Не жалели и себя: в той же Испании французский офицер, заподозрив, что еда отравлена, потребовал от хозяйки, молодой женщины, попробовать пищу первой. Она сделала это, офицер, чтобы убедиться до конца, приказал дать еду и ребенку хозяйки. Когда она накормила и свое дитя, французы сами принялись за трапезу, и вскоре все – оккупанты, мать и ребенок – умерли «в ужасных мучениях». В России не раз крестьяне поджигали дома и сараи с оборонявшимися французами. Пленным разбивали головы дубинами.
В 1808 году, когда Россия решила отнять у Швеции Финляндию, шведы подняли народную войну. Фаддей Булгарин, в той войне русский кавалерийский офицер, пишет: «Пасторы проповедовали в церквях и в поле, что даже частное убийство неприятеля дозволено для защиты отечества, и подкрепляли свои речи примерами из Ветхого Завета. Бунт усилился, и береговые жители, коренные шведы, восстали сильными толпами и отчаянно нападали на наши малочисленные отряды. Первою жертвой неистовства разъяренной черни были наши храбрые лейб-казаки из отряда графа Орлова-Денисова. Семьдесят человек лейб-казаков захватили поселяне врасплох на морском берегу и мучительски умертвили. Я сам видел яму в которой под грудой угольев найдены кости наших несчастных казаков. Говорят, что поселяне бросали в огонь раненых вместе с мертвыми. Некоторые пикеты, явно атакованные, защищались до крайности, но были взяты превышающей силой бунтовщиков, и изрублены топорами на мелкие куски. Находили обезглавленные трупы наших солдат, зарытые стоймя по грудь в землю. Изуродованные тела умерщвленных изменнически наших солдат висели на деревьях у большой дороги».
В Финляндии русские на себе испытали то, на что четыре года спустя обрекли французов: шведы и финны нападали на обозы, вредили коммуникациям, брали в осаду мелкие гарнизоны. «Самый опасный враг, нанесший нам более прочих вреда, был партизан Роот (Root), родом из Финляндии, унтер-офицер Биернеборгского полка. Он начал свои действия в тылу корпуса Раевского только с сорока солдатами, самыми отчаянными из всей армии графа Клингспора и знавшими притом всю местность, а потом вошел в сношение со всеми взбунтованными шайками, сделался их предводителем и распоряжался их движениями. Забирая все транспорты со съестными и боевыми припасами, высылаемые к Раевскому, он довел его корпус до отчаянного положения, замедляя его отступление истреблением мостов, переправ и порчей дорог. Роот первый вызвал солдат бывшего Свеаборгского гарнизона на поле битвы, убедив их в ничтожности данного ими обещания не сражаться с русскими. Роот был везде и нигде, переезжая беспрестанно с места на место по озерам и проходя тропинками через леса и болота. Он едва не взял города Таммерфорса в тылу нашей армии, где был склад наших запасов и парки, и только необыкновенное мужество майора Юденева, охранявшего город двумя ротами Петровского мушкетерского полка, спасло корпус Раевского от величайшего бедствия, которое должно было бы его постигнуть по истреблении запасных магазинов и парков», – пишет Булгарин.
2
В большинстве случаев основой для партизанского отряда служили кадровые военные – офицеры или солдаты. Начав с одиночных убийств, они, обрастая воинственной массой, переходили уже к большим операциям.
Значение кадровых военных в таких отрядах понимал и противник: например, когда финские партизаны попадались в плен к русским, то бывших солдат всегда вешали, а вот «из крестьян расстреливали только самых ожесточенных и начальников шаек». Остальных отсылали в крепость Свеаборг на работы.
Партизанская война считалась одним из недозволенных приемов в войне. Возможно, были и сомнения в ее эффективности (ведь не помешали же финские партизаны русской регулярной армии победить). Но неожиданно испанские гверильясы показали всей Европе, что даже Великая Армия не в силах справиться сними.
Напомню ход событий: в 1808 году Наполеон под предлогом похода в Португалию ввел на Пиренеи свои войска, соблазнив испанского короля Карла IV обещаниями доли при разделе португальских колоний. Однако этот союз принес Испании только проблемы, ослабил ее и опозорил короля. Уже в марте народ восстал против Карла IV. Король отрекся в пользу своего сына Фердинанда, который начал править под именем Фердинанд VII. Но Наполеону надоел этот цирк, и он, вызвав и Карла, и Фердинанда во Францию (в те времена он вызывал к себе природных монархов, словно прислугу), вынудил их обоих отречься от испанской короны, которую отдал своему брату Жозефу. Испанцев, кем бы они ни считали и Карла, и Фердинанда, такое обращение могло только возмутить. 2 мая 1808 года в Мадриде начали резать французов. Маршал Мюрат обуздал ситуацию, однако вместо Мадрида восставать начали самые разные области страны. В Аранхуэсе была провозглашена Верховная Центральная Хунта, взявшая на себя руководство борьбой именем короля Фердинанда VII. Про эту удивительную смесь Карл Маркс в своей статье «Революционная Испания» писал: «В воображении народа король был окружен поэтическим ореолом сказочного принца, угнетаемого и плененного великаном-разбойником».
Войск испанцы, кроме Андалузской армии генерала Костаньоса, не имели и поэтому прибегли к экстраординарным мерам: из тюрем выпустили осужденных за мелкие преступления под обещания тут же записаться в армию.
Карл Шмитт писал: «Общая испанская герилья складывалась из приблизительно 200 региональных маленьких войн в Астурии, Арагонии, Каталонии, Наварре, Кастилии и т. д., под руководством многочисленных борцов, чьи имена окутаны множеством мифов и легенд, среди них Juan Martin Diez, который как Empecinado стал ужасом для французов и сделал дорогу из Мадрида в Сарагоссу ненадежной. (…) Ситуация испанского партизана 1808 года характеризуется прежде всего тем, что он отваживался на борьбу на своей небольшой родной почве, в то время как его король и семья короля еще точно не знали, кто же был настоящим врагом. В этом отношении легитимная власть вела себя тогда в Испании не иначе, чем в Германии. Кроме того, высшее духовенство и буржуазия повсюду были afrancesados (друзья французов), то есть ситуация в Испании характеризуется тем, что образованные слои аристократии симпатизировали чужому завоевателю. И в этом отношении выявляются параллели с Германией, где великий немецкий поэт Гете создавал гимны во славу Наполеона, и где немецкое образование никогда окончательно не уяснило для себя, на чьей же оно стороне».
Организаторы партизанской войны в Испании по привычке пытались соблюдать правила: созданная после восстания 2 мая Хунта в июне 1808 года «именем короля Фердинанда VII и испанского народа» официально объявила войну Наполеону и Франции. Война должна была вестись до тех пор, пока Фердинанду VII и испанским Бурбонам не будут возвращены законные права на престол (то есть, у Наполеона был легкий и довольно простой способ решения проблемы – вернуть Испании Фердинанда. Вместо этого он из чистого упорства закачивал в Испанию все новые войска. Впрочем, вернуть Фердинанда – это тоже означало поражение, и Наполеон это отлично понимал).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
