– Потому и пошли в ФБР? Чтобы иметь возможность помогать другим?
– Нет. Чтобы быть хорошо вооруженной и заодно помогать другим.
Нора Рей кивнула, словно все прекрасно поняла.
– И теперь вы намерены схватить человека, который убил мою сестру. Это хорошо. ФБР повезло, что вы состоите в его рядах.
– Я больше не состою в его рядах.
– Но вы сказали, что проучились уже…
– Нора Рей, я взяла отпуск по личным причинам, чтобы заняться этим делом. В академии такого не любят. Не уверена, что меня восстановят.
– Не понимаю. Вы преследуете убийцу, стараетесь спасать людей. Чего еще можно требовать от агента?
– Объективности, профессионализма, ясного понимания общей картины и способности принимать нелегкие решения. Я ушла из академии, чтобы спасти одну жизнь. А если бы осталась и завершила обучение, это дало бы мне возможность спасать сотни. Мои начальники иногда докучливы, но не глупы.
– Тогда почему вы так поступили?
– Потому что Бетси Рэдисон очень походила на Мэнди, мою сестру.
– О!
– Да. – Кимберли прислонилась затылком к шероховатой коре дерева и глубоко вздохнула. Произнести эти слова вслух оказалось легче, чем она думала. Значит, хорошо взглянуть в лицо правде.
Кимберли лгала Маку, говоря, что ее семья здесь ни при чем. Лгала отцу, говоря, что у нее все в порядке. Но прежде всего лгала себе. Юная, необузданная Кимберли, доблестно сражающаяся за жертву несправедливости в запутанном, принявшем неверный ход деле. Звучало превосходно, но, в сущности, ее решение помогать Маку не имело никакого отношения к Бетси Рэдисон или Экокиллеру или даже к ее куратору Марку Уотсону. Дело с самого начала было в ней. Переживая шесть лет горе, она взрослела, внушая себе, что у нее все отлично, и только увидев жертву, слегка похожую на Мэнди, Кимберли отказалась от всего: карьеры, мечтаний, будущего. Она даже не колебалась.
Бетси Рэдисон умерла, и Кимберли вернулась к тяжкому бремени прошлого, словно к последнему утешению. Почему бы и нет? Пока она поглощена мыслями о гибели родных, не нужно думать о будущем.. Пока сосредоточена на матери и Мэнди, не нужно думать о том, что представляет собой сама Кимберли. Любопытно, какой была бы ее жизнь, если бы мать и сестра не погибли. Наверное, она стремилась бы к той же цели. Если бы у нее достало сил и мужества.
– А теперь что? – спросила Нора Рей.
– В краткосрочной перспективе или долгосрочной?
– В краткосрочной.
– Рей и другие эксперты из Геологического общества разберутся с путеводными нитями, оставленными при этой жертве. Затем мы попытаемся найти четвертую девушку, отыскать Экокиллера и отправить его на электрический стул.
Нора Рей удовлетворенно кивнула.
– А в долгосрочной?
– Мы с вами наконец поймем, что все это ничего не меняет. Вашу сестру не вернуть, моих родных не вернуть, а нам нужно жить дальше. Нам придется всерьез преодолевать горе, сознание вины и размышлять о том, нельзя ли вынести из этой беды какой-то урок. Или не делать совершенно ничего, и пусть пара убийц отнимает то немногое, что у нас осталось.
– Долгосрочный мне не нравится, – сказала Нора Рей.
– Да. Мертвые не страдают. А живым всегда приходится делать нелегкий выбор.
Глава 41
Округ Ли, штат Виргиния20 часов 53 минуты. Температура 35 градусов
Появились летучие мыши. В угасающем свете дня они плавно скользили среди деревьев, пикировали на стаи светлячков, и мерцающие огоньки разлетались в разные стороны. Влажность оставалась невыносимой, но при заходящем солнце и бесшумно пирующих над головой летучих мышах сумерки приносили ощущение покоя, почти умиротворения.
В детстве Кимберли с сестрой любили ловить светлячков. Досидись по задней лужайке с банками, тщетно пытаясь поймать стремительные искры света. Мэнди была очень неловкой, но у Кимберли это хорошо получалось. Потом они садились за стол в патио, кормили светлячков сорванными травинками и нежными стеблями одуванчиков. Затем выпускали их – мать не разрешала приносить насекомых в дом.
