– это уже в поселке. В нашем корпусе установлены электроплиты, сделана душевая, на месте кладовки чемоданов. Волейбольные площадки пусты. Дорожки, посыпанные когда-то песком, сузились в два раза из-за разросшейся травы. Годами не стриженые акации вытянулись вверх. Потеряли форму шара кроны лип вдоль главной аллеи. Нет цветов под липами, на клумбах у школы и главной линейке. Крыша летнего клуба в одну из зим провалилась от снега. Подросли голубые ели и туи, вдоль дороги к школе. Раньше они путались своими мягкими лапами в траве, а теперь до травы метр.
Утром бегаю через новый мост по дороге в поселок и обратно. Теперь сразу за футбольным полем поставили забор, который тянется до
Северки. В заборе сделали проходную, проложили дорогу и мост через
Северку. Вместо кукурузы поле вдоль Северки засеяно горохом. А раньше, весной, когда только, только зеленели почки берез, у края коричневого поля стояли три мешка с зернами кукурузы. Зерна пахли хлором каким-то, в общем химией.
Осенью с экскурсией от завода я поехал на четыре дня в Тулу, на автобусе. Поселились в гостинице на вокзальной площади, номера любые на выбор. Ездили в Ясную Поляну (впервые был в Ясной Поляне в одиннадцать лет), это второй раз. Ходили в Тульский кремль. Здесь когда-то был окружен со своим войском Болотников. А когда осаждавшие войска запрудили реку Упу, кремль был затоплен и Болотников взят.
Были в музее оружия. Любопытен один пистолет. Шестиствольный. После выстрела стволы поворачиваются, как барабан у нагана. Купили тульских пряников в фирменном магазине, они лучше, чем те, что продаются в Москве. На пути в Москву заехали в Поленово. И здесь я уже во второй раз. Когда я смотрю 'Начало', все думаю: не в Туле ли снимали.
На заводе часто висят объявления: приглашают на однодневные экскурсии в выходные дни в ближайшее Подмосковье. Бесплатные. В мае была в Сергиев Посад. В субботу утром автобус отходит от
Автозаводской площади. Публика разная – от рабочих до ИТР. У входа в лавру стоят казаки. Они задерживают женщин в брюках или без платка.
Когда возвращались, я отделился от группы и самостоятельно заглянул в надвратную церковь. На ступенях, ведущих на второй этаж стоит казак и женщина провинциалка, лет 35. Она покорно стирает красный лак с каждого ногтя. Ее лапушку тоже не пускают.
На обратном пути сижу на предпоследнем сиденье. За спиной две крупные девушки лимитчицы. Деревенские. Вдруг они начали петь простые песни. И пели всю оставшуюся дорогу, как будто голову гладили.
В 93-м всем, кто проработал 30 лет в мамином управлении, выделили
Жигули, несколько моделей на выбор. Сразу посыпались звонки от родственников с предложением продать. В стране инфляция и потому люди стараются вложить деньги во что-то стоящее. Я думал, что родственников у нас около пятнадцати человек, оказалось в два раза больше. Мы с мамой в ссоре, поэтому я видел машину только из окна.
Мама не умеет водить и держит ее где-то в Кунцево, в гараже, за который платит. Через год мама продала ее с хорошей выгодой.
В мае 93-го я снова поехал в Ялту, в санаторий Мориса Тореза. На этот раз без Юры. А подзорную трубу у него взял. Меня поселили в одноместный номер. Пока ехал, все думал, как будет на этот раз.
Меньше всего мне хочется жить с кем-то в комнате. У меня большие планы по исследованию Крыма. Хочу побывать в Гурзуфе, Феодосии и
Керчи. В первую поездку в Крым в 86-м мы с Ларисой купили прекрасный путеводитель по Крыму. В нем географические карты с указанием горных высот и морских глубин, температурные годовые карты с таблицами средней температуры в месяце, влажность, направление ветров, температура воды вдоль побережья, животный и растительный мир Крыма и прибрежных вод, достопримечательности крупных городов с картами их центральной части и краткой историей, гостиницы и турбазы с указанием вида отдыха с детьми или без. Удалось побывать лишь в
Гурзуфе. Городок уютный, домики тянутся друг за другом. Один не похож на другой. Широкая набережная с фонарями и много пирсов. Когда смотрю 'Из жизни отдыхающих', вспоминаю эту набережную.
Ездили с экскурсией в Севастополь, на автобусе. На подступах к городу – шлагбаум, проверка документов. Црушников не пускают, несмотря на уговоры. В городе после дальней дороги остановились у кафе или столовой, позавтракать. Здесь произошла долгая задержка: в городе не было воды, нечем мыть посуду. Из окна автобуса видел проезжающий грузовик с прицепом-бочкой и надписью 'вода'. В Крыму трудности с водой со времени завоевания. Даже у нас в санатории есть резервуары для накопления дождевой воды, оставленные губернатором
Воронцовым.
