Но было еще кое-что. Ткнул наугад, а попал. Среди кучи плохо систематизированных звуковых файлов нашлась запись, добавившая ярких красок в его восприятие катастрофичности ситуации. Как она попала в телефон — вообще непонятно, видимо, кроме телефона, под рукой ничего не нашлось. А значит вероятнее всего, сперла. Правдолюбка!
Включил запись заново. И прислушался, стараясь не пропустить ни слова.
«Шелка и шифоны от солнечных берегов отбыли. В порту проконтролирую сам».
«Машина будет в срок».
«Да лишь бы приколов, как в прошлый раз, не было, генерал! И водилу не меняй, мы сработались!»
«Нормально все будет!»
«С дядей Толей будет, не сомневайся! Ща главное, чтоб твои не подвели. Чё Калиновка? Твои люди встретят или сам?»
«Сам. Если нежданчик какой не нарисуется».
«Ну, норм, чё… Ты смотри, чтоб не нарисовался. Если пройдет как по маслу, в следующий раз глубже копнем, бодрее пойдем. Карлуша идею подал, как дальше на Запад загнать. С перевалочным пунктом где-нибудь на его стороне. Нормальный маршрут. Так что давай, в твоих интересах. Твоя Калиновка больше нинахера не годится».
«Поглядим!»
«Да не съедешь уже, генерал! Герыч затягивает, не соскочишь».
«А ты не умничай».
«Я не умничаю. Я роль тебе объясняю. Сам в эту петлю сунулся, и будешь терпеть, пока я табурет не опрокину. Никто не знал, что так легко проканает. Ты рисковал — и мы рисковали. Второй раз не так ссышь, да? Ты учти, что в случае чего, мы тебя за собой потянем — не выкарабкаешься».
Егор выключил, больше не слушал. Хватило. Хватило, чтобы понять. Хватило, чтобы забрать флэшки и рвануть в порт. Хватило, чтобы единственным желанием стало вправить мозги Росомахе.
В порту во всю шел конкурсный день. Девушки чистили рыбу — если бы Лукину было дело до происходящего, он бы наверняка озадачился, какому идиоту могло прийти в голову столь изысканное испытание.
Но ему было не до того. Он разглядывал толпу, выискивая Руслану. Кивнул Вике, заметил Алину.
Росомахи не было. И фотографа ее не было. Недолго думая, Егор сунулся к Соловьевой. Та как раз справилась с тем, что еще с утра должно было быть рыбой.
— Где Руслану найти, знаете? — спросил он, поздоровавшись.
Алинка обернулась к нему, бросила взгляд на оператора, снимавшего сейчас девушку неподалеку, и быстро спросила:
— Вы из съемочной группы? Или из организаторов?
— Курьер из редакции.
— Да? — недоверчиво уточнила Алина, осмотрев его с ног до головы. От носков итальянских туфель — Соловьева знала толк в обуви — до головы, волосы на которой были подстрижены явно не в первой попавшейся парикмахерской.
— Верняк говорю! — подтвердил Лукин. — «À propos» у нее статью купил, а она сроки задерживает. Мне ее найти надо срочно. А то фигня приключится.
— Про меня статью? — в ужасе шагнула к нему Соловьева.
— Ну! — многозначительно кивнул «курьер». — Так где она?
— Вот дура! Я ее за минералкой отправила. Ту, что дают участникам, я не пью. Тут супермаркет недалеко. Сразу за поворотом — «Точка»! — и она махнула рукой в нужном направлении.
А через несколько минут Лукин, повернув на перекрестке к магазину, увидел Руслану.
Просто и буднично — она шустро сбегала с крыльца магазина, держа подмышкой бутылку воды, была навьючена камерой, бумажным пакетом с гамбургером и вечным рюкзаком. И, не имея свободных рук, безуспешно пыталась надеть на нос очки от солнца, когда увидела его и замерла — так же, на ступеньках. С очками в руках. И, кажется, даже через улицу Лукин видел ее растерянность. Мгновение они смотрели друг на друга. Всего секунду.
Но этой секунды хватило.
То, что случилось потом, происходило слишком быстро, чтобы успевать понять. Но все же происходило на его глазах, когда он мчался к ней.
Из-за поворота показался грузовой минивен, заляпанный грязью, под которой слабо угадывался светлый тон цвета кузова. Затормозив у крыльца магазина, он закрыл собой Руслану, и она выпала из поля зрения Лукина, показавшись в следующий раз лишь тогда, когда двое бугаев уже запихивали ее в машину, зажимая ладонями рот. Понимая, что далеко и он не успеет, Егор все же рванул еще быстрее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поздно. Все было поздно.