Кимберли сидела рядом с Маком в кружке собравшихся возле фонаря. Рейни и Куинси говорили о том, что нужно связаться е местным коронером. Эннунцио и Нора Рей расположились напротив Кимберли. Рей Ли Чи и другие эксперты все еще работали в стороне с телом.
– Мы сделали все, что могли, – сказал Куинси. – Теперь нужно поставить в известность официальную опергруппу.
– Это их только разозлит, – заявил Мак.
– Почему? Потому что мы извлекли тело, нарушили цепь улик и сделали место преступления совершенно бесполезным для основных следственных процедур? – Куинси насмешливо посмотрел на него. – Да, не сомневаюсь, у них будут кое-какие соображения по этому поводу.
– Спасение жизни важнее сохранения улик, – упрямо сказал Мак.
– Я не сомневаюсь в правильности наших действий, – согласился Куинси. – Только хочу вернуть всех к реальности. Мы обнаружили тело, попросили профессионалов проанализировать путеводные нити и теперь должны думать о том, как быть дальше. Надеюсь, никто не предлагает вернуть тело в пещеру. Или, хуже того, оставить его без осмотра.
Все почувствовали себя неловко. Куинси был прав – никто из них не заглядывал так далеко вперед.
– Если связаться с официальной опергруппой, мы проведем всю ночь в тюрьме, – заметила Кимберли. – И наше появление здесь окажется, в сущности, бессмысленным.
– Согласен. Думаю, тебе и Маку нужно продолжать свое дело. Мы с Рейни подождем появления властей. Рано или поздно кому-то нужно держать ответ. – Взгляд его остановился на Рейни.
– Если никто не возражает, – проговорил Эннунцио – я бы хотел продолжить поиски с остальными. Быть рядом если особый агент Маккормак получит еще звонок.
Мак взглянул на пристегнутый к ремню сотовый телефон и поморщился.
– При силе сигнала здесь надежды никакой.
– Но когда будем поближе к цивилизации…
– Я тоже отправляюсь на поиски. – Нора Рей упорно смотрела на Эннунцио, словно ожидая что он выскажется против.
– Это не ваша обязанность, – заговорил Куинси. – Мисс Уоттс, вы больше всего помогли бы нам, если бы вернулись домой. Ваши родители наверняка беспокоятся.
– Они беспокоятся даже когда я дома. Нет. Я могу помочь и остаюсь.
Голос ее звучал настойчиво, спорить с ней ни у кого не оставалось сил. Кимберли с любопытством посмотрела на Эннунцио.
– Как вы узнали об этой пещере? Джош Шадт говорит, что в пещеру Орндорфа спускаться опасно.
– После того что наделала с ней лесопилка – да, – ответил Эннунцио, – но двадцать – тридцать лет назад она была красивой. Я вырос в этих местах. Проводил свободное время в горах и пещерах. Это было давно, но я подумал, что вернуться будет приятно. И может быть, то, что еще помню, пригодится. Всего штата я не знаю, но этот уголок Виргинии хорошо мне знаком.
– Есть ли у вас какие-то соображения, где он мог оставить четвертую жертву? – спросил Куинси у Мака. Особый агент пожал плечами.
– Дайте сообразить! Он покончил с национальными парками и подземными пещерами. Что же у нас остается? Чесапикский залив интересен с геологической точки зрения. Я читал о плавании аквалангистов в водоемах, образовавшихся после затопления старых шахтерских поселков, – они могли его привлечь. Потом, существует множество рек – в последний раз он избрал Саванну.
– Здесь еще два горных хребта, – заметил Эннунцио, но Мак покачал головой.
– Он покончил с лесами. Ему нужно что-то другое.
– А что скажете о морском побережье? – спросила Нора Рей. Она не сводила с Эннунцио пристального взгляда.
– Побережье здесь заселено гуще, чем в Джорджии, – ответил Мак. – Думаю, он искал бы что-то более глухое. Можно справиться у Рея.
Он помахал рукой, и географ подошел к ним. Лицо Рея побледнело и блестело от пота. После того как он увидел труп, работа над делом об убийстве явно потеряла для него привлекательность.