Крымские девчонки лет тринадцати ныряют с пирса в море. У них идеальные фигуры. Не просто худые, а идеальные. Девчонки не затрачивают каких-либо усилий для этого, все делает плавание, море со всей таблицей Менделеева, солнце и свежий воздух.
Ближе к концу моего отдыха в санаторий приехали дикарем две москвички.
Мест в санатории было предостаточно, и сестра-хозяйка устроила их в наш корпус нелегально. Девчонки платили ей наличными долларами и боялись каждого стука в дверь. Они рассказали мне об этом и тогда мы сходили в администрацию, написали заявление, заплатили и получили официальное жилье и питание.
Как-то вечером мы пошли на танцы, на площадке у берега моря. Мы танцуем втроем, даже медленные танцы – положив руки на плечи друг другу. Рядом с нами держится группа местных ребят человек пять, шесть. Они нашли какой-то повод придраться и сказали мне 'пошли'.
Девчонки сказали мне, что уходят в корпус, – хорошо, – сказал я. Мы не выходили с танцплощадки, а зашли в какой-то закуток. Один без вступления врезал мне по скуле, другой ногой по ребрам. Весь мой хмель сдуло. Перед танцами мы открыли бутылку Левобережного портвейна, и выпили втроем почти половину. Я ударил в лицо первого, не совсем удачно и ногой второго, выругался. Удивительно, но они не ответили, и я спокойно вернулся на площадку. Стал искать девчонок среди танцующих. Совсем вылетело из головы, что они пошли в корпус.
Хожу, смотрю направо, налево, минуты не прошло, как я получил удар в глаз откуда-то сзади. Ухнул. Глаз тут же заплыл. Обернулся – только танцующие пары. Таким же неожиданно получил по носу и в другой глаз.
Уже стемнело, оба моих глаза заплыли. Я ничего не вижу и получаю удары, а в ответ машу руками по воздуху. Потом все провалилось.
Когда вернулось сознание, встал с пола и присел на корточках. Только выпрямился, посыпались удары. Опять все исчезло. Опять приседаю на корточки. Поднимаюсь в рост и опять удары. Потом они куда-то ушли.
Вокруг грохочет музыка, и танцуют люди. На ощупь добрался до номера и лег в кровать. Проснулся утром и понял, что лучше вызвать врача.
Меня отвезли в больницу в Алупке. Никаких операций мне не делали, просто заживали раны. Дней через пять в палате появился милиционер.
Подружки мои написали заявление. Он стал расспрашивать, как все было, и я рассказал ему все, что помнил. Только пожалел одного худого, он слабенький, не выдержит суда, тюрьмы. Хотя это его ботинки сломали мне ребро и оставили вмятину в черепе, у других двоих заметил, была мягкая обувь. Что-то среднее между кроссовками и тапочками. Милиционер спросил, хочу ли я, чтобы возбудили дело – да.
На следующий день в больницу приехали бандиты с извинениями и просьбой прекратить дело, предлагали деньги. Я отказался. Дважды нас вызывал следователь, бандиты возили меня на такси из Алупки в Ялту к отделению милиции у автовокзала. На очной ставке я поправлял первого, когда он врал. Втроем мы курили и до и после вызова к следователю (третьего, слабого не было почему-то). Я отказывался от их денег, сказал, что они все равно заплатят мне по решению суда, и что им грозит года три.
В больницу приезжали мои подружки. Всего пролежал дней десять.
Главный вопрос для меня – смогу ли бегать. Через неделю попробовал пробежаться в больничном парке, пробежал пять километров, значит все в порядке. Администрация 'Мориса Тореза' продлила мне путевку после выхода на несколько дней. Следователь оставил свой телефон и телефоны бандитов, сказал, что на суд меня вызовут и бесплатно доставят в Ялту. А в Москве он посоветовал мне найти стоматолога и прислать счет за услуги.
В Москве захожу то в одну, то в другую стоматологию, прошу осмотреть мой рот и выписать счет на услуги. Как только стоматологи узнают для чего это, шарахаются от меня. Наконец нашел дорогую стоматологическую клинику в которой только осмотр стоит 20$. Здесь мне выдали распечатку по всем видам работ для моего случая. Звонил в
Крым из переговорного пункта на Тверской. И бандитам и следователю.
Съездил на Курский вокзал и передал письмо с оказией для милиции с распечаткой из клиники. Молчание. После нескольких звонков понял, что бандиты купили милицию. Зубы поправил за свой счет.