Минивен в то же мгновение тронулся с места и слился с потоком автомобилей так, что он почти сразу потерял его из виду.
Лукин остановился в растерянности, пытаясь осознать случившееся. Ее увезли, и увезли против воли. Чувствовал страх. Одновременно — ее страх и свой страх. Оказывается, так бывает. Оказывается, можно точно знать, как перепуган другой человек. И от этого еще страшнее.
Страх за нее — ей могут сделать больно. Страх, что может не увидеть ее, больше никогда не увидеть. А если никогда, то ничего уже не исправишь. Не договоришь, не объяснишь.
Не знал, что делать, и понимал, что должен что-то сделать. Мысли мелькали быстро и судорожно, перескакивая с одного на другое. Чертов компьютер в мозгах засбоил — именно тогда, когда был нужнее всего.
Номер минивена заляпан грязью. Даже модель не разобрал.
Полиция? И что он скажет? Кто в этой истории свой, а кто чужой… Лукин не знал. Есть Алина, ее спонсор, Загнитко…
Еще есть фотограф. Среди остальных персонажей и у Русланы в отдельности. Можно ли доверять фотографу? И этого он не знал.
Знал, что одна она этого всего не провернула бы. Кто-то за всем этим стоял. Кто-то еще.
А если позвонить дяде Севе? Тот поможет, обязательно. А при дядьСевиных возможностях его помощь окажется наверняка кстати. Что еще? Росохай-старший в министерстве, Шаповалов, кажется, упоминал.
Мент… Это Руслана говорила. Еще говорила, что военных не любит, — вспомнилось некстати.
Зато фотографов любит!
Надо найти этого ее… Гамлета. То-то у них страсти шекспировские!
Егор заставил себя двигаться, развернулся и почти бегом ринулся обратно в локацию порта.
Там ничего не изменилось. Будто бы этих самых пятнадцати минут, что он отсутствовал, не было. Пятнадцати? Да как бы не меньше! В доках что-то грохотало, зеваки столпились неподалеку от съемочной группы. Девчонки продолжали чистить рыбу, будто бы ничего не случилось. Черт подери, для них ничего и не случилось! Солнце начинало усиленно припекать — здесь, на асфальте, пусть и возле моря, чувствовалось особенно сильно. Как чувствовался и откровенно навязчивый запах рыбы.
А Егор оглядывался по сторонам в поисках фотографа — и не находил. Выдергивал взглядом дородную тетку-режиссершу этого великого действа эпохальных масштабов, что-то вещающую посреди порта. Вику, строившую глазки мальчишке-оператору. Пару знакомых с телевидения. Все не то.
Все не то, будто бы ничего не случилось!!!
И чувствовал бессильную ярость, которую все еще пытался переплавить в действия. Заставляя двигаться мозг в нужном направлении.
— Ну что? Нашли? — услышал он за спиной. Соловьева.
И будто откуда-то из другого измерения — у него зазвонил телефон.
— Слушаю! — нетерпеливо ответил Лукин, не глядя на Алину.
— Носов! Главное следственное управление Службы безопасности Украины, — услышал он — четко и сухо.
* * *
… «Да!»
«Ну, короче, мы ее проверили».
«И?»
«Да нихрена. У нее даже ноут не запароленный, чисто все».
«Хорошо смотрели?»
«Нет, твою мать! Плохо! Я сказал: нормально все, нехер кипишевать!»
«Гуров, она рыла под меня! С ноября! Не бывает таких случайностей!»
«Сам говорил, ей по морде съездили, она и отстала!»
«Если бы я знал, что Руська с вами, мы бы с тобой вообще не разговаривали сейчас! Я бы не согласился! Какого хрена я узнаю такие вещи в последний момент?»
«Не ссы, генерал. Она целыми днями с моей шляется, ну реально!»
«А фотограф? У фотографа были?»
«Он тоже чист, ребята на два номера сработали, ничего там нет».
«Не верю. Я эту идиотку с пеленок знаю, выводить ее надо. Иначе никакого аэродрома тебе, никакого Карла, вообще нихрена. Понял?»
«Понял. Ссышь. Я, бл*ядь, с ночи на ногах, а ты там ссышь! Поздно уже отменять, мы груз приняли, завтра к утру в Калиновке будем!»
