшие замертво девушки, кричащие матери, злые мужчины, дерущиеся граждане, пихающие друг друга к стенам.
Во всем происходящем Принц различал только тепло ладони Льва, который вел его куда-то вперед. Юноша не заметил, как они оказались на балконе.
Принц смотрел на черное небо, покрытое толстым слоем туч, на падающие хлопья снега. Как много было снега. Что-то прекрасное в этом виделось парню, хотя происходящее вокруг и ужасало.
Голод мрачнел где-то внизу. Снег навалился на башенки, узорчатые заборы, лестницы, мощеные белым кирпичом дороги. Сады чернели. Ничего не было слышно, кроме протяжного завывания ветра. Принц почувствовал, как сверху на него накинули что-то большое и теплое.
Лев обернул их обоих с ног до головы какой-то упавшей шторой синего цвета. Они присели на бортик балкона, вжавшись друг в друга, как замерзшие воробьи.
Принц посмотрел на Льва. Тот уже отколупал пробку бутылки и делал несколько глотков прямо из горла. Тяжело выдохнув, протянул шампанское Принцу.
— За что мы пьем? — Спросил тот.
— За конец света.
Юноша отпил пьянящей жидкости и шмыгнул носом.
— А что ж без тоста? — Усмехнулся он.
— Ну, значит, тост. — Задумался Лев. — Пьем за Стеллу. За прекрасный город.
— С прекрасными людьми.
— Которые скоро все передохнут, как мухи.
— Именно.
— Жаль, конечно, этих добряков. Даже того придурка из цирюльни.
— Кого? Подожди, ты ходил к цирюльнику?
— Да, хотел придать форму усам, так сказать. Только оброс, понимаешь, а бриться передумал. Усы — это тема.
— Согласен. Я сначала на твои усы посмотрел, а потом только на тебя.
— А он мне, значит, говорит, мол, я девушек не брею, занимайтесь этим как-нибудь сами в своих женских кругах.
— Да ну? Он тебя с женщиной перепутал?
— Конечно. Видно, у вас только женщины ходят с длинными волосами.
— Мой отец ходил…
— Гребанные буржуи со своими привилегиями…
— Не волнуйся, скоро и они сдохнут.
— Да я рад, только вот самому умирать как-то не хотелось.
— Понимаю.
— Только начал чувствовать вкус жизни.
— И я. У нас так много общего…
— Познакомимся?
— А смысл? Мы все равно тоже умрем.
— Ну хоть перед смертью пусть случится что-то хорошее.
— Хорошо, давайте знакомиться. Я Принц.
— Нет, там не так было.
— Где «там»?
— Ты должен сказать: «Я, э-э-э, м-м-м… Ну-у… Ч-Чарли. Я Чарли».
— А вот эта «увертюра» перед именем действительно была?
— Да. Ты так долго мялся, что я подумал, что ты шмякнулся головой, поэтому ничего не можешь вспомнить. А ты просто придумывал себе имя, врунишка.
— Ну а что? Неужели ты бы не отправил меня домой, если бы я сказал: «Привет, я Принц, я хочу к тебе домой. Пустишь?»?
— Я бы подумал, что ты идиот. Возможно, я бы даже умер от испанского стыда.
— Вот видишь. Ладно, хорошо. Я Чарли.
— А я Лев.
С серьезными лицами они пожали друг другу руки.
— Скажите, Чарли, вам нравилась эта жизнь? — Откашлявшись, спросил Лев.
— Вся целиком?.. Наверно, не очень. Вот та часть, где мы с одним красавчиком жили в уединенном домике на отшибе — очень нравилась.
— Мне тоже.
— Вы тоже жили с красавчиком, Лев?
— Ну это был не красавчик, а просто симпатичный юнец.
— М-мм. Симпатичный, значит?
— Да, только он выглядел, как фея в мешке, потому что пришлось делиться с ним своей одеждой, а он худой страшно. Да и маленький.
— Спасибо за отзыв о симпатичном юнце. Наша компания по выдаче симпатичных юнцов примет это к сведению.
— Да, запишите там себе, что он тот еще юморист.
— Что еще?
— Еще он неприспособленный к жизни неумеха, который не может позаботиться о себе.
— Понятно.
— И…
— Лимит слов для отзыва исчерпан. — Фыркнул Принц, отворачиваясь.
— И при этом он такой… Такой, мм. Всегда хочется о нем позаботиться. Хороший он парень.
Юноша снова обернулся к Льву. Молодой человек улыбнулся и опустил взгляд.
— Порой я думал, что это странное чувство, которое хочется отвергать, ведь… Что может нравиться в таком легкомысленном и неуклюжем? Что в нем такого особенного? И все-таки, что-то было. — Лев вздохнул. — Он забавный, ранимый. С ним можно было и посмеяться, и погрустить. Его было страшно оставлять одного. Сначала я смеялся над самим собой, думая, что я сошел с ума, раз позволил себе привязаться к этому существу, так не похожему на меня. Но я… Это ведь нельзя контролировать? Я осознал, что хочу быть рядом, даже если он не хочет меня видеть. И я злился на него за это… Как это ты не хочешь видеть меня? Меня? Неужели ты стал от меня независим? Это… одновременно и обижало, и увлекало. Я не знаю, это странно.
И вот ты… Подвел меня к тому, что я стал совсем другим человеком. Я уже не уверен в том, чего я хочу. Одновременно я хочу быть свободным, но также я…
Лев закрыл глаза, задумавшись.
— В тебе есть что-то, чего мне очень сильно не хватало всю мою жизнь.
— Я такой же, как и ты. — Усмехнулся Принц. — Мы оба одиноки. Оба пытаемся спасти то, что нам дорого. Ради этого мы готовы жертвовать…
«И оба предаем друг друга».
— Ты слишком добрый и мягкий. — Сказал Лев. — И мне в тебе это нравится.
