на иголках, ибо не знаю, что случилось бы, если бы молодой Сомерс расхохотался. К счастью, в этот момент карета остановилась у красивого здания. Не дожидаясь, пока лакей откроет дверцу, мистер Стивен выскочил из кареты и скрылся в доме — я полагаю, чтобы вволю посмеяться, — потом вышел я с жестяным ящиком, за мной — Вудден с цветком и, наконец, сэр Александр.
— Ждите меня, — сказал он кучеру, — я ненадолго. Прошу следовать за мной, мистер… как бишь вас, и вы, садовник.
Мы последовали за ним и очутились в большой комнате, обставленной массивной роскошной мебелью. Надо сказать, что сэр Александр был очень успешным маклером по золоту, чем бы там маклеры ни занимались. Мистер Стивен уже устроился: он сидел на подоконнике и болтал ногами.
— Ну вот мы и одни, — саркастически изрек сэр Александр.
— Сказал удав кролику, брошенному к нему в клетку, — продолжил я.
Язвить я не хотел, но сильно нервничал, вот слова и слетели с языка. Сэр Александр побагровел. Он отвернулся к окну, словно желая полюбоваться стеной дома напротив, но я-то видел, как у него дрожат плечи. Блеклые глаза Вуддена заблестели: не прошло и трех минут, как он понял шутку. Он что-то буркнул про удавов и кроликов и коротко хохотнул.
— Боюсь, я не уловил сути вашего замечания, — проговорил сэр Александр. — Не соблаговолите повторить? — Я просьбу не выполнил, но сэр Александр не унимался: — Тогда, может, повторите то, что рассказали мне в аукционном зале?
— Зачем? Выразился я ясно, и вы все поняли.
— Вы правы, — согласился сэр Александр. — Время тратить ни к чему. — Он обернулся к Вуддену, который так и стоял у двери, прижимая к груди завернутую в бумагу орхидею. — Говори, остолоп, зачем ты купил этот цветок?! — закричал сэр Александр.
Садовник ничего не ответил, только перекатился с носка на пятку. Сэр Александр повторил вопрос. Тогда Вудден поставил цветок на стол и сказал:
— Если вы обращаетесь ко мне, сэр, то меня зовут иначе. А если еще раз назовете меня так, я разобью вам голову и не посмотрю, что вы сэр. — Вудден демонстративно засучил рукава пиджака.
— Послушай, отец, — сказал Стивен, выступая вперед, — к чему ломать комедию? Все совершенно ясно. Я действительно приказал Вуддену купить этот цветок во что бы то ни стало. Более того, я написал ему доверенность и передал ее аукционеру. Отпираться не стану. Правда, на две тысячи с лишним я не рассчитывал, скорее фунтов на триста. Но Вудден только исполнил мой приказ. За это его бранить нельзя.
— Вот это господин, которому стоит служить, — вставил Вудден.
— Прекрасно, мой милый, — сказал сэр Александр, — ты купил этот цветок. Но, будь добр, скажи, чем ты заплатишь за него?
— Полагаю, отец, что деньги дашь ты, — вкрадчиво ответил мистер Стивен. — Две тысячи триста фунтов или в десять раз больше того значат для тебя одинаково мало. Впрочем, если ты мне откажешь, что вполне возможно, я расплачусь сам… Как тебе известно, моя мать оставила мне по завещанию некоторую сумму, с которой ты пожизненно получаешь доход. Под обеспечение этой суммы я деньги достану.
Если прежде сэр Александр злился, то теперь стал похож на взбешенного быка в лавке с китайским фарфором. Он в ярости метался по комнате, изрыгая отборную брань, от чего приличному маклеру следовало бы воздержаться, — в общем, делал то, что не соответствовало его положению. Утомившись, сэр Александр подбежал к письменному столу, выписал чек на предъявителя на две тысячи триста фунтов, вырвал его из книжки, промокнул, смял и бросил чуть ли не в лицо сыну.
— Никчемный бездельник, сопляк, негодяй! — взревел он. — Я взял тебя в эту контору, чтобы ты научился хорошему делу и со временем унаследовал от меня успешное предприятие. И что в ответ? Операции с золотом тебя ни капли не интересуют, по-моему, ты и ознакомиться с ними не соизволил. Деньги свои, точнее, мои ты тратишь не по-людски — не на скачки, не на карты, не на… Впрочем, неважно! Ты скупаешь жалкие, мерзкие цветы, которые едят коровы, а продавщицы выращивают у себя на заднем дворе!
— Хобби древнее, со времен Аркадии, — вставил я. — Полагают, что Адам жил в саду…
— Может, попросишь своего приятеля со щетинистыми волосами немного помолчать? — надменно изрек сэр Александр. — Добавлю, что ради чести семьи я покрываю твои долги, но с меня довольно! Я лишаю тебя наследства, точнее, лишу, если доживу до четырех часов, когда закрываются нотариальные конторы. Слава богу, у нас нет заповедного имущества! Со службы я тебя тоже увольняю. Зарабатывай чем хочешь, хоть поисками орхидей! — Он замолчал, чтобы отдышаться.
— Это все, отец? — спросил мистер Стивен, вынимая из кармана сигару.
— Нет, холодный ты слизняк, голодранец! Дом в Туикенеме, который ты занимаешь, принадлежит мне. Будь любезен немедленно освободить его, я желаю им пользоваться.
— По закону я как любой арендатор имею право прожить в нем еще целую неделю, — сказал мистер Стивен, закуривая сигару. — Если ты откажешь мне в этом, я потребую от тебя судебного постановления о выселении. Ты же понимаешь, мне нужно подготовиться, прежде чем начинать жизнь с чистого листа.
— Вот наглец какой, бесчувственная колода! — бушевал разгневанный маклер. Вдруг его осенила какая-то мысль. — Мерзкий цветок для тебя дороже отца? Хорошо! Я положу этому конец!
Он бросился к орхидее, стоявшей на столе, явно решив ее уничтожить. Но порыв не укрылся от бдительного Вуддена. Один шаг — и он заслонил цветок от сэра Александра.
— Только троньте павлиний глоссум — с ног собью! — с расстановкой проговорил Вудден.
Сэр Александр посмотрел на «павлиний глоссум», потом на кулачищи Вуддена и… изменил свои намерения.
— Черт побери ваш «глоссум» и всех вас вместе с ним! — крикнул он и кинулся прочь, хлопнув дверью.
— Ну вот и конец, — спокойно сказал мистер Стивен, обмахиваясь носовым платком. — Забавный спектакль, да
