— Тох, не молчи, я тебя умоляю! — снова начинаю хмыкать я. — Скажи что-нибудь!
— Ладно. — Антон вытаскивает телефон и начинает стучать по клавишам. — Я тебе зашлю визитную карточку человека, его Дима зовут. Может, он поможет. Но это дорого.
— Мне все равно, — безропотно отвечаю я. — Главное, чтобы она не надумала рожать.
— И никаких гарантий! Отправил. Завтра ему позвони, скажи, от меня.
— Хорошо. — Я достаю вибрирующий мобильный. «Отправлена визитная карточка. Принять?»
— Спасибо, тебе, брат! — Я сохраняю «визитку», убираю мобильный в карман и, не поднимая глаз на Антона, говорю: — Тох, ты меня не бросишь? Ну, в смысле мы будем общаться, когда у меня СПИД найдут?
— Еще не нашли.
— Неважно, Тох. Ты же понимаешь, что шансов нет! Тут без вариантов. У меня, кроме тебя и Ваньки, нет друзей. — Я сажусь на корточки, обессилев от рыданий.
— Так. Все-все, хорош! — Антон меня поднимает. — ВИЧ — это еще не СПИД. С ВИЧ люди живут долго. Вот Мэджик Джонсон например…
— Он баскетболист, у него здоровья много…
— А ты наркоман и алкоголик. — Он пытается меня развеселить. — И друзья у тебя такие же!
— Тох, Тох! — Я обнимаю его, утыкаясь головой в плечо. — Ты… ты мне как брат, даже больше…
— Брат, брат. Только я теперь с тобой из одной посуды пить не буду. И ночевать в одном доме тоже.
— Вот гад!
— А ты как хотел? — Мы снова обнимаемся. — Не переживай, вырулим!
— Никуда мы не вырулим, — улыбаюсь я сквозь слезы. — Ни-ку-да не вы-ру-лим…
— Посмотрим! — Антон кидает бычок в темноту. Кажется, он тоже понимает, что выруливать тут некуда. — Пошли обратно?
— Пошли. Все равно ничего больше не остается…
В ресторане больше не холодно, зато дико душно. Поскольку за наш столик рассчитались, мы остались без места и стоим у барной стойки в окружении каких-то иностранных пузанов с их непременными уложенными гелем редкими космами и белыми рубашками, расстегнутыми до пупа. Вокруг пузанов роятся молодые шлюшки и пожилые нимфоманки. Мы опрокидываем еще по сотке в полном молчании. Чего уж тут обсуждать…
Меня мутит. Глаза режет, тошнота волнами поднимается к горлу, голова начинает болеть. Бросив на стойку две тысячи, я предлагаю Антону валить отсюда.
— Поехали! — Антон смотрит на часы.
— Я только за Викой заеду.
— А где они?
— В «Баре 7».
— Ясно. — Я икаю. — Погнали такси ловить.
В проходе у раздевалки огромный мохнатый медведь (или бобер?) розового цвета предлагает всем проходящим мимо какой-то энергетик.
— Взбодрись, вся ночь впереди! — выкрикивает он. — Молодые люди, попробуйте новый энергетик!
— Спасибо, нам не надо, — на ходу отвечает Антон.
— В придачу к банке энергетического напитка — три презерватива. — Медведобобер хватает меня за локоть. — Мужчина, возьмите презервативы, они вашей даме очень понравятся, гы-гы-гы!
— Отъебись, медвед! — вырываюсь я.
— А чо сразу хамить-то? Или средства контрацепции не для вас? — огрызается этот урод.
— Чо ты сказал? — Я резко разворачиваюсь. — Ну-ка, повтори еще раз!
— Выпей энергетика и возьми презерватив, чувак! — ржет эта сволочь. — Вся ночь впереди!
— Где же ты раньше был? — Я с размаху бью кулаком прямо в нос медведу. Он делает шаг назад (видно, костюм смягчил удар), и я снова бью левой рукой в оскаленную улыбку. Пробив кулаком плюшевые зубы, попадаю во что-то жесткое — видимо, в голову. Медведа отбрасывает к стене, но он успевает ответить мне банкой энергетика в лоб. Язычок банки отлетает, высвобождая пенную струю коричневого цвета, заливающую меня с ног до головы. Я отскакиваю, вытираюсь рукавом, в это время из туалета выходит та самая розовая Галя и оказывается между нами:
— Bay! Это чего у вас тут за цирк?! - визжит она то ли от восторга, то ли от страха.
Я прищуриваюсь, фокусируя зрение, и выношу вперед правую руку таким образом, чтобы ударить мимо Галиного плеча прямо в рот зверю. Но попадаю точно в рожу Гале, невовремя шагнувшей в сторону. И Галя вместе со своими телефонами, сумкой и бокалом шампанского в руке падает навзничь. «Интересно, она и в туалет с бокалом ходила?» — успеваю подумать я. Воспользовавшись моим промахом, чудовище бросается на меня, валит на пол, и мы начинаем кататься, осыпая друг друга градом ударов. Медведу достается меньше — он ведь ряженый, а у меня уже кровь носом идет. Оказавшись внизу, я вижу, что Галя на подкосившихся ногах кое-как стоит, упершись в стену, и орет благим матом:
— Помогите! Бандиты! Помогите! Кто-нибудь!
