Но видит око, да глаз неймет. Меншиков никоим образом не мог претендовать на эти земли по существующему тогда положению вещей. Малороссия в то время была автономной, и вопросы о наделении землей находились в ведении гетмана е.ц.в. Войска Запорожского.
Но кто сказал, что положение вещей нельзя изменить?
Современные российские историки не любят об этом упоминать, ибо, как им кажется, это может бросить тень на чистоту и непорочность замыслов самого Великого Петра, так и его сподвижников. Можно подумать, что речь идет не о монархе, стремящемся к абсолютной (имперской) власти, а о благочестивом мона(р)хе.
Но речи об упразднении гетманства велись, и не только речи. Российский историк С. Соловьев рассказывает о любопытном эпизоде, случившемся в начале XVIII в.
«…Яд континенте вошел в сношения с Марльборо[115] царский агент Гюйсен. Герцог объявил ему, что готов содействовать видам царя, если ему дано будет княжество в России. Когда Головкин дал знать Петру об этом, то получил ответ: “Ответствовать Геезену на его вопрошение, что дук Малбург желает княжества из русских: на что отписать к Геезену, и если от так и вышереченный дук к тому склонен, то обещать ему из трех, которые похочет — Киевское, Владимирское или Сибирское, и притом склонять его, чтоб оный вспомогал у королевы о добром миру (с) шведом, обещать ему, ежели он то учинит, то с оного княжества по все годы жизни его непременно дано будет по 50000 ефимков, тако ж камень рубин, какого или нет, или зело мало такого величества в Европе, тако ж и орден св. Андрея прислан будет”».
Итак, Петр I, верный своей линии на удаление местнической московской знати в пользу приглашенных «специалистов» (чем и ослаблялась боярство), активно вербовал знатных иноземцев. К концу царствования Петра Алексеевича около половины высших офицеров (от полковника и выше) были нерусскими. Гордон, Огилви, Бауэр, Миних, Ласси, Паткуль, Кантемир и другие — все они входили в царское окружение и занимали там высокое положение. Но иноземцам нужно платить и давать земельные наделы — в этом «просвещенные» европейцы ничем не отличались от «варварских московитов». Замахивался Петр на приглашение весьма знатных и прославленных особ, как герцог Мальборо. Но в случае с последним закавыка была в том, что «Киевского княжества» не существовало, а был киевский полк в Малороссии. Для того чтобы создать княжество, его надобно из состава Малороссии изъять…
Правда, соблазнить герцога Мальборо княжеством не удалось — но дело было в принципе. Светлейший князь Александр Данилович также выпрашивал у Петра Алексеевича — Черниговское княжество. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — Гетманщина доживает свои дни и не за горами ее упразднение.
И действительно, в скором времени в Российском царстве последовали преобразования. Вот как это описывает С.М. Соловьев:
«..Для тех же целей в областном управлении Великой России еще прежде произведена была важная перемена, в конце 1708 года она была разделена на 8 губерний[116]: Московскую, С.-Петербургскую, Киевскую, Смоленскую, Архангельскую, Казанскую, Азовскую и Сибирскую. Управителями были назначены: в Московскую — боярин Тихон Никитич Стрешнев, в С. -Петербургскую — князь Ментиков, в Киевскую — ближний стольник князь Дм. Mux. Голицын, в Смоленскую — боярин Петр Самойлович Салтыков, в Архангельскую — ближний стольник князь Петр Алексеевич Голицын, в Казанскую — боярин Петр Матв. Апраксин, в Азовскую — адмирал Федор Матв. Апраксин, в Сибирскую — московский комендант князь Мате. Петр, Гагарин, Одною из главных обязанностей новых управителей было доставление в Москву сполна доходов, собиравшихся в их губерниях»[117].
Учреждение Киевской губернии противоречило всем украино-московским договоренностям с 1654 г. включительно, где прерогативой гетманской (выборной) власти были вопросы налогообложения, территориального полкового устройства и т.д. К сожалению, вопрос о введении административного деления по губерниям в свете событий 1708—1709 гг., на мой взгляд, недостаточно изучен, и оценка ему не дана.
А что же Петр Первый? Неужели он не понимал, что реорганизация (читай — упразднение) полкового устройства и перераспределение налогов местного уровня повлечет за собой неудовольствия, а то и открытый мятеж. Понимал, конечно. Но старый бездетный гетман, не раз доказавший свою преданность и не раз осыпаемый «царскими милостями», казался незаинтересованным в бунте — а другие на восстание считались неспособными. Безусловно, административно-территориальная реформа, как и другие петровские реформы, была «реформой сверху», и ни о каком обсуждении, тем паче согласовании с «низами» (даже если эти «низы» — гетман е.ц.в. Войска Запорожского и андреевский кавалер), речи не было. Гетмана в лучшем случае уведомили — готовься!