Она запрокинула голову назад, чтобы сдержать кровь, хлещущую из носа и брови, вся ее косметика невероятно быстро размазалась и стало видно абсолютно белое лицо, искаженное болью и истерикой.
Все происходит настолько молниеносно. Что ни Антон, ни охрана не успевают среагировать на мою драку с монстром.
— На, сука, на, на! — ору я, усевшись верхом на медведа, и продолжая колотить ему в бубен. Медвед скидывает меня, прижимает собственной массой к полу и начинает бить своей плюшевой головой. Я закрываюсь руками. Наверное, это дико смешно — в жопу пьяный чувак, катающийся по полу в обнимку с мохнатой игрушкой. Битва с брендированным промо-зверем как иллюстрация конца человеческой цивилизации. Люди против брендов: осталось только трахнуть манекен в витрине ЦУМа…
В конце концов нас растаскивают охранники. Кто-то орет: «Вызывайте ментов!», кто-то наносит мне пару ощутимых ударов в печень… Антон хватает меня за шиворот и волоком тащит на улицу, а я упираюсь и ору:
— Пусти, я ща порву нахуй эту розовую пантеру!
ВТОРНИК
I was a good kid,
I wouldn’t do you no harm.
I was a nice kid,
With a nice paper-round.
Forgive me any pain
I may have bring to you.
With God's help I know
I'll always be near to you.
But Jesus hurt me
When he deserted me, but
I have forgiven Jesus
For all the desire
He placed in me when nothing I can do
About desire.
Morrissey. I have forgiven Jesus
Всю ночь меня мучила бессонница. Я потел, ворочался, бегал в туалет. Те редкие моменты, когда мне удавалось уснуть, были похлеще потного бодрствования — во сне ко мне приходили Рита с рулем в руках, Лена с неестественным, огромным животом. Катя, одетая как секретарша крупного промышленника из рекламы дезодоранта «Axe», Всеславский, потрясающий моим неработающим диктофоном, промо-медвед, Антон с укоризненным лицом и даже медсестра, бравшая у меня анализы. Последняя почему-то сидела на потолке, укрывшись крыльями.
В общем, в восемь утра я окончательно проснулся. Во всем теле жуткая ломота и слабость. Общее состояние характеризовалось одним словом — подавленность. Сегодня еще это выступление на корпоративе… Надо как-то оживать. Я сунул ноги в тапочки и зашаркал к компьютеру. Думал сделать кофе, но желудок стало покалывать при одной только мысли об этом.
К десяти часам, обследовав четыре сайта, посвященных проблеме СПИДа, я обнаружил у себя почти все признаки заражения. По большому счету, каждый из них находил свое рациональное объяснение: белый язык объяснялся обилием алкоголя и сигарет, ломота в мышцах и щелканье в сустава — вчерашней дракой, слабость и отсутствие аппетита — бессонницей, бессонница, в свою очередь, — нервным напряжением. Даже увеличившиеся под мышками и в паху лимфоузлы я готов был списать на то, что натер их ежеминутными ощупываниями. Но что-то мне подсказывало, что одновременное появление таких симптомов — не случайность. Еще я дико потел, каждые полчаса бегал в душ, а после душа вертелся перед зеркалом в поисках пигментных пятен. Пятна пока не появлялись, равно как и температура — градусник упорно показывал 36,4-36,6, несмотря на то, что минут сорок я с ним практически не расставался.
Еще через час я узнал, что так быстро все признаки болезни не проявляются. Обычно это происходит через две-три недели после контакта, и даже наличие признаков не доказывает ничего, пока не готовы анализы. Проблема состояла в том, что определить, с кем и когда у меня был контакт, не представлялось возможным. Конечно, можно считать основной подозреваемой Риту, но круг девушек — потенциальных носителей ВИЧ, в моем понимании выглядел значительно шире.
Время, проведенное на форумах, где больные делятся своими историями, обогатило мою лексику такими терминами как «контактер с невыясненным статусом», «анализ ИФА», «экспресс-тест», «НИИ Пастера». Я узнал практически все способы заражения — от шприца до орального секса, прочел сотни две вопросов новичков, половину из которых мог бы задать сам. Попадались самые разные, от: «У меня был секс с проституткой, на мне было два презерватива, один из которых порвался, возможно ли заражение?» до совсем идиотских типа: «Я мастурбировал в озере — мог ли заразиться?». Но даже этот вопрос не показался мне смешным, я поймал себя на мысли, что начинаю втягиваться, что истории всех этих людей во многом перекликаются с моей собственной я начинаю жить их проблемами, вникаю в развитие болезни и… и привыкаю с этим жить. Пока я не залезал в темы форумов, где обсуждалась финальная стадия. Я еще надеялся на отрицательный результат анализа, да и, честно говоря, боялся. От выражения «финальная стадия», которую обитатели форумов использовали вместо слова «смерть», веяло еще большим ужасом.