Впрочем, царь не сбрасывал со счетов возможную негативную реакцию гетмана, а потому приготовил ему шикарный подарок — титул князя Священной Римской империи.
Конечно, гетман догадывался, что высокое пожалование есть только подстилка для его мягкого падения. Канцлер Ивана Мазепы, Пилип Орлик, позже так передавал реакцию своего патрона на возможность высокого пожалования: «Я сам хорошо знаю, что они замышляют надо мной и над всеми вами: хотят меня уконтентовать[118] княжением Римского государства, всю старшину искоренить, городы наши отобрать под свою область, поставив в них своих воевод или губернаторов, а когда бы наши воспротивились, то за Волгу всех их перегнать, а Украину своими людьми осадить,,. Не треба о том много говорить: сами вы слыхали, как князь Александр Данилович в квартире моей в Киеве во время бытности царского величества говорил мне на ухо: пора ныне за тех врагов приниматься! И в другой раз князь Александр Данилович просил себе у царя княжения Черниговского: через него он стелет себе путь до гетманства».
Но, тем не менее, гетман ждал этого пожалования, и даже выслал 3000 дукатов Александру Даниловичу Меншикову — ибо ему, как действительному князю Священной Римской империи, должно контролировать это награждение.
И вот тут-то возникает новая коллизия. Непосредственно добиваться этого титула было поручено все тому же немцу Гюйсену, агенту царя в Европе. Иосиф I был, собственно, не против оказать гетману эту честь, ибо в свое время Мазепа много сделал для Священной лиги, которую возглавлял отец нынешнего австрийского императора Леопольд I. Потому 1 сентября 1707 г. в регистрационной книге пожалований благородных титулов (том 12) появилась запись о новом князе Священной Римской империи (Reichsfurst) Иване Мазепе — о чем вскоре сообщили австрийские и немецкие газеты. Оставалось только оплатить издержки по изготовлению княжеской грамоты; предусмотрительный немец Гюйсен писал австрийскому канцлеру кн. Шенборну еще 8 июня 1707 г., что Меншиков немедленно вышлет деньги, как только будет изготовлен диплом. Однако в регистрационной книге против имени Мазепы стоит пометка (более поздняя, чем запись): «Nulla expeditio» (не отправлено).
Однако в австрийском архиве княжеского диплома (грамоты) о присвоении Ивану Мазепе титула князя Священной Римской империи не найдено — и есть только одно сообщение, что его там действительно когда-то видели. (Знал бы в свое время такие подробности Николай Васильевич Гоголь — наверняка история о пропавшей грамоте была бы написана по-другому.)
Нет сомнений, что 3000 дукатов «прилипли» к честным рукам Александра Меншикова. Но на что же рассчитывал светлейший князь? Конечно, Мазепа был уже не молод, мог вскоре умереть — и вряд ли бы кто потребовал у светлейшего финансового отчета. И даже если бы Алексашку прищучил сам Петр, тот мог сделать круглые глаза и божиться, что грамоту усопшему он лично передал в руки, да еще приврать, как умирающий гетман со слезами на глазах благодарил Сан Дмитрича и е.ц.в…. — в первый раз, что ли?
Но старый гетман истолковал это по-своему: им пренебрегли как гетманом, несмотря на двадцатилетнюю верную службу. Наверное, он также подумал, что отправки на почетную пенсию не будет и его ждет судьба Самойловича — Сибирь.
«Историк и исследователь» О. Бузина написал об вынужденном отречении в 1763 г. Кирилла Разумовского от гетманского титула в обмен на звание генерал-фельдмаршала[119] как о «гениальной капитуляции», как о «красивой сдаче». Но это, конечно, все ерунда.
А вот Иван Степанович Мазепа, практически стоя одной ногой в могиле, действительно «уважать себя заставил»…
* * *
…24 октября 1708 г. — aleajactaest! — гетман И.С. Мазепа отправился с некоторой частью казаков по направлению к Новгород-Северскому, на соединение со шведским королем, чем навел панику на всю царскую верхушку, включая и самого самодержца. Поначалу Петр Алексеевич не мог поверить в измену гетмана.
